И смотри мне: обжулят — я помогать не стану!
Конечно станет — должностная инструкция прямо велит шибко умных на каторгу без разговоров, за мошенничество, но лишней работы себе Владимир, как и любой нормальный человек, не желал.
— Премного благодарен, ваше благородие!
— Беги… дохтур!
Обернувшись, и в самом деле бегущий пацан обернулся и показал будочнику широченную, от уха до уха, улыбку. Хмыкнув, Владимир привычно привалился к стенке и прикрыл глаза. Правильно Его Императорское Высочество это придумал — таким вот мальчишкам дорогу в жизнь прокладывать. А еще околоточные шептались, будто жалование всем полицейским чинам вскоре поднимут — это Его Императорское Высочество еще лучше придумал!
* * *
Встреча с богачами прошла как и предполагалось. На ней я ограничился ролью «Свадебного генерала», сидя в первом ряду и наблюдая, как Кирил проводит то, что в будущем назовется «презентацией». Тема — организация акционерного общества «Русский алмаз» — немного подумав, я решил сменить название с «Алмазов Якутии». Причина — потенциальные сепаратистские настроения в тех краях. «Алмазы наши, а доходы уходят в столицу. Доколе⁈». Ерунда — якуты и в мои времена сепаратизмом не страдали, а в эти так и подавно, но лучше избежать вообще всех потенциальных «бомб» под единым телом Империи. Наглядных материалов было немного — три фотографии тамошних красот, успевший добраться до Петербурга алмаз размером с половинку кулака — отдельное уважение геологам за то, что смогли его добыть — и парочка графиков с предполагаемыми доходами и планами работ. Богачи прониклись, и многие из них с радостью проинвестируют проект через покупку акций, которые через недельку поступят на биржу.
Побочный бонус — запуск слуха о скором благотворительном вечере в Большом Театре с большой концертной программой. Одним из «гвоздей» запланирован сибирский дьяк с великолепным басом — он до Петербурга тоже добрался, вместе с семьей. Попы, которым около меня своего протеже держать приятно и полезно, скинулись на домик для семейства, так что мне тратиться не пришлось. Билеты на благотворительный вечер дорогие — от ста пятидесяти рублей — и я надеюсь таким образом собрать некоторые средства на финансирование образовательной программы. О том, что лично Александр почти все свои деньги в нее вбухал, столица уже знает, а значит, по моему мнению, участие в этом благом начинании должны посчитать большой честью.
Кивая в ответ на поклоны усыпанных драгоценностями, дорого одетых людей и щедро одаривая их улыбками, я мысленно развлекался попытками угадать, кто из них практикует клизмы с Сибирием. Ну что за люди, а?
По окончании мероприятия я погрузился в карету, устало вздохнул, пошевелил усами на закатывающееся за дома солнышко и велел процессии везти меня на окраины, в сторону Балтийского завода. Посмотрим на «рабочие кварталы».
Покинув центр города, мы попетляли по постепенно «деревенеющим» улочкам, на одном из перекрестков услышав гневно-жалобные крики и увидев картину, которая заставила меня воодушевиться: перед двухэтажным деревянным коттеджиком, на газоне перед подъездной дорогой, валялся фотографический аппарат, отвалившиеся части которого со слезами на лице пытался собрать обратно молодой человек лет двадцати в круглых очках и потертом костюме. Фотографы-энтузиасты у нас не редкость, и не всем так повезло, как сыну Дмитрия Ивановича — приходится в аппарат и расходники все имеющиеся деньги «ухать», подвергая себя экономии на всем остальном.
На самой дорожке происходила драка: двое дородных бородачей в характерных рясах при поддержке городового — последний не забывал орать «подмога!» — пытались совладать с грязными, оборванными молодчиками, рожи которых не оставляли сомнений в цеховой принадлежности к «изнанке общества». Молодчиками командовал тощий усатый хмырь в хорошем костюме с торчащими из кармана золотыми часами. На травке по другую сторону дорожки от фотографа валялась сломанная сабля, а городовой изо всех сил пытался дотянуться до табельного пистолета, чему разбойники вполне умело мешали.
— А ну охолонули!!! — без моей подсказки взревел урядник Сидор.
Он сегодня моей частью Конвоя командует.
— Останавливаемся, — добавил я, потому что остановить процессию можно только по моему приказу или в чрезвычайных обстоятельствах — драка под этот критерий не подходит.
Часть казачков согласно должностной инструкции окружила мою карету живым щитом, другая, правильно все поняв, бросилась догонять поспешивших сбежать «бычар». Командир последних одним прыжком влетел в открытую калитку, закрыл ее за собой, и, надо полагать, скрылся в доме. Наивный — организация банды с целью нападения на сотрудников РПЦ и целого городового с рук ему не сойдет.
— Бах! — прогремел в переулке за домом одинокий выстрел, и я поморщился, надеясь, что это стрелял кто-то из наших, в воздух.
По противоположную сторону улицы от «гнезда оккультизма» — иначе зачем тут фотоаппарат и дьяки? — тоже имелись жилые дома, и после выстрела раздался треск спешно захлопываемых ставень. Правильно — платить жизнью за любопытство не стоит.
А это ведь не трущобы и не окраины — вполне себе приличный район. С другой стороны — чего оккультистам на окраинах среди бедноты делать? Там для них «кормовой базы» нет, а уважаемые господа в неприятные, грязные и опасные места ехать не захотят.
Открыв дверь, я подхватил аптечку — ныне ими укомплектован весь транспорт высших чиновников Империи — и сошел на грунтовку. Часть казаков тут же спешилась, чтобы продолжить окружать меня живым щитом — и направился к оценивающим повреждения и поправляющим оборванные одежды дьякам и городовому — последний успел подобрать обломки казенной сабли. Прервав свое занятие — молодой человек бросил возиться с аппаратом и подскочил на ноги — «потерпевшие» отвесили мне поклон, поблагодарив за подмогу.
— Околоточного кликни, — велел я казаку, опустился на корточки и открыл аптечку. — Иди сюда, дядька, — позвал городового, который визуально пострадал больше всех.
— Слушаюсь, Ваше Императорское Высочество! — козырнул он, подошел строевым шагом.
— Садись, — велел я, и он, мудро рассудив, что грязнее уже не станет, уселся задницей на дорожку. — Совсем лиходеи распоясались, — осудил я нападавших и оторвал держащийся «на соплях» рукав полицейского мундира. — На полицейских руку поднимают — куда это годится? — промыл кипяченой водой подозрительно напоминающую глубокий укус кровоточащую рану на предплечье, посыпал сибирием и наложил повязку.
— Ужо мы их быстро к ногтю прижмем — не сумлевайтесь, Ваше Императорское Высочество! — подбодрил меня будочник.
— Высморкайся, — попросил я.
Полицейский выполнил приказ, и я воткнул ему в нос куски ваты. Вроде не сломан.
— Сам-то откуда? Где служил? — спросил я.
Пока городовой гнусаво рассказывал о своем
