месте разберёмся. Это в чужом лесу немудрено заблудиться, а тут всё своё, хоженое-перехоженое – сто раз в этих местах бывали то с Грете, то с Хильдой, то со старым Бьёрном. Уж на какую-никакую знакомую тропиночку да набредём.
И тут вдруг резко потемнело, подул ледяной ветер, всё вокруг закружилось, словно на гигантской карусели, так, что друзьям пришлось крепко уцепиться друг за дружку, чтобы не упасть.
А когда, так же внезапно, всё стихло, зелёный лес исчез, как сквозь землю провалился, – вокруг со всех сторон стояли ржавые ели без единой живой хвоинки.. Белые остовы стволов, чёрная паутина голых веток, свернувшиеся трубами ошмётки облетевшей коры, мёртвые иглы, устлавшие землю толстым ковром, и ни единого живого звука, кроме хруста хвои и веток под ногами. Мёртвый лес! Тот самый! Из которого не выбраться!
Ребят охватил нутряной, не поддающийся контролю разума, страх и они кинулись бежать, сами не зная куда, не разбирая дороги.
И лишь Гийом остался стоять на месте: – Стой! Стойте, я вам говорю! Куда вас несёт?
Подчинившись непривычно жёсткому тону, ребята остановились.
– Поглядите на себя! – вы же сейчас как безголовые курицы – Опомнитесь! Не хватало нам сейчас потерять друг друга.
Не сметь поддаваться панике! Не сметь терять головы!
Это всего-навсего сухостой. Такое бывает в лесу. Помните – кто струсил, тот пропал.
Нам надо взять себя в руки, найти какой-нибудь холм, оглядеться и сообразить, где мы оказались, и в каком направлении надо идти.
– А если это и в самом деле Тот Самый лес? – Слово "мёртвый" никто не решился произнести.
– Так что? Значит мы увидим Тот Самый лес. Почти никто не видел, а мы увидим. Разве это не замечательно? – Вот оно, самое настоящее приключение, о котором можно только мечтать!
Другие уезжают специально на край света, чтобы что-то подобное испытать, строят корабли, лезут в горы, пересекают океан, а нам само плывёт в руки! Или для вас предел мечтаний –костёр на косогоре? Да когда мы расскажем в деревне обо всём, что здесь видели, все от зависти помрут! Дылда уж точно лопнет вместе со своим ружьём и кабанами!
Слушая Гийома, ребята чуть приободрились, хотя Мёртвый Лес не перестал внушать ужас.
Идти решили наугад, туда, где между стволами просвет чуть пошире. Главное, ни в коем случае не паниковать, не бежать и не отходить далеко друг от друга.
Отчего-то сразу же навалилась непомерная усталость, ребятам пришлось буквально заставлять себя передвигать ноги. Но они шли. Шли и шли. Как во сне или наваждении. В полном молчании – на разговоры не хватало сил. Не ощущая ни времени, ни расстояния.
Их не покидало впечатление, что они топчутся на одном месте или бредут по замкнутому кругу, потому что все эти еловые скелеты походили друг на друга как зеркальные отражения.
Но когда уже новая волна отчаяния готова была обрушиться на ребят и лишить их воли к сопротивлению, впереди показалось что-то тёмное и массивное. – Холм?
Ещё несколько шагов… И ещё… И ещё… – Да, на самом деле – холм. Очень высокий и крутой. Таких в здешних краях сроду не было. И абсолютно лысый, без единого деревца, без единой травинки.
С боем продираясь через бурелом, ребята добрались наконец до подножия лысого холма.
Постояли, примеряясь, с какой стороны удобнее начинать подъём.
– Слушайте, – Андерсу ужасно не хотелось ждать и раздумывать, – а какого рожна нам лезть туда всем вместе? Одной пары глаз вполне достаточно. Вы тут пока чуток отдышитесь, а я слажу, погляжу, что к чему.
Но Гийом покачал головой – Нам ни в коем случае нельзя разлучаться, мало ли какую шутку способен выкинуть этот лес. Всё, ребята, привал. Надо немного дать ногам отдохнуть и перекусить не мешало бы. Костра жечь не будем, иначе весь этот сухостой полыхнёт не хуже пороховой бочки!
Нашли поваленный ствол. Молча сели. Молча поели. Запили водой, стараясь не сделать ни одного лишнего глотка. Чем дольше они сидели, тем сильнее овладевала ими апатия. – Зачем они полезут на этот холм? Что это даст? Ни к чему всё это.
Гийом понял, что если они не заставят себя встать и идти дальше, то останутся здесь навсегда.
– Что ж, вперёд? – Молча увязали остатки еды и стали карабкаться наверх. Корзины, до верху наполненные грибами, оттягивали руки, цеплялись за сучья и корни, но бросить их не хотели даже не из упрямства – ребята, сцепив зубы, волокли казалось бы ненужный этот груз наперекор мёртвому лесу.
Пить хотелось страшно. Губы обметало горькой пылью. Эта пыль набилась в ноздри, она хрустела на зубах, она сидела в глотке наждачным комом.
Но вот, наконец, и вершина холма. – Повсюду, сколько видел глаз, от горизонта до горизонта, простирался мёртвый лес. Ни одного живого деревца. Но это уже было не столь важно, потому что в той стороне, куда неумолимо спускалось закатное солнце, блеклым пятном растеклась то ли река, то ли огромная лужа. Во всяком случае, это была вода!
А когда глазастая Метте разглядела на берегу пологую крышу небольшого домишки, друзья совсем повеселели. – Раз кто-то живёт в этих краях, значит не всё потеряно. Раз человек забрался в такую глушь, значит, знает, как отсюда выбраться. И заночевать всё-таки лучше под кровлей, чем под открытым небом среди мёртвых деревьев.
Теперь можно не жалеть оставшейся воды. И хотя каждому досталось всего-навсего три маленьких глотка, эти живительные глотки, а, главное, надежда, прибавили ребятам сил. Всё уже не так страшно, уж от жажды они теперь не помрут – там, внизу, воды – залейся! пей сколько влезет. А утром, глядишь, если повезёт, они ещё и рыбу наловят, испекут на огне.
Спускаться с холма оказалось куда трудней, чем карабкаться наверх. Уставшие ноги скользили, подошвы срывались с осыпающегося склона. Когда ребята наконец достигли подножья, их одежда была чуть не в клочья изорвана, руки и лица сплошь в ссадинах. Хоть бы на минутку присесть, отдохнуть. Но сумерки сгущались быстро. Во что бы то ни стало, надо было выйти к воде до темноты. И ребята снова заставили себя идти, идти, идти…
Снова исчезло представление о времени и расстоянии, и друзьям уже стало казаться, что они сбились с пути, когда наконец голые деревья расступились, и перед ними во всю ширь распахнулось лесное озеро.
Ребята рванулись к воде, и… ноги словно приросли к земле. – Перед ними лежало озеро.
Огромное.
Тёмное.
Мёртвое.
Глава 4. То самое Озеро. Заброшенная хижина.
От неподвижной маслянистой воды шёл пусть не резкий, но ощутимый запах гнили. Вдоль илистого топкого берега каймой лежала жёлтая пена. Жалкий, полуразвалившийся домишко на берегу казался ловушкой. Крыша прогнулась, дверь висела на одной петле.
Тусклые стёкла маленьких оконец не отражали ни единого блика света.
Подойти поближе?
