Внутри крейсера гудели гидравликой установки вертикального пуска ракет, вгоняя новые модули в предстартовое положение. Взгляд капитана метался от экрана к экрану: то на системы электронно-оптического сканирования, то на дисплеи инфракрасной системы обнаружения, потом снова на оптическую картинку. В конце концов, желая воочию, а не через экран радара, посмотреть на вражеские корабли, он выскочил наверх и, окинув взглядом картину боя, поднял бинокль.
Поверхность океана изобиловала серыми силуэтами чужих кораблей. Громадой вырисовывался линкор. Несмотря на попытки увеличить дистанцию, он, казалось, неумолимо наползал, наваливаясь своими возвышающимися пирамидальными надстройками. Он словно неторопливо брёл в дыму и всполохах выстрелов, в пламени локальных пожаров, такой величественный и медленный на фоне рыскающих, мечущихся эсминцев.
Нереальный бой! Нереальный и убийственный для ракетных крейсеров — бой на дистанции пистолетного выстрела!
С другой стороны, с правого угла атаки, тяжёлые корабли противника, один за другим, отправляли залпы в сторону авианосца. И не смотря на то, что тот непрерывно выписывал носом разнодужные кривые, плотность огня и размеры цели (более 330-метров между перпендикулярами) сделало своё дело. Частые залпы пущенные под острым углом с недолётом, рикошетили или впивались в борт, сметали всё с палубы и надстройки-острова, не давая нормально отработать авиационному дивизиону, заваливая палубу покорёженным стальным и дюралевым мусором.
Фактически, авианосец, как боевая единица, с первых минут сражения вышел из игры. Попытка выпустить летающие машины проходила в аварийном режиме, когда системы катапультирования и управления взлётом уже почти не работали — слишком неожиданным было нападение, а первые попадания удачными и эффективными. Громилу «Буша» грызли и рвали подкалиберные и фугасные болванки, лопающиеся взрывной начинкой. Наконец, неизвестные канониры добились ощутимого результата — выдавив из-под палубы у правого самолётоподъемника длинный факел керосинового пожара. К тому моменту с левого траверза из дыма показалось хищный нос самого крупного неприятельского линкора. Жуткие башни медленно выписывали поворот, растаращив под разным углом орудия, словно нелепые палки, медленно выравнивающиеся в один ряд. Залп с шести стволов снова укутал бронированного гиганта густым дымом — дистанция почти прямой наводки, снаряды летели по настильной траектории.
Страшный удар сотряс тушу плавучего аэродрома. Судно завибрировало всеми переборками, палубами, надстройками, пустив от бортов заметную рябь — залп главного калибра, а это, как оказалось 460-миллиметровые снаряды, вошли в кормовую оконечность у ватерлинии. Что-то произошло в системе управления рулевыми механизмами и громадный корабль, вдруг резко накренившись, стал описывать крутую циркуляцию вправо. Нос так резко ушёл в сторону, что пропустил ещё полдюжины предназначавшихся ему полуторатонных снарядов. На палубе, взлетавшую пару F-14 бросило вбок. Первый «Томкэт», разгоняемый катапультой, развернуло, ударило крылом о надстройку и уже боком елозило по взлётке, загнав на полосу параллельно взлетающего собрата. Тот тоже, сбившись с прямой линии катапультного трека, по касательной встрял в нарушителя. Сцепившиеся самолеты протащило по палубе к носовому срезу. Так в обнимку они и рухнули с борта в воду.
Прошедшие впритирку с носом авианосца снаряды нашли свою жертву в виде крейсера «Велла Галф», который неосторожно высунулся, открывая себе сектор для стрельбы.
Один из снарядов, пробив короб носовой надстройки насквозь, вылетел так и не взорвавшись, лишь окрасившись по пути кровью команды, вскипевшей на горячем металле. Второй попал в районе задней дымовой трубы и, срикошетив, взорвался в воздухе метрах сорока от судна.
Не набравший обороты, взлетающий «Сикорский» сдуло взрывной волной с палубы. Пилот пытался удержать вертолёт в воздухе, но тяжёлая машина, кренясь, рухнула в воду. Ещё один снаряд, зарывшись с недолётом в воду, «добежал» до подводной части крейсера, пробил корпусную броню между башней и мостиком, окончательно теряя скорость, встрял в 25-мм стальную плиту закрывающую погреб, где и взорвался. Палуба крейсера вспучилась. Прогремел сдвоенный взрыв — изорвав на сварных швах, выбив изрядные куски борта, уходящие глубоко под ватерлинию, куда с клокочущим удовольствием хлынула вода. Через три минуты, почти без крена «Велла Галф» сравнялся палубой с поверхностью океана, бурлящего пенной и водоворотами. Вода, словно щупальцами просачивалась во все щели и пробоины, спасительно заливая пожары, но неизбежно затягивая корабль на глубину.
С лёгкой задержкой, словно дав уцелевшим покинуть изуродованную надстройку, крейсер ушёл на дно, напоследок украсив серую холодную воду оранжевыми спасательными средствами.
Тяжёлый снаряд, прошив борт авианосца, взорвался под полётной палубой, исковеркав, разбросав листы покрытия. Перекосило последний из четырёх самолётоподъёмников. Всё что ещё успела родить авиаматка — два истребителя-штурмовика, да вертолёты. Тоже два. Беда, только была в том, что «Хорнетам» приходилось взлетать прямо на корабли противника. В атаковавшей эскадре, видимо прекрасно понимали, какую опасность представляет эта пара и открыли шквальный огонь со всего зенитного ассортимента.
Самолёт на взлёте наиболее уязвим — малая высота, малая скорость. Крылья ещё плохо цепляются за воздух, вся надежда на движки. Летуны, нещадно сжигая горючку, на полном форсаже, тянули машины вверх. Когда под правой плоскостью одного из F/A-18F лопнул зенитный снаряд, машина стала на крыло и сразу потеряла высоту. Чиркнув концевым профилем крыла о воду, зарываясь, буквально прокатившись по воде с носа на следующее крыло, самолёт в брызгах исчез с поверхности. Второй «Хорнет» вырвался из-под огня, но задымил правый двигатель. Лётчик проконтролировал включение системы пожаротушения, по большой дуге обходя место сражения.
Бой надводных кораблей продолжался с прежним накалом. Фрегат УРО «Элрод» получив десятки попаданий малокалиберными снарядами, которые изрешетили надстройки, антенны, наружное вооружение корабля, однако, не потерял ход. Описав широкую дугу на поверхности океана, подранено накренившись, он стал удаляться в восточном направлении. Прилетевший в вдогонку снаряд, взорвавшийся на мостике, убил часть экипажа, включая капитана, осколком срезал и без того измочаленный обтекатель РЛС системы управления ракетным огнём. Ещё два попадания — огромная дыра в фазированной решётке от фугаса, артиллеристскую установку у дымовой трубы сместило со станины и заклинило, вспыхнул пожар в вертолётном ангаре, пустив чёрный дым вверх метров на двести. Помощник капитана, заменив убитого командира, уводил, ставшее небоеспособным хламом судно из-под огня.
Но далеко уйти ему не дали. Численный перевес противника позволял не упускать ни одной цели. Один из числа атакующих крейсеров отвернул с боевого курса. В течение пяти минут вышел на дистанцию прицельного огня и дал полный бортовой залп по беспомощному противнику. Когда опали косматые всплески воды, глазам предстало плачевное зрелище — фрегат просел на полностью отсутствующую корму и медленно стал погружаться, задирая нос. Капитан крейсера не отказал себе в удовольствии, выпустив в упор торпеду. Если кто из команды фрегата и пытался спастись, прыгая за надувными плотиками в воду, взрыв торпеды не пощадил ни фрегат ни экипаж.
Авианосец был обречён. Уже почти молчало его артиллеристское и ракетное вооружение. Боевой мостик, получивший многочисленные попадания, являл собой искорёженное, дымящее и искрящее, залитое кровью нагромождение аппаратуры, смердящее пережаренными человеческими бифштексами. Корабль, как и большинство его эскорта, с самого начала боя лишился управления огнём. Орудия неприятеля, колотушками вгоняли в горящий авианосец снаряд за снарядом.
Однако, командующий силами противника, посчитав, что потопить такое большое судно одной артиллерией сложно, отдал команду на торпедную атаку.
На левом траверсе авианосца ещё оказывали сопротивление уцелевшие обречённые фрегаты и один эсминец. Сам авианосец отплёвывался единственным скорострельным «Фаланксом» — установка перегрелись, и действительно порой не стреляла, а плевалась.
С беззащитного правого траверса атакующие эсминцы волчьей стаей скользнули на дистанцию пуска торпед, не получив отпора, спокойно, как на учениях, отстрелялись, выпустив каждый по четыре торпеды, и описав на развороте широкие пенные полосы, нагло удалились.
Одиннадцать торпед (одна вдруг ушла в сторону) почти одновременно ударили в борт авианосца. Дробная череда взрывов прошлась вдоль всего корпуса корабля. Затянувшаяся агония приближалась к своей кульминации. От удара торпед порвало внешнюю обшивку, пробило противоторпедную защиту, разнесло часть внутренних переборок.
