Я замолчал. Ночевать мне и правда было негде. Я рассчитывал на другую прогулку. Сделать то зачем меня призвали, и возвратиться домой. Но….
Но за сегодня, я даже не добрался до женщины, которая взывала к мести.
— Ну? Примешь приглашение на ночёвку? — повторила девушка. Она пристально смотрела на меня, ожидая ответа.
— Пожалуй, да.
— Пожалуй? — хихикнула собеседница. — О времена, о нравы. Раньше джентльмен просился к девушке на чай, и то после нескольких свиданий. А теперь? Я зову мужчину к себе, а он ещё раздумывает. Куда катится мир? Я связалась с грубияном. Хамом. Классическим, коллекционным. Эх, видела бы это матушка….
Девушка трагически закатила глаза. И сначала я нахмурился, внезапно почувствовав лёгкий укол вины. Но быстро понял: трагичность эта наигранная. И девушка просто развлекается, подшучивая надо мной.
— Ты расскажешь мне об Асгарде? — спросил я, желая прекратить балаган.
Девушка задумалась:
— Пожалуй. Если будешь хорошо себя вести, — хихикнула она.
На том и порешили. Я откинулся на спинку сиденья, удобно развалившись в кресле. Все-таки до чего хорошая повозка.
* * *
В город мы въехали, когда небо на горизонте было уже алым. Короткая летняя ночь уступала место утру.
Едва мы въехали в город, девушка притормозила в одном из дворов. Вышла из автомобиля, галантно открыв мне дверь.
— Приехали, сударь, — поклонилась она. И мне показалось, что в ее жесте была плохо скрытая насмешка. Я нахмурился, но вышел из машины, потянулся, разминая мышцы после дороги. Девушка вынула сумки и бросила их мне:
— Решил присвоить награбленное?
— Нет. Лучше это вернуть.
— Здравая мысль, — неохотно согласилась собеседница. — Сбыть товар в городе будет чрезвычайно сложно. Паленую ювелирку возьмет не всякий ломбард. А попасть в тюрьму за подобное будет проще простого.
— В тюрьму? — переспросил я, подняв сумки.
— Место, где люди отбывают наказание за плохое поведение.
— За что нас наказать? — искренне удивился я. — Мы не сделали ничего дурного.
— За то, что пришли продавать ворованное.
— Но это же неправильно!
— Именно так ты и будешь писать в жалобе на приговор, — улыбнулась Катя. Она внимательно протёрла рулевое колесо и ручки машины.
— Что ты делаешь? — спросил я.
— Уничтожаю улики.
— Что такое «улики».
— Доказательства, которые могут привести к дверям квартиры полицию, — девушка закончила протирать машину и достала из кармана телефон.
— Дальше поедем на такси, — пробормотала она и постучала пальцем по блестящей поверхности. — Идём.
— А наша колесница? — начал было я, но тут же поправился:
— Машина?
— Во-первых, она не наша. И если нас остановит патруль полиции — проблемы будут гарантированы. Во-вторых, машина в розыске. Свидетели дерзкого ограбления уже дали показания, что преступники скрылись с места происшествия на машине, которая подходит под описание. И в-третьих: грабители, скорее всего, угнали ее для преступления. Думаю, данных пунктов хватит.
— Что за мир такой? Я убил грабителей, значит, добыча принадлежит мне по праву.
— Если бы, — вздохнула Катя. — Кстати, о том, что ты разобрался с грабителями лучше никому не рассказывать. Убийство с особой жестокостью тоже подпадает под статью.
— Как под статью? — возмутился я. — Я же тебя спас!
— А в суде скажут, что мы были в сговоре. И избавились от исполнителей, чтобы забрать себе всю добычу.
— Но это же несправедливо!
— Отчасти да, — согласилась Катя. — Но если подумать — мир в принципе несовершенен. Кстати, вот и такси.
Девушка прошла к машине, открыла дверь и, пропустив меня, уселась рядом на заднее сиденье. Машина тронулась с места, увозя нас от улик.
****
Катя жила в многоэтажном доме в южной части города. И до нужного места мы добрались без происшествий.
— Благодарю, — учтиво поблагодарила водителя Катя, когда машина затормозила у парадной. — Счастливого пути.
Она выпустила меня из салона и захлопнула дверь. Машина выехала со двора и скрылась за торцом дома.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Никого, — пробубнила девушка, воровато оглядевшись по сторонам. — Значит так: у нас серьезные проблемы, дружок.
— Это ещё почему? — с вызовом спросил я.
— Потому что меня, скорее всего, объявили в розыск. Как похищенную грабителями. И завтра, мне необходимо будет дать показания в полиции. Рассказать стражам правопорядка, как мне удалось освободиться из плена.
— И что ты им поведаешь?
— Думаю, полицию вполне устроит сказка о том, что разбойники убили друг друга. Не поделили награбленное. А украшения придется вернуть. Тогда Исаак поможет сделать так, чтобы дело закрыли. Ему тоже не нужен лишний шум про то, что в ювелирном доме устроили грабеж. Да ещё и с захватом заложников.
Разговор прервал странный звук. Железные врата распахнулись, и девушка вошла в небольшую клеть.
— Ты живешь в такой маленькой квартире? — удивился я. — И как мы здесь вдвоем ночевать будем? Я стоя спать не умею.
Лицо Кати на секунду приняло изумлённый вид. А потом она рассмеялась:
— Нет, дурачок. Это лифт. Идти я не хочу. Заходи.
— И он доставит нас до квартиры? — уточнил я. — Как тот извозчик?
— Почти, — Катя нажала на какую-то кнопку, которая тут же загорелась красным, и двери с лязгом закрылись, заставив меня с испугом обернуться. А потом кабина вздрогнула и поехала вверх.
В голове спутанным клубком промелькнуло несколько мыслей. Девушка ведьма? Она решила отправить меня а Асгард при помощи этой чудной штуки? Я рванул к двери, стукнул ладонью по сомкнутым створкам. Металл загудел, отзываясь на удар. А через секунду, на плечо легла девичья ладонь:
— Успокойся, — ласково прошептала она мне в самое ухо. — Иначе мы можем не доехать.
Я замер. Обернулся, скосил глаза в сторону девушки. Губы Кати тронула лёгкая улыбка.
— Пятнадцатый этаж, — сообщил откуда-то с потолка приятный женский голос. Лифт пискнул, створки распахнулись. Перед нами открылся пустой узкий холл. Собеседница взяла меня за руку и вывела из лифта. А створки за спинами тут же закрылись.
Квартира Кати была последней в длинном узком коридоре. Девушка пошарила ладонью под ковриком, вытащила ключ, сунула его в дверь. Раздался щелчок, и Катя потянула за створку. Услужливо поклонилась, пропустила меня вперед.
— Прошу пожаловать в мои чертоги, — с лёгкой насмешкой произнесла она.
Я пожал плечами и вошел в квартиру. Катя юркнула следом, закрыла дверь. Мгновенно загорелась лампочка, осветившая помещение.
Жилье моей собеседницы оказалось куда меньше чем квартира, Велесовны. Две довольно маленькие комнатки, одна из которых едва ли полтора шага в длину. Справа от меня виднелся проход в небольшой закуток. Из любопытства я заглянул туда. Свободного места там практически не было. Только какой-то чудной белый стул с дыркой, продолговатое корыто у стены, и квадратный узкий короб.
— Подвиньтесь, сударь, — девушка протиснулась в этот закуток. И захлопнула дверь прямо перед моим лицом. А вскоре, в комнатке раздался шум льющейся воды. Только через секунду до меня дошло, что угол, видимо, отгорожен для мытья.
Я прошел в большую комнату. Несколько шкафов у стены, рядом — металлическая коробка со стеклянной дверцей. Шкаф с одеждой в углу, и широкое ложе. Вот и все нехитрое убранство комнаты.
Я обессиленно сел на единственный табурет. Тяжело прислонился к стене. Все-таки денёк выдался не из простых. Я пробежал несколько десятков миль, а потом ещё и вступил в бой с четырьмя противниками. Будет, о чем рассказать в чертогах Одина.
При воспоминании о Вальхалле мигом накатила тоска. Перед глазами всплыли картины зала, больше похожего на погребальный курган, чем на чертог воинов. Спящие на стульях эйнхерии, потухший котел, в котором когда-то варилось мясо Сехримнира, и пустые кубки на покрытом пылью столе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Печальная участь героев, прославившихся на полях сражений, — прошептал я. Интересно, смогут ли воины выйти на последний бой? Или, норны ошиблись, и не будет никакого Рагнарёка. А отец и братья спокойно умрут во сне оттого, что магия Одина больше не может защищать Асгард.
