– А что ты еще выбрала?
– Что мне в тебе нравится, – ехидно заметила Риба, так это неизменный такт. Попробуй угадать.
– Ни за что. Признавайся.
– Еще пари?
Тим улыбнулся.
– Тигриный Бог, – сдалась Риба.
– Что?
– Статуэтка из тигрового глаза.
– О-о…
Тим тихо выругался.
– Откуда она знала?
– Кто?
– Джина. Побилась об заклад, что ты выберешь именно эту вещь.
– И сколько ты проиграл на этот раз? – весело поинтересовалась Риба. Джина была секретарем, бухгалтером и делопроизводителем в магазине. Кроме того, она была еще и женой Тима.
– О, это не совсем такое пари, когда кто-то по-настоящему проигрывает, – сообщил он, хищно ухмыляясь.
Риба улыбнулась в ответ, надеясь, что Тим не заметит в ней эту ледяную пустоту. Много бы она отдала, чтобы почувствовать такую же близость к кому-то, близость, в которой нет ни проигравших, ни победивших, что бы там ни случилось. Каково это, очутиться в объятиях любовника, умирать «малой смертью» и вновь рождаться каждое утро? Каково это, чувствовать и знать, что кто-то готов отдать все на свете ради тебя? По сравнению с этим редчайшие драгоценные камни казались чем-то вроде пригоршни песчинок, скользящих по склону дюны.
– Риба, с тобой все в порядке?
– Лучше не бывает, – тупо пробормотала она, – просто голова немного болит.
И еще воспоминания, неустанно, безжалостно преследующие ее, воспоминания о песчаных дюнах, лунном свете и жарком теле человека, чьего имени она не знала.
– Пойду разложу снимки коллекции Джереми. Когда явится красавчик, проводи его ко мне в кабинет.
– Красавчик?
– Синклер, – пояснила Риба, досадуя на собственный болтливый язык. Только один человек называл Тодда Синклера «красавчиком».
Тодд окинул ее задумчивым взглядом.
– Синклер здорово допекал тебя в Долине Смерти?
– За то и получил по заслугам! – сухо объявила Риба.
– Жаль, меня там не было, – ухмыльнулся Тим. – По-моему, он так и напрашивается на хорошую трепку.
– Боюсь, до сих пор никто на это не отважился, – покачала головой Риба.
Но могло быть, сделай Тодд еще хотя бы шаг. Воспоминание о кошачьей ленивой грации хищника одновременно пугало и успокаивало Рибу. Какое облегчение сознавать, что мужчина готов был помочь ей, а не просто воспользоваться ее физической слабостью, как пытался сделать Тодд. Даже когда Риба совсем обессилела от тоски, незнакомец всего-навсего держал ее в объятиях, пока она исходила слезами.
– Думаю, мне стоит сегодня пойти обедать попозже, – небрежно бросил Тим, хотя обычно он брал перерыв с одиннадцати до двенадцати. Тодд намеревался прийти в одиннадцать.
– Это совсем не обязательно, – запротестовала Риба.
– Я поздно завтракал, – соврал Тим и, прежде чем Риба успела возразить, быстро добавил: – Хочешь, чтобы Джина сделала пресс-релиз насчет твоего выбора?
– Бедная Джина. Все на нее валится.
– Она просто обожает это. Честно. Собственно говоря, если ищешь кого-нибудь, чтобы сделать подписи к снимкам в каталоге коллекции Джереми, можешь попросить ее, – заявил Тим, пристально глядя на Рибу карими глазами и даже не пытаясь скрыть, как заинтересован в ее ответе.
Склонив голову набок, Риба рассеянно заправила выбившуюся прядку волос в узел на затылке.
– Мне это нравится, – решительно сказала она наконец. – Да. Правда, придется нанять нового бухгалтера. В ее положении нельзя переутомляться.
Тим испуганно вскинулся:
– Она сказала тебе, что беременна? Я сам узнал только на прошлой неделе.
– Но я же не слепая, Тим. У меня есть глаза.
Глаза, и то, как нежно ласкал Тим чуть располневшую талию Джины, когда думал, что его никто не видит.
– Не волнуйся, я никому не скажу, хотя, откровенно говоря, не понимаю, почему ты стремишься держать это в тайне. Будь я на месте Джины, напечатала бы объявления на всю страницу в лос-анджелесской «Тайме».
– Тебе следовало бы выйти замуж, – полушутливо сообщил Тим, хотя на самом деле был вполне серьезен.
– Я была замужем.
Тим ошеломленно уставился на Рибу.
– Это было давным-давно, – равнодушно бросила она.
– И что случилось?
– Я стала взрослой. А ему это не понравилось.
– Прости, – неловко пробормотал Тим.
– Да нет, я ни о чем не жалею. Он был паршивым мужем, но чертовски хорошим учителем французского. Не будь его, я никогда бы не познакомилась с Джереми.
Зазвонил телефон. Тим поднял трубку, послушал и, закрыв ладонью микрофон, прошептал:
– Синклер. Он хочет увидеться с тобой сейчас.
– Хорошо, – пожала плечами Риба. – По крайней мере ты сможешь пообедать в обычное время.
Том убрал руку:
– Можем втиснуть вас между двумя клиентами, если приедете через десять минут.
И нажал на рычаг, прежде чем Тодд успел ответить.
– Это было чрезвычайно грубо с твоей стороны, – заметила Риба, стараясь не улыбаться.
– Благодарю. Надеюсь, по пути сюда его оштрафуют за превышение скорости.
– И не мечтай! Бог хранит дураков и пьяниц.
– И под какую категорию подпадает Синклер?
– Под обе.
Риба открыла дверь, и первое, что увидела, войдя в свой кабинет, – восемнадцатидюймовый осколок крокидолита <Тигровый глаз, минерал золотисто-желто-коричневого цвета с переливами.>, найденный в шахте Капской провинции в Южной Африке. Немецкий резчик взял редкостный образчик тигрового глаза и преобразил его в статуэтку – изображение мужчины.
Тигриный Бог стоял в расслабленной позе, совершенно обнаженный, с длинным луком из чистого золота за плечами. В руке он держал золотую стрелу; треугольный наконечник резко контрастировал с изгибом мускулистого бедра. Глаза, тоже из золота, были сужены и слегка скошены. Статуэтку вырезали так, что цветные, перетекающие друг в друга полосы минерала шли по диагонали, придавая мужчине неотразимый, ошеломляющий вид зверя, захваченного в неуловимое мгновение между покоем и готовностью немедленно броситься в атаку. Свет переливался на поверхности могучего тела Тигриного Бога тысячью незаметных переходов от ярко-золотого до густо-коричневого.
Риба выбрала эту статуэтку не только за исключительную красоту и излучаемую силу. Нет… если признаться, великолепная физическая мощь, уверенность в себе Тигриного Бога напоминала о незнакомце, той темной ночи и поцелуе, открывшем ей, что в объятиях настоящего мужчины и она может стать истинной женщиной.
Риба услышала зуммер, звучавший каждый раз, когда дверь «Обже д'Арт» открывалась. В дверь ее кабинета был вставлен светофильтр, позволяющий видеть все, что делается в магазине, оставаясь при этом незамеченной.
