Пока, сколько бы ни стоил захваченный груз, Лоу получил бы большую часть, а остальное распределили бы среди экипажа «Челленджера». Мог бы пройти не один месяц, прежде чем им достался еще один трофей.
Океан был огромен и широк, и судоходные компании все изворотливее уходили от каперов, – возможно, скоро каперству конец, и Николасу останется едва сводить концы с концами, скупясь и экономя, пока его сердце не остынет, а кости не одеревенеют. Он ненавидел Айронвудов с неистовством урагана, но они задолжали ему украденное у него время. И он намеревался вернуть его себе.
– Вы посмотрели груз? – спросил Николас.
Холл вздохнул, распознав отвлекающий маневр:
– Глянул кое-где.
Прорвавшись сквозь облако дыма, перед ними возник матрос, крича и улюлюкая, размахивая кортиком над головой. Николас повернулся – рука на ноже, – но не успел разобраться, что к чему, как капитан выхватил пистолет и выстрелил.
– Сахар, ром, хлопок, боеприпасы для балласта, – блаженно продолжил Холл. Мертвый осел в пятне крови. – Даже жутковато, насколько удачно все разыгралось: у тебя есть твои дамочки, а у нас – по изрядной доле добычи на каждого. У них даже оказалась переборка в трюме, чтобы держать пленников. Кстати говоря, я еще не видел никого, кто мог бы сойти за капитана. Почему бы тебе не пойти и не найти его, чтобы покончить, наконец, со спуском фла…
Николас не видел такого ошеломления на лице своего капитана с того времени, как их бывший кок объявил, что подал экипажу тушеную крысу вместо солонины.
Он проследил за его взглядом. Там, между рычащих друг на друга матросов, с нижних палуб поднималась светловолосая фигурка, пробиваясь через клубящийся дым, словно Персефона, возвращающаяся из подземного мира.
Николас вздрогнул, когда девушка врезалась в голую, покрытую шрамами спину бомбардира, но та не закричала, даже когда Дэвис обернулся с топором в руке, готовый выпотрошить ее на месте. Это его испуганный вскрик привлек внимание всех вокруг, будь он проклят…
Не София – он знал, что, кроме нее, будет другая женщина, но кто же эта…?
– Бедная голубка измяла перышки, – проговорил за его спиной капитан Холл. Несмотря на реки крови под ногами и разметанные вокруг тела, его лицо смягчилось, как у котенка. Старый хрыч ничего не мог с собой поделать в присутствии юных дам, особенно в бедственном положении. Как эта. Белое платье было разорвано на бедре… и окровавлено?
– Она ранена, – резко сказал Николас. – Какого черта она делает?
Девушка повернулась в сторону Николаса, словно услышав его слова.
Он должен был кинуться вперед и выхватить ее из этой мешанины крови и насилия, но казалось, всю палубу… да что там – весь океан сотрясло громом. Капитан Холл наткнулся на него, удивленно заворчав.
Девушка попятилась от них, пока в конце концов не врезалась в фальшборт, идущий по краю палубы, и отступать стало некуда. Ее глаза заметались, потом остановились на ближайшем гарпуне. Не раздумывая, она схватила его с палубы, закричав:
– Отойдите от меня!
Стоило Николасу увидеть ожесточенное выражение ее лица, когда она в отчаянии взмахнула оружием, как его тело внезапно почти болезненно сжалось. Густые волосы белого золота, густые брови, глаза с почти кошачьим разрезом. Длинный нос, уравновешивающий благородный изгиб губ. Узнавание накатило на него, словно тягучий теплый мед. Она была, одним словом…
Нет. Ничего подобного, не сейчас. Опасные мысли. Но он мог оценить, что она, очевидно, была бойцом, – хотя казалось, сама себе удивлялась, беспокойно глядя то на оружие в руках, то на два десятка пялящихся на нее мужчин. Последние нерешительные драки стихли на полувзмахе, сменившись оторопелым потрясением от ее неожиданного выхода. Резонно, подумал Николас. Один вид ее, окровавленной и свирепой, словно королева на поле боя, казался чуднейшим. Он говорил с самой его кровью, заставляя ту петь о своих секретах. Она была…
Работой. Николас покачал головой, затаптывая пламя, охватившее его грудь. Оплатой задолженности за оказанные услуги.
Резкий оглушительный треск пробился через слабый гул в ушах; взгляд Николаса метнулся вверх, к корме. Бизань-мачта, как он и опасался, наконец сломалась под тяжестью собственного веса.
Время замедлилось. Николас закричал, скорее испуганно, чем предупреждающе, когда дерево раскололось и паруса рухнули друг на друга, затрепетав в агонии. Ванты, поддерживавшие мачту, лопнули, словно их срезал сам Господь, и все вместе: брамсель, стеньга, такелаж, металлические скобы – рухнуло на них.
Николас побежал.
Моряки, увернувшиеся от сотрясшей палубу мачты, не успели отскочить от клубка парусов и вант. Капитан Холл проревел:
– Девчонка! Найдите девчонку!
Матросы обоих экипажей набросились на обломки с топорами и мечами, прорубаясь сквозь них, ища под завалами. Николас не дал себя обмануть. Она стояла рядом с тем местом, где мачта врезалась в фальшборт, но не на ее пути. Ее не задело, только отшвырнуло назад…
Юноша перегнулся через леер, вглядываясь в темную воду между корпусами двух кораблей, и – да, там разглядел белое кольцо, означавшее, что что-то упало, ударившись о поверхность, и быстро пошло ко дну.
– Ник! – услышал он крик капитана, уже сбросив сюртук, жилет и прыгая в море.
Ледяная вода вобрала его, украв дыхание. Солнечный свет пробивал толщу воды, бросая теплые отблески на обломки и тела, медленно погружающиеся на дно океана. Николас тут же подумал об акулах.
Однако здесь было достаточно мяса, чтобы эти твари наелись, прежде чем захотели бы попробовать его на вкус. С этой не слишком утешительной мыслью моряк нырнул глубже. Холодная вода жгла мышцы; он увидел ее, прежде чем успел вознести молитву о помощи.
Должно быть, обессилев от борьбы на палубе, девушка теперь неуклонно погружалась вниз, вялая, словно водоросль, подхваченная течением. Он сразу же увидел, в чем беда. Ее ноги и платье запутались в сетке, обмотавшейся вокруг тяжелого обломка корпуса, руки поднялись над головой, словно по-прежнему тянулись к поверхности.
Николас снял нож, ринувшись спиливать сеть, платье – только что не кожу. В груди стало тесно – словно она вот-вот лопнет – от желания вдохнуть. Освободив девушку, Николас обвил ее руками и толкнул их обоих наверх, из последних сил и чувств неистово молотя ногами.
Вырвавшись на поверхность воды, Николас жадно втянул несколько глотков соленого воздуха, закашлявшись водой, которой нахлебался, желудок трясло от незнакомого ему ранее приступа страха. Юноша поднес руку к ее щеке, по-прежнему молотя ногами, чтобы удерживаться на поверхности. Дрожь ужаса пробежала по его спине, когда он почувствовал, насколько холодна ее кожа.
Голос Холла прогудел над остальными:
– Ник! Хватай веревку!
Он ловко поймал петлю и обмотал вокруг них обоих. Преодолевая скользкий страх в животе, строго заговорил с девушкой:
– Вы не умрете, – приказал он ей. – Я категорически запрещаю. Не на моем корабле, слышите меня?
Потеряв эту девушку, он потеряет все.
– Раз-два – дружно! Раз-два – дружно! – командовал Холл. – Уже почти!
Николас поддержал ее рукой за спину, пока их подтаскивали на уровень фальшборта, и повернулся, чтобы упереть в него ноги, защищая от ударов. В чем дело, почему она сбежала? А эта кровь… она ее?
Его плечи сжало с полдюжины крепких рук, и их с девушкой втащили на палубу корабля.
Николас откатился как раз вовремя, чтобы не приземлиться на нее. Голова отскочила от грубой древесины с резким треском, на одно жуткое мгновение в глазах все потемнело.
– Помощник врача позаботится о ней, – перед Николасом всплыло лицо капитана Холла.
– … деваха-то откинулась? – спросил кто-то.
Николас дрожал, как флаг в шторм, но заставил себя сосредоточиться на ритмичном чередовании хриплых вздохов и выдохов. Вокруг маячили взволнованные перепачканные лица матросов обоих кораблей, все с болезненным интересом сновали вокруг девушки. Зрелище заставило мужчин забыть свои распри, а его экипаж забыл о том, что должен был держать пленных в трюме.
Движение отвлекло его от этой мысли. Глаза метнулись туда, где маленькая фигурка в темно-синем сюртуке встала на колени рядом с девушкой, с усилием надавливая на ее живот руками. Простая свежая одежда; темные волосы идеально зачесаны назад и собраны в хвост на затылке; лицо как у ребенка – Николас не доверял никому, кто мог оставаться таким чистым на корабле посреди драки. Это говорило о малодушии.
– Полегче, Ник, – сказал Холл, помогая ему сесть, – это всего лишь помощник врача на этом корабле.
– Где Филипс? – требовательно спросил Николас. – Или врач этого корабля?
– Филипс пошел в трюм, чтобы позаботиться о тамошних. Их врач лишился нижней половины туловища. Боюсь, он не сможет выполнять свою работу – слишком занят умиранием.
