нам быть поосторожнее. Против целой эскадры мы ничего сделать не сможем, — тихо проговорил старпом, стоящий рядом с командиром.
— Посмотрим, — сказал Малевский, но, все же, приказал сбавить ход, хотя курс и не поменял.
* * *
На переходе выяснилось, что изношенные машины старых броненосцев не выдавали больше шестнадцати узлов. И эти устаревшие бронированные лоханки заставляли всю эскадру двигаться крайне медленно, подвергаясь опасности со стороны русских подводных лодок. Эрих Редер уже пожалел, что приказал «Силезии» и «Шлезвиг-Гольштейну» идти вместе с остальными немецкими кораблями. Как выяснилось, после долгой службы оба броненосца годились лишь для учений, береговой обороны и стрельбы по берегу.
Впрочем, ожидая подхода «Шарнхорста», сопровождаемого еще несколькими эсминцами, Эрих Редер не торопился. Чтобы разведать водный район впереди по курсу, гросс-адмирал приказал отряду легких сил выдвинуться вперед и разгонять большевистские подлодки на пути следования. После чего все пять миноносцев и возглавляющий их соединение эсминец «Z-26», сопровождающие эскадру, набрали ход и, разогнавшись, скрылись за горизонтом на севере, оставив крупные боевые корабли без прикрытия.
* * *
Хоть противостояние с немецкой эскадрой в планы каперанга совсем не входило, но Малевский не выказывал ни малейших признаков страха. Его суровое лицо выглядело таким же уверенным, а взгляд оставался решительным, как и всегда. Старпом же нервно дергал руками и переступал с ноги на ногу, явно нервничая.
Как только противника удалось обнаружить, радисту тут же было приказано передать координаты выявленных немецких кораблей в штаб. Павел Березин незамедлительно выполнил приказ, отправив сообщение о количестве встреченных вражеских кораблей и их курсе, но подтверждение о получении поступить не успело, потому что внезапно начались жуткие помехи в эфире, которые ставили немцы, стараясь забить все частотные диапазоны.
А потом прилетел вражеский гидросамолет и начал облетать соединение эсминцев так нагло, словно бы то были не боевые корабли, а гражданские транспортные суда. Малевский приказал сбить наглеца. По гидросамолету начали остервенело лупить зенитки эсминцев. Вскоре он загорелся и рухнул в море. Зенитчики «Якова Свердлова», внезапно открыв огонь, не промахнулись даже в сумерках, записав на свой боевой счет еще одну сбитую воздушную цель.
* * *
На немецкой эскадре тоже заметили три цели в наступивших сумерках. Однако, по отметкам радаров немцы не смогли быстро определиться с типом кораблей противника. Лишь определили их скорость в двадцать семь узлов и расстояние в четырнадцать миль. Корабли шли с востока нагло перерезая курс эскадры. И гросс-адмирал Эрих Редер поначалу даже подумал, что имеет дело с новыми советскими эсминцами, безрассудно посланными в атаку большевиками.
Идентифицировать корабли противника помог гидросамолет, поднятый с катапульты линкора и совершивший полет по азимуту, указанному радиолокаторами. Летчик подтвердил обнаружение трех советских эсминцев. И все они оказались устаревшими ветеранами типа «Новик». К несчастью, пилот гидросамолета рискнул приблизиться к ним слишком близко. За что и поплатился.
Эрих Редер больше опасался не старых «Новиков», а того, что эти большевистские эсминцы наведут на немецкую эскадру самолеты или подводные лодки. Потому он сразу распорядился подавить все попытки вражеских радиопередач. Благодаря мощным радиостанциям кораблей немецкой эскадры, удалось поставить эффективные помехи и заглушить сигналы радиостанций всех трех эсминцев. Вот только уверенности в том, что они уже не передали информацию об обнаружении немецкой эскадры в свой штаб, у гросс-адмирала не имелось.
Отгонять советские корабли Редер послал все три крейсера. Получив приказ, крейсера выполнили поворот «Все вдруг» вправо и погнались в сумерках развернутым строем за эсминцами, которые вскоре разделились. «Тирпиц» же продолжал движение прежним курсом в сторону Аландского архипелага. Гросс-адмирал даже приказал увеличить ход. Он решил, что его крейсера без особого труда справятся с задачей преследования и ликвидации старых «Новиков». Потому и не собирался менять курс линкора, тем более, не хотел вступать в перестрелку со столь незначительным противником.
* * *
Немецкая эскадра растянулась на несколько километров. Быстроходные корабли, крейсера и линкор значительно опережали оба старых броненосца. И те все больше отставали, медленно ползли, прикрывая арьергард. Никаких эсминцев, составляющих эскорт при крупных немецких кораблях, нигде не замечалось. И это давало шансы прорваться. Малевский прикидывал, как бы начать атаку, но, заметив маневр вражеских крейсеров, он приказал поменять курс, поставить дымовую завесу и увеличить скорость хода до самого полного.
Старые эсминцы еще были способны выжать по тридцать два узла. Но и немецкие крейсера не отставали. «Нюрнберг» и «Кельн», оборудованные турбинами, давали возможности этим крейсерам развивать такую же скорость. Что, впрочем, не позволяло и догонять «Новики». «Эмден» же выдавал двадцать девять узлов, и потому сразу же начал отставать.
Орудия главного калибра крейсеров открыли огонь по трем советским эсминцам уже с самого начала преследования. Но, эсминцы постоянно маневрировали, и попаданий немцам сразу добиться не удавалось. А потом эсминцы выставили дымовую завесу, которая, вместе со сгущающимися сумерками туманного дождливого вечера, сыграла с немцами злую шутку.
Визуальный контакт с противником советским эсминцам удалось разорвать, прикрывшись дымами. И преследователи их на какое-то время потеряли. Но, вместо того, чтобы скорее удирать от крейсеров, Малевский неожиданно приказал «Карлу Марксу» и «Энгельсу» отвлекать вражеские корабли и дальше, следуя курсом на Моонзунд, а сам направил «Якова Свердлова» прямо на отставшую «Силезию». На старом броненосце не ожидали атаки, тем не менее, с этого немецкого корабля, как и с «Шлезвига-Гольштейна», по дерзкому русскому эсминцу начало стрелять все, что только могло стрелять, а лучи прожекторов рыскали по воде, как бешенные.
Вот только старый «Новик» все же сумел атаковать. Скорость поворота башен главного калибра броненосцев не позволяла наводить орудия на быстро движущиеся цели. Благодаря этому обстоятельству и удивительной удаче эсминец смог проскочить сквозь плотный огонь противоминного калибра, пересечь курс броненосцев и пройти между кормой первого броненосца и носом второго до получения серьезных повреждений, после чего, сблизившись до пяти кабельтовых с левым бортом «Силезии», выпустил из единственного оставшегося после модернизации торпедного аппарата все свои три торпеды броненосцу под ватерлинию. Причем, две из этих торпед удачно попали в район погреба кормовой башни главного калибра.
От мощного двойного взрыва торпед произошла детонация боекомплекта. Взрывом многотонную башенную махину вместе со стволами орудий в столбе ярко-оранжевого пламени подкинуло вверх выше мачт. И броненосец, вздрогнув в яркой вспышке и в оглушительном грохоте всем корпусом, лишился не только кормовой башни, но и большого куска кормы по левому борту. После чего корабль сразу начал тонуть, быстро заваливаясь на левый борт. Вода в пробоинах кипела, заливая огонь разгоравшихся пожаров и поднимая огромные клубы пара. Только команде «Силезии» от этого, похоже, было не легче. Взрывы и пожары уже привели к необратимым последствиям для броненосца.
Малевского ранило несколькими мелкими осколками разорвавшегося снаряда.
