Несколько минут я ещё размышлял, едва не засыпая, а потом решил, что стоит хотя бы посмотреть. Если что-то пойдёт не так, можно будет вернуться. Я постарался скрыть все следы своего пребывания, надел рюкзак, потом выключил свет и вышел из бомбоубежища.
Я прошёл по туннелю, ведущему в форт Эдем, представляя, что покидаю кинотеатр посреди сеанса. Разве что не было зелёной мерцающей надписи «Выход». В конце находилась дверь с перекладиной, похожая на ту, что была в спортзале нашей начальной школы. Такие двери обычно запирают снаружи, но внутри их можно закрыть на перекладину, если нужно забаррикадироваться от пожара или спрятаться от жестокой игры в вышибалы.
Стараясь не издавать лишнего шума, я потихоньку нажимал на перекладину, пока дверь не приоткрылась, лишь слегка скрипнув. Впервые я осматривал форт Эдем изнутри, но видел только чёрную бархатную штору, свисавшую до пола и скрывавшую забранное решёткой окно с видом на Бункер.
Я нажал на дверь сильнее и высунул за неё голову. В центре комнаты стоял скудно освещённый круглый стол, а за ним сидела девушка и читала книгу.
Мариса.
Я так и думал, что если кто и не будет спать в такой час, то как раз она. Я надеялся, что здесь никого не окажется, чтобы можно было спокойно оглядеться, но сейчас, увидев её, передумал. В памяти всплыли её голос и голос доктора Стивенс.
Особенно плохо бывает по ночам, когда все спят.
И что же тогда происходит?
Просто плохо, как будто это всё по-настоящему, понимаете?
Понимаю. И что? Что конкретно бывает?
Сначала я не могу пошевелиться, а потом не могу быстро встать. Я сбега´ю по лестнице до самого низа, потом захожу в мамину спальню и ложусь к ней в кровать.
Тебе пятнадцать лет, Мариса. Я понимаю, что ночью бывает страшно, но ты должна была уже вырасти из этого.
Я знаю. Я пытаюсь бороться со страхом, но не могу.
Мне не хотелось её пугать, поэтому я собрался с духом и прошептал как можно тише:
— Эй, Мариса, это я.
Расстояние от двери до стола было довольно большим, и я не был уверен, что Мариса меня услышала. Она будто замерла и не шевелила даже пальцем.
— Это Уилл, — прошептал я, на этот раз громче.
Девушка подняла голову от книги. На лице её отразилось облегчение.
— Уилл? — переспросила она.
— Да, Уилл Бестинг. Вчерашний.
Отлично, Уилл Бестинг, ты дурак! Какой ещё может быть Уилл?
Я ещё шире открыл дверь и сделал шаг вперёд, чтобы на меня упал свет. Теперь я смогу легко вернуться или пройти дальше в комнату, в зависимости от ситуации.
Поняв, что это я, Мариса вскочила и понеслась ко мне со всех ног, подпрыгивая как газель. Сейчас на ней были пижамные штаны, но футболка осталась прежней, с той самой надписью.
— Напугал меня до смерти, — сказала она, и я почувствовал на своём лице её дыхание, тёплое и мягкое.
Она услышала меня с первого раза, только, как я понял, ужасно испугалась. Мне стало немного стыдно.
— Извини, не хотел тебя пугать.
— Ладно, проехали. Ночью мне всегда немного не по себе. Да ещё и бессонница. Отвратительное сочетание.
Наверное, она видела, что я тоже боюсь. Может, я сделал шаг назад, подсознательно желая убежать обратно в бомбоубежище. Голос у неё был тихий и почти успокаивающий. Она протянула руку, как будто я был испуганным псом, которого нужно отвлечь разговором.
— Заходи, всё в порядке, Уилл. Остальные спят.
Я шагнул через порог, под свет лампы.
— Лучше чем-нибудь подпереть дверь, — прошептала Мариса. — С этой стороны она не открывается, я пробовала.
Она с интересом смотрела на меня, как будто хотела спросить, что находится дальше по туннелю и как я оказался с той стороны, но не спросила. Я снял кроссовки, подперев одной из них дверь. Итак, я находился внутри форта Эдема — то есть в том месте, куда пообещал себе не ступать ни ногой.
— Иди сюда, — сказала Мариса, беря меня за руку и направляясь к круглому столу. Она не столько держала руку, сколько вела за собой, как ведут детей в магазине, и, когда мы дошли до дальнего дивана с креслами, отпустила. Я посмотрел на потолок, пытаясь разглядеть скрытые камеры наблюдения, но в таком слабом свете ничего не увидел. Сейчас мы стояли в дальнем углу помещения, которого я не видел, когда рассматривал экран в бомбоубежище. Скорее всего, мы находились вне зоны действия камер.
Мариса указала примерно в ту сторону, откуда мы пришли.
— Все спят там, на другом конце форта. Двери здесь толстые и тяжёлые. Думаю, нас не услышат, даже если мы будем кричать.
— Давай не будем пробовать, — сказал я, посмотрев в том направлении. В стене виднелись три двери.
— Дверь слева ведёт к девочкам, дверь справа — к мальчикам, — сказала Мариса, и я представил себе кровати, расставленные в комнатах, похожих на комнаты в студенческом общежитии.
— А средняя дверь? Куда она ведёт?
Мариса, не ответив на мой вопрос, села на обитый кожей диван. Я заметил в её руке книгу, но не стал спрашивать, что это. Всё терялось в полутьме, и я пытался осмотреться, насколько это было возможно. Мне хотелось получше запомнить это место, мысленно составить его план.
— Здесь просторно, — сказал я, садясь на другой край дивана, потому что не хотел её смущать.
— Уилл, — обратилась она ко мне, пододвинувшись поближе. — Как получилось, что ты оказался по ту сторону двери?
В горле пересохло, я даже испугался, что сейчас у меня пропадёт голос. Вместо ответа я достал из рюкзака бутылку воды, с хрустом открыл крышку и протянул ей.
— Нет, спасибо.
Я сделал два быстрых глотка и завернул крышку. С чего бы начать?
— Снаружи есть ещё одно здание. Я пришёл оттуда.
— Где живет миссис Горинг, да?
— Да, и в нём есть подвал. Я там спрятался.
— Но как…
Она хотела что-то спросить, но замолчала, представляя, как я пробирался по туннелю.
— Всё нормально, — сказал я, не зная, о чем ещё говорить. — Там сухо. Всё же лучше, чем в лесу.
У меня было много вопросов, но я не знал, как задать один самый важный.
Бен Дуган умер?
Если бы я его задал, она бы поняла, что я за ними наблюдал, а это привело бы к другим вопросам, отвечать на которые я не хотел. Пока не хотел.
— Какой он? — спросил я вместо этого.
— Кто он?
— Ты знаешь. Тот мужчина, о котором нам рассказывала доктор Стивенс. Тоже доктор.
— Не такой, каким я его представляла, — задумчиво ответила Мариса. — Ну, то есть он нормальный. Наверное, он бы тебе даже понравился.
— В самом деле?
— Он поднялся по лестнице, когда ушла миссис Горинг. Очень неожиданно.
Мариса показала на уходящий вниз лестничный пролёт. Отсюда я видел только первые две ступеньки, а дальше всё скрывалось во тьме.
— Даже Кейт испугалась. Знаешь, в старых фильмах бывают такие сцены, когда прекрасная девушка спускается по лестнице в свадебном платье или ещё что. Только здесь было наоборот. Он как бы поднялся из-под земли.
— Ты вроде сказала, что он бы мне понравился.
— Так и есть. Он пригласил нас сесть за стол и сказал, что его зовут Рейнсфорд. Не просто сказал, а ещё и объяснил: «Возможно, вам захочется называть меня иначе — „доктор“, „мистер“, „сэр“, „старик из этого дома“. Но прошу вас, называйте меня просто Рейнсфорд». И это было круто. Достаточно было услышать его голос, и он сразу всем понравился.
«Пока не убил Бена Дугана», — захотелось сказать мне.
— Ну, а потом?
— Как-то много вопросов ты задаёшь.
— В подвале скучно.
— Тогда приходи к нам. Он о тебе спрашивал.
Мариса нагнулась поближе, и её карие глаза сверкнули в полутьме.
— Думаю, он действительно может нам помочь.
— С чего вдруг?
— Потому что он помог Бену. По-настоящему.
— Помог Бену? Но ведь Бен умер.
Мариса резко подалась назад, как если бы собака, которую она выманила на свет, попыталась её укусить.
— Бен не умер. С ним всё в порядке.
Она показала на среднюю дверь в дальней стене, между спальнями.
— Он зашёл туда, а когда вернулся, то ничего уже больше не боялся.
Она посмотрела на меня подозрительно, словно не зная, верить мне или нет.
— Ты что-то не договариваешь, — сказала она.
Я выпил ещё воды из бутылки и прокашлялся. Наша беседа заходила куда-то не туда. Мы с Марисой едва знакомы. Что, если за это время её настроили против меня? Поэтому я сам себе удивился, когда меня понесло на откровения.
— Внизу, в подвале дома миссис Горинг, я нашёл одно помещение. Это старое бомбоубежище или вроде того, где можно спрятаться, когда враг захватывает форт. Ну, знаешь, чтобы строить планы контратаки и всё такое.
Мариса отсела как можно дальше, чтобы только не свалиться с дивана. Она смотрела на меня и о чём-то думала. Да, эта девушка — настоящий мыслитель!
