Джил откинула спутанные волосы за спину.
— Почему ты думаешь, что у тебя есть выбор?
Руди встрепенулся:
— Что?
Ее голос был таким же холодным и спокойным, как ее глаза.
— Только волшебник может отыскать Кво, Руди. Ингольд направил Дарков по своему следу бог знает зачем. Ему нужен верный помощник, тоже волшебник. Если ты добровольно не пойдешь искать Архимага, тебя позовут.
Последовало долгое молчание, пока Руди переваривал сказанное. Любовь и страх одиночества в изгнании боролись в нем с ярким воспоминанием о первом мгновении, когда он узнал о своем даре, мгновении, когда он вызвал огонь из темноты. Стремление и к любви, и к волшебной власти, казалось, сейчас переполнит его, как приливная волна, мучительными воспоминаниями: Ингольд, стоящий в сияющем ореоле древних заклинаний, бездонные глаза Минальды, устремленные на него, жемчужные брызги волн, омывающих полуистлевший на песке скелет.
В конце концов все это ничего не значило. Он пойдет, потому что он должен идти.
— У тебя великий дар расставлять все по своим местам, — пробормотал он устало.
Джил пожала плечами.
— Книги, — пояснила она. — Это сушит мозги. Иди поспи, дружок. Утром тебе предстоит нелегкое испытание.
Три часа спустя в сером свете зари на ступенях Убежища собралась тесная компания. Дрожа от холода в туманном снежном свете, Руди подумал, что в некоторых случаях лучше не спать совсем, чем немножко. Насколько он знал, Ингольд, который стоял рядом, не ложился вообще. Всякий раз пробуждаясь от тревожного сна, он видел старого волшебника, сидящего у огня. Дьявольский дымок пахнущего гнилью отвара клубился над его головой, и он вглядывался в желтоватый обломок кристалла, а Джил и Ледяной Сокол, как всегда, ловко, молча укладывали провизию для долгого пути.
Долина Ренвет была окружена снегами после трехдневного шторма, а белесое море разбивалось о черные скалы. На западе слабый след дороги взбирался на темный перевал Сарда, почти скрытый клубящимся серым облаком; на востоке вились, проходя через то, что еще недавно было залитыми солнцем лугами с высокой травой и островками лесов, пути, ведущие из Долины через сломанный мост и вниз через залитые тьмой низины к реке Эрроу. На севере поднималась земля, миля за милей поросшая лесом, как фьорд, между высокими скалами, и огромная масса Снежных Гор, где на полосе строевого леса замерзшие луга встречались с белыми снегами, и где начинались ледники.
Вокруг Убежища почти не было снега. Яростная атака Дарков разметала хлопья снега, перемешанные с комьями грязи, и они лежали, разбросанные, словно лава замерзшего вулкана, в сотнях футов от стен.
Сами стены были незаметны, а черные ворота, звучавшие, как гонг, под напором неистовой силы, — неподвижны. Внизу в Долине бесновались ветры. Руди основательно продрог в своем промокшем плаще и подозревал, что ему уже никогда не удастся отогреться. Позади него Ледяной Сокол говорил Ингольду:
— Надеюсь, ты не забыл взять лопаты? Не собираешься же ты превратиться в орла и парить над тропой! Зима все-таки нагрянула, и говорят, что Геттлсанд погребен под снегом по другую сторону гор.
Даже будучи новичком в искусстве магии, Руди знал, что лишь немногие колдуны рискнули бы превратиться в животных, да и то при крайней необходимости. Но для непосвященных магия была лишь магией, и со стороны искусство перевоплощения напоминало примитивное надувательство. В то же время Руди страстно желал бы вызвать движение снега.
Ледяной Сокол продолжал тем же легким уверенным тоном:
— Мое путешествие могло бы доставить гораздо больше удовольствия, будь у меня конь, но его украли.
— Твое путешествие? — удивилась Джил. Излом ее бесцветных бровей взлетел вверх.
— Разве ты не слышала, что меня посылают в Алкетч с письмами лорда Алвира к императору. Он просит помочь войсками.
Слегка коснувшись плеча Джил, Ингольд примирительно сказал:
— Это разумный выбор. Алвир выбрал посланца, у которого больше шансов выжить.
«...И который убедил его не закрывать от тебя двери этой ночью», — мысленно добавил Руди. Но, как и Джил, промолчал.
Невозмутимый Ингольд, порывшись в складках одежды, извлек маленький деревянный амулет и протянул его бледному капитану:
— Возьми. Эта вещица сослужит тебе добрую службу.
Ледяной Сокол взял его и повертел в своих чутких пальцах. Амулет, потемневший от старости, напоминал Руди какое-то живое существо, не то человека, не то животное.
— От него веет Рунами Вейла, недоступными нашему пониманию. Это не сделает тебя невидимым, но поможет в пути.
Ледяной Сокол поклонился в знак благодарности. А Ингольд натянул свои голубые поношенные перчатки и обвил вокруг шеи длинный серый шарф, концы которого затрепетали на холодном ветру.
Из-за угла Убежища показались весело смеющиеся дети — сироты пастухов. Они остались присматривать за скотом. Малыши носились с диким хохотом, бросаясь снежками, будто им и не пришлось прошлой ночью играть в прятки со смертью. Двое вели осла — невзрачное костлявое животное с клеймом в виде креста, символа земной веры, на бедре. Интересно, как Ингольду удалось заполучить осла — ведь церковь владела почти всем скотом. Руди предположил, что Джованнин изгнала из него злых духов и благословила беднягу.
В темноте у ворот появились другие тени. Алвир вступил в бледную полоску света — темный, элегантный и непоколебимый. Его сопровождали Янус, Мелантрис и Томек Тиркенсон, который готовился через несколько дней отбыть в Геттлсанд с войсками, захватив с собой скот.
Джованнин осталась верной своему слову и не общалась с приспешниками Сатаны, не поддерживая их стремлений.
Ингольд покинул своих друзей и подошел к канцлеру. До Руди долетали глубокий мелодичный голос Алвира и теплый, надломленный — Ингольда. Он искоса взглянул на Джил. Она держалась твердо, ее прищуренные глаза холодно блестели. Руди почувствовал, что от нее исходит какое-то напряжение, тревога и даже страх.
«А почему бы и нет, черт возьми, — подумал он. — Если старик выполнит это, то ей надолго придется остаться здесь. Нам обоим придется». Эта мысль пугала и холодила.
— Эй, привидение!
Джил с неприязнью взглянула на него.
— Позаботься о себе, когда мы уедем.
Она, по-видимому, решила смягчиться.
— Я не из тех, кто нуждается в заботе. Я должна быть начеку и держать закрытой дверь.
Руди очень хотел попросить ее присмотреть за Альдой, но потом решил, что такая жестокая и бесчувственная особа, как Джил, вряд ли уживется с робкой и скромной Минальдой.
Джил вздохнула.
— Счастливого пути, сосунок! Смотри там, не переборщи и не превратись в лягушку, — добавила она.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
