При семъ прошу тебя свидѣтельствовать любезной и почтеннѣйшей твоей родительницѣ мою чувствительнѣйшую благодарность за всѣ ея ко мнѣ благосклонности, что я непримину также и сама сказать ей особливымъ письмомъ.
Кларисса Гарловъ.
Письмо VIII.
КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АННѢ ГОВЕ.
24 Февраля.
Дѣло мое производится съ чрезвычайнымъ жаромъ и поспѣшностію. Сольмсъ здѣсь почти ночуетъ, и оказываемая ему благосклонность увеличивается отъ часу болѣе. Ни чего здѣсь больше ни отъ кого не слышно, какъ слѣдующія выраженія: Какъ она счастлива! какое великое богатство!
Ахъ! любезная пріятельница! да будетъ угодно небу, чтобы я не имѣла причины приносить жалобы на ошибку столь богатой фамиліи, какова моя! До сего времяни вижу я себя преданною во власть моего брата, которой показываетъ ко мнѣ отмѣнныя ласки. Ты можешь воображать себѣ, что я изъяснялася съ нимъ очень искренно, но онъ беретъ на себя видъ насмѣшливой; и не можетъ себя увѣрить, чтобы столь скромная и привязанная къ своей должности дѣвица, какова была сестра его Кларисса, могла причинить всѣмъ друзьямъ огорченіе.
И въ самомъ дѣлѣ прихожу я въ трепетъ воображая себѣ будущее. Весьма то видно, что они уже со всѣмъ рѣшились.
Отецъ мой и мать стараются всячески убѣгать случаевъ имѣть со мною особливой разговоръ; не требуютъ моего согласія, по тому что по видимому полагаютъ, будто бы мнѣ намѣреніе ихъ уже извѣстно. Нѣтъ имъ никакой выгоды принуждать мои склонности, такъ какъ то дѣлаютъ братъ мой съ сестрою. Для сей самой причины и я не стараюсь говорить съ ними. Всѣ мои силы сохраняю для объясненія съ моимъ отцомъ, ежели удостоитъ онъ выслушать меня терпѣливо. Колико трудно не имѣть въ себѣ согласныхъ чувствованій съ тѣми, которымъ должность наша и склонность обязываютъ насъ повиноваться.
Г. Сольмсъ удостоилъ уже меня тремя особливыми посѣщеніями, кромѣ тѣхъ общихъ; въ которыхъ я должна была имѣть участіе; кажется мнѣ, что я его никогда терпѣть не буду, онъ не имѣетъ въ себѣ ни разума ни разсужденія; не знаетъ больше ни чего, кромѣ умноженія доходовъ и хлѣбопашества.
Всѣ они старались привлечь въ согласіе свое также и госпожу Нортонъ; и какъ мнѣнія ея были съ намѣреніями ихъ несогласны, то сказано ей было, что она здѣлаетъ очень хорошо, ежели въ тогдашнихъ обстоятельствахъ прекратитъ свои посѣщенія.
Тетка моя сказала одинъ разъ, что не думаетъ она, чтобы племяница ея могла имѣть когда нибудь привязанность къ г. Сольмсу; однакожъ научили ее говорить другимъ голосомъ. Завтре ожидаю я ея посѣщенія. Братъ мой и сестра не могли никакъ сыскать случая объяснить мнѣ подробно будущее мое счастіе; то взяла она на себя то мнѣ представить, и отобрать рѣшительное отъ меня мнѣніе; ибо сказано мнѣ, что отецъ мой не имѣетъ ни малѣйшей терпѣливости слышать, что я волѣ его сопротивляюсь.
Дали мнѣ также знать, что ежели я въ будущее Воскресенье не поѣду въ церьковь, то здѣлаю тѣмъ всѣмъ моимъ родственникамъ чрезвычайное удовольствіе. Въ прошедшее Воскресенье сказано мнѣ было тоже, и я на то согласилась. Опасаются того чтобы г. Ловеласъ не случился на ту пору въ церькви, и не предложилъ проводить меня домой.
Ты можешь быть увѣрена, что г. Сольмсъ не великія у меня имѣетъ успѣхи. Не имѣетъ въ себѣ и столько разума, чтобы сказать что нибудь приличное времяни и обстоятельетвамъ. Ни съ кѣмъ больше не говоритъ, какъ только съ ними. Братъ мой исполняетъ должность его стряпчаго и Прокурора; а я ни мало не хочу его слушать. А подъ предлогомъ, что человѣкъ принятой столь благосклонно всею фамиліею имѣетъ право требовать и отъ меня учтивостей, холодность мою и отказы приписываютъ они стыдливости; онъ же не чувствуя собственныхъ своихъ недостатковъ и пороковъ воображаетъ себѣ, что упорство мое не можетъ ни какъ произходить отъ иной причины; ибо разговариваетъ только съ ними, а мнѣ нѣтъ случая сказать ни слова такому человѣку, которой у меня не спрашиваетъ ничего.
25 Февраля.
Съ теткою моею имѣла я сказанной выше сего переговоръ. Надлежало выслушать отъ нее предложенія жениха, и причины побуждающія ихъ взять его сторону. Противъ моей воли замѣчаю я, сколько какъ въ предложеніи его такъ и въ согласіи ихъ находится несправедливости. Для сего самаго начинаю ихъ ненавидѣть отъ часу болѣе. Получили уже одну знатную вотчину въ предложеніе, съ убыткомъ настоящихъ хотя и отдаленныхъ наслѣдниковъ; я говорю о той, которую укрѣпила моему брату крестная его мать; а теперь ласкаются химерическою надеждою достать себѣ также и другія; или по-крайнѣй мѣрѣ возвратить принадлежащую мнѣ деревню къ моей фамиліи.
На отказъ мой сказано мнѣ такое предложеніе, которое поражаетъ мое сердце. Какимъ образомъ извѣстить тебѣ оное? однакожъ то непремѣнно должно. Цѣлой мѣсяцъ, или до новаго приказанія не должна я ни съ кѣмъ имѣть переписки. Послѣ переговора со мною моей тетки и учиненнаго мною ей отказа братъ мой объявилъ мнѣ сіе запрещеніе повелительнымъ видомъ и голосомъ. Не ужели не писать мнѣ и къ дѣвицѣ Гове? спросила я. Ни къ ней, отвѣчалъ онъ съ насмѣшливымъ видомъ; ибо не признавалась ли ты сама, что Ловеласъ принимается въ семъ домѣ какъ пріятель? Видишь ли, любезной Другъ! я говорила брату моему, что неужели почитаетъ онъ сіе средство…. онъ прервалъ рѣчь мою сими словами: не думай ни какъ, чтобы ты могла сыскать какой нибудь способъ; всѣ твои письма будутъ перехвачены. И послѣ сего оставилъ меня съ великою поспѣшностію.
Вскорѣ послѣ его вошла ко мнѣ моя сестра. Я слышала, любезная сестрица! сказала она мнѣ, что тебя теперь стѣснили; но какъ подозрѣваютъ, что ты упорствуешь противъ должности твоей не безъ посторонней причины, то приказано мнѣ тебѣ сказать, чтобы ты цѣлыя двѣ недѣли не дѣлала ни кому посѣщеній, и также и сама ни отъ кого бы ихъ не принимала.
Какъ! сказала я ей, не ужели сіе приказаніе происходитъ отъ тѣхъ, которыхъ я обязана почитать? Спроси о томъ сама, отвѣчала она мнѣ ходя въ задъ и въ передъ по горницѣ. Батюшка хочетъ, чтобы ты ему повиновалась, и желаетъ отдалить отъ тебя все то, что можетъ утверждать въ тебѣ упорство твое и непослушаніе. Я отвѣчала моей сестрѣ, что знаю мою должность, и надѣюсь, что не будутъ ее основывать на условіяхъ невозможныхъ. Она сказала мнѣ, что я съ лишкомъ смѣла, и надута чрезвычайно высокомѣріемъ и самолюбіемъ; но скоро увидятъ всѣ люди, что я думала о себѣ не справедливо.
Любезная Белла! сказала я ей; къ чему такія угрозы? всѣ твои ласки; отвѣчала она мнѣ, не могутъ произвести во мнѣ ни какого дѣйствія. Признаюсь тебѣ, что проникаю всѣ твои ухищренія и лукавствы. Сказавши сіе, вышла поспѣшно изъ моей горницы.
Увы! сказала я сама въ себѣ; какую я имѣю сестру? чемъ заслужила я такія суровыя со мною поступки? На послѣдокъ сожалѣнія мои обратились на милость ко мнѣ моего дѣда, которой благосклонностію своею отличилъ меня очень много отъ прочихъ.
25 Февраля въ вечеру.
Не знаю я, что братъ мой и сестра противъ меня говорили: но только отецъ мой разумѣетъ обо мнѣ очень худо. Позвана я была къ чаю, и пришла съ веселымъ лицемъ, но скоро принуждена была принять видъ совсѣмъ тому противной.
Нашла я всѣхъ въ великой важности и задумчивости. Мать моя устремила глаза свои неподвижно на чайныя чашки, и не обращала ихъ на меня ни мало. отецъ мой сидѣлъ въ креслахъ обернувшись ко мнѣ почти спиною, имѣя сложенныя руки, и перебирая пальцами, что дѣлывалъ онъ обыкновенно, когда бывалъ въ великомъ сердцѣ. Сестра сидѣла на стулѣ раздувшись. Братъ смотрѣлъ на меня съ презрѣніемъ, и при входѣ моемъ оглядѣлъ меня съ головы до ногъ. Тетка бросила на меня нѣсколько принужденныхъ взоровъ и на поклонъ мой отвѣчала небольшимъ наклоненіемъ головы съ великою холодностію. Боже мой! на что употреблять строгость и устрашеніе, а не ласковость, съ такимъ человѣкомъ, которой до сего времяни почитаемъ былъ отъ всѣхъ снисходительнымъ и послушнымъ?
Я взяла стулъ. Прикажете ли раздавать чай? спросила я моей матери; ибо ты знаешь, что всегда обыкновенно я чай разливала. Нѣтъ, отвѣчала она суровымъ голосомъ, и сѣла раздавать сама. Для услугъ стояла тутъ горничная сестры моей дѣвка Бетти. Братъ мой приказалъ ей вытти. Сердце мое находилось тогда въ чрезвычайномъ волненіи, и замѣшательство мое можно было примѣтить изъ всѣхъ моихъ движеній. Что изъ сего выдетъ? думала я сама въ себѣ. Мать моя встала, и взявши за руку мою тетку, вышла съ нею вонъ. Сестра моя также скрылась, и братъ послѣдовалъ за нею. Однимъ словомъ я осталась одна съ моимъ отцомъ.
Онъ глядѣлъ на меня такимъ суровымъ взоромъ, что сколько я ни старалась начать съ нимъ говорить, но не въ силахъ была произнесть ни слова. Позабыла я еще тебѣ сказать, что до сего времяни всѣ сохраняли глубокое молчаніе. На конецъ спросила я моего отца, не угодно ли ему чашку чаю? онъ отвѣчалъ мнѣ съ холодностію: нѣтъ; и вставши началъ ходить въ задъ и въ передъ по горницѣ. Я встала также, намѣрена будучи броситься къ его ногамъ; но не имѣла на то ни смѣлости ни силы. Онъ подошедши къ стулу объ него облокотился; а я между тѣмъ нѣсколько ободрилась. Подошедши къ нему просила его покорно дать мнѣ знать, чемъ имѣла я несчастіе его прогнѣвать?
