— Очнулся. Все. Там — берег, а здесь вокруг — террористы, — солдат взглядом не дает Дегтяреву забыться, — все, сержант, надо сдаваться.
Дегтярев мучительно и зло смотрит.
— Молчишь… Мой дом в Германии, мне надо туда. Я не собираюсь погибать за этот вонючий остров.
— Нет… драться… — шепчет Дегтярев.
— Куда — в тебе двадцать пуль, ходить не можешь. Ты, видно, из этой сумасшедшей России, — солдат разворачивается и уходит, слышен его каркающий голос и длинная очередь.
— Сссучий выродок, — Дегтяреву немного легче, он переворачивается на бок и ползет в другую сторону.
Из кустов выползает на пригорок. Навстречу из океана выходит солнце. Мягкие лучи касаются лица: он видит улыбку своей золотоволосой Олеси и через боль отвечает ей:
— Здравствуй… — улыбка утреннего солнца застывает в его стекленеющих глазах…
* * *
— Лейтенант, это дорога на Сент-Луис, — Марк Сой машет рукой на багровое закатное солнце.
По обочине федерального шоссе идем к зданию постовой службы. В дверях ждет Вадим. На полу — двое обезоруженных им полицейских.
— Раздевайтесь.
Они медленно складывают форму на стол.
— К стене.
Мы с Вадимом одновременно стреляем в бритые затылки. За спиной что-то шепчет Бриз.
— Марк, Вадим, переоденьтесь и остановите машину.
Тихо темнеет. Назойливо жужжат, собирающиеся на пир мухи. Я сижу за столом, бездумно методично щелкаю курком разряженного револьвера. Резко тормозит машина. Бубнят голоса. Лязгает дверца.
— Пошли.
На дороге стоит молоденький лейтенант в черном парадном мундире ОА:
— Вы не имеете права задерживать офицера Генерального Штаба. Я вот сейчас позвоню, — он вытаскивает телефон, но увидев лейтенанта Переворота, опускает руку.
Вадим заходит ему за спину, Марк держится у правой руки. Он спокойно забирает телефон. Я смотрю на лейтенанта в упор. Наглая припухлость меняется на его лице ошарашенностью и переходит в детскую робость. Он вертит головой, пряча взгляд. На его поясе кобура, но мальчишка забыл об оружии.
— Документы.
Марк протягивает их мне. Не спуская с мальчишки взгляд, кладу в карман.
— Кончай его, Вадим.
Из-за спины лейтенанта возникает рука с ножом, одним сильным точным движением отрезает голову. Вадим пинком отправляет ее в кювет. Я отворачиваюсь и иду в машину когда тело еще продолжает стоять…
Ночь. Вадим выжимает из двигателя больше 200 км/ч. Я не ощущаю скорости: в салоне тихо и неподвижно. Мы — замершая светлая точка на плоскости шоссе.
— Есть курить?
Вадим протягивает пачку дорогих сигарет. Курю, смотрю в темноту. Мне плохо: нудно настойчиво внутренности выгрызает чудовище. Это Джейн? Неужели смерть на такое способна?…
— Нас пытались остановить.
Пробуждаюсь. Рассветает. Вадим все еще за рулем. Марк с заднего сиденья подает мне гранаты. Проскакиваем спящий городок. Впереди пост патруля, на дороге полицейский. Открываю окно и начинаю стрелять. Эндрю с Марком тоже стреляют. Джон Хэмми лежит на полу. Тормозим, забрасываем машины и здание гранатами. Едем дальше.
— Все, съезжаем с шоссе.
Бросаем машину в лесу.
— Сколько проехали, Вадим?
— Около тысячи километров.
Все собираются вокруг меня. Мельком осматриваю грязные голодные лица:
— Не пора ли нам всем принять душ и пообедать?
— Да уж, — лыбится Вадим, только он умывается при любой возможности.
У остальных из-за голода чувство юмора уже отсутствует.
Весь день идем через лес на север. Небо затягивает облаками — пасмурно. Выходя на опушку, видим впереди двухэтажный дом, хозпостройки. Ферма. Кажется, пришли.
Медленно бредем через поле к дому. У всех одно желание: поесть и выспаться. Ветер усиливается, крапает мелкий дождь. В окне замершего дома вспыхивает звездочка и к нам под ноги стелется пулеметная очередь. Подкошено валюсь в молодую поросль пшеницы. Сволочная страна — здесь кормят свинцом. Зарываюсь лицом в сухую землю, жду когда замолкнет пулемет. Резко обрывается очередь. Слышен звон бьющегося стекла и взрыв. Вскакиваю, бегу к дому. С ходу ногой вышибаю дверь. Крутая лестница на второй этаж. Развороченная комната. На полу сидит парень и держится за голову из которой хлещет кровь. Рядом валяется искореженный пулемет. Фермер поднимает глаза. Всаживаю в них короткую очередь. Вбегает молодая женщина. Резко разворачиваюсь. Мгновение — нажимаю на курок. Женщина, падая на колени, шепчет:
— Не надо… не стреляйте, сэр… — в глазах ужас и мольба.
Облизываю пересохшие губы, переступаю через распластанное на полу тело
— У них есть вертолет! — кричит снизу Бриз.
Разбиваю персональный компьютер, телефон. На кухне хозяйничают Марк и Джон: опустошают холодильник, пакуют продукты. Вадим из канистры с бензином поливает лестницу и деревянный пол.
— Оставь, — говорю ему, — пошли в вертолет.
Бриз сидит за штурвалом, изучает панель. Загружаемся и взлетаем. Сильный ветер волнами гонит мелкий дождь. Погода не летная, но нам это на руку. Скоро ночь. Ребята вповалку спят на полу. Я сижу рядом с Эндрю и изучаю найденную в вертолете карту. Мы летим на север, в сторону Миннесоты…
8
— Алло, Фрей, ничего не случилось, сегодня я задержусь на работе.
В кабинете Мейреля выключен свет. Только на рабочем столе слабо светятся огоньки пульта и огонек сигары — у лица полковника. Он долго расслабленно сидит, закрыв глаза. Белая, на несколько пуговиц расстегнутая рубашка колеблется — вентилятор гонит на полковника прохладный воздух. Похоже, Мейрель спит. Тихо щелкает селектор:
— Я нашел Найта, через десять минут он будет здесь, — говорит адъютант.
— Хорошо, Стенли. Теперь необходимо найти Бэавера. Есть вести из Сан-Франциско?
— Связь еще не налажена.
— Я жду, Стенли.
Мейрель тушит сигару, подходит к расшторенному окну. Под ногами во тьме лежит Эдуард. Через два часа начнутся ночные налеты, но Мейрель спокоен: противовоздушная оборона отлажена хорошо. Он возвращается к столу, набирает коды прямой связи с командующими Южного и Северного направлений. Почти мгновенно на экранах появляются лица генералов Раскина и Уорка.
— Оба немедленно вылетайте ко мне, — тихо и властно говорит полковник.
Опять включается селектор:
— На связи Сан-Франциско, сэр.
Мейрель касается индикатора сброса, застегивает пуговицы. С экрана на него спокойно и внимательно смотрит молодой подполковник. У него слегка рябоватое овальное лицо, соломенного цвета волосы.
— Подполковник Майкл Миллер, — представляется он, — командующий армией Независимой Калифорнийской Республики.
— Республики?
— Завтра утром наше правительство заявит о выходе из Федерации.
— Где командующий Западной армией?
— Я приказал его расстрелять.
— Вы хотите сказать, подполковник, что не подчиняетесь Военному Комитету.
— Именно. Но воевать с вами наше правительство не намерено.
Мейрель уже одет по полной форме, подтянут и бодр.
— Спасибо за предупреждение, — Мейрель выключает связь.
У стола стоит майор Найт.
— Ты все слышал? — спрашивает Мейрель.
— Да.
— Знаешь, кто такой Миллер?
— Пока нет.
— Отвратительно работаешь, Эдвин. Давай немедленно собери досье. Через час представишь мне как можно больше информации об этой Калифорнийской республике.
Найт козыряет и уходит. В дверях сталкивается с подполковником Бэавером.
— Садись, Алекс, — Мейрель кивает ему на стул.
Щелкают жалюзи светомаскировки, зажигается яркий свет. Затем Мейрель включает большой экран с военной картой США.
— Завтра утром западные штаты заявят о своем отделении от нас. Что ты думаешь по этому поводу, Алекс?
— Адмирал Ведель?
— Расстреляли, — в голосе Мейреля горечь.
— Скорее всего это инициатива штаба Переворота Сан-Франциско.
— Само собой, — Мейрель смотрит на карту, — начштаба там Уолтер Ленг.
— Кто он?
— Это ты должен знать лучше меня, — Мейрель тяжело смотрит в нагло-спокойное молодое лицо Бэавера, — ты отвечаешь за наши контакты с правительственной администрацией.
— Да, — Бэавер встает, не меняя выражения лица, — Ленг занял этот пост сутки назад.
— О`кей, садись. Работать надо быстрее. Сейчас пусть поработает Найт. Мы же будем решать, что делать.
— Можно сигару?
— Бери.
* * *
Алекс тормозит у дверей ночного клуба, хлопает дверцей, проскальзывает мимо швейцара. Поднимается на второй этаж в номер, который покинул час назад. Минитмен изрядно накачался в его отсутствие, смотрит мутным глупым взглядом:
— Алекс?
— Ты уже все выжрал.
— Погоди, — Минитмен щелкает пальцами.
