— Яд в ее крови и на этом наконечнике был не чем иным, как ягодами Луи.
— Ягодами Луи? — спросил я.
— Елену ждет медленная смерть.
В моей груди разверзлась зияющая пасть, невыносимая и болезненно пустая. Я закрыл глаза и обнял свою тетю-свекровь. Это она назвала. Она идентифицировала яд.
Она погладила меня и прижалась головой к моей груди, забирая флакон у Ральфа.
— Это еще не конец.
Мы все посмотрели на Ральфа.
— Выясни. Я останусь с Еленой. — Констанс посмотрела на меня. Я кивнул.
Я смотрел, как она уходит. Елена должна была проснуться.
Мы дали ему ягоды Луи, чтобы он мог извлечь яд из ягод и использовать его на Саадедине. Ничто не работало так, как должно было.
— Какие у тебя новости? Это выражение на твоем лице… Ты чуть не довел нас до сердечного приступа.
— Прости, мой король. Мы сами изо всех сил пытаемся принять это. — Ральф взглянул на ученого, сидевшего рядом с ним. — Стрела.
Зияющая пасть в груди угрожала поглотить меня.
Первым заговорил король Альберт.
— Что с ней?
Ученый позади Ральфа двинулся к столу. На нем лежал одинокий сверток и ящик, набитый документами.
Мы все подошли к столу и смотрели, как он вскрывает упаковку. Тяжелый пергамент громко шуршал в его руках. Внутри было оружие, которое чуть не убило смысл моей жизни. Ну, во всяком случае, ее самую важную часть.
— Меня зовут Кингстон, — сказал он, слегка запыхавшись. Его руки, однако, были тверды. Возбуждение сверкнуло в его ярко-голубых глазах. — Я работаю в историческом отделе в KU Labs.
— Историческом? — повторил я.
Он протянул руку с легким поклоном в пояс королю Альберту.
— Подожди, какое, черт возьми, это имеет отношение к стреле? — Смятение затуманило мой разум.
— Блейк, тебе нужно сесть. Всем вам, — сказал Ральф. Я посмотрел на отца, стоявшего, как всегда, в нескольких дюймах от короля Альберта.
— Продолжайте. — Король Альберт посмотрел на Кингстона, проигнорировав жест Ральфа.
Кингстон убрал стрелу, будто это было великое сокровище. Оскал скривил мои губы. Они должны были сжечь эту штуку.
— Мы провели все виды испытаний, которые только могли придумать для этой стрелы. Обещаю вам, данные, которые мы собрали… — Он покачал головой, улыбка тронула уголки его губ. Затем он, казалось, понял, насколько неуместным был его энтузиазм. — Извините, позвольте мне продолжить.
— Что насчет стрелы?
— Стреле больше двухсот лет.
В комнате воцарилась тишина, пока все обдумывали эти невозможные слова.
— Что? — Мы все смотрели на него, разинув рты.
— Как это возможно? Она уже должна была сгнить. — Мой отец поднял брови, уставившись на то, что выглядело как новая, но изящно сделанная стрела, а не артефакт двухсотлетней давности.
— Именно это мы и хотели сказать, — сказал Ральф. — Никакие химикаты не могли сохранить эту стрелу, и мы не нашли никаких следов каких-либо чар. Тот, кто стрелял в Елену с такого расстояния, должно быть, был одним из лучших стрелков во всем мире.
— Итак, — сказал Кингстон, — мы исследовали этот тип стрелы, и у нас есть отпечаток пальца с нее. — Он посмотрел на Альберта. — Поверьте мне, когда я говорю вам, что все это не имеет смысла.
— Я согласен, — сказал король Альберт. — Кто преступник? Кто чуть не убил мою дочь? — спросил он сквозь стиснутые зубы.
Ральф сделал паузу.
— Кто, Ральф? — Король Альберт настаивал. Его гнев был практически осязаем.
Мне не нравилась эта его сторона.
— Это была… королева Катрина.
Вся комната погрузилась в гробовую тишину. Мы все уставились на стрелу, ни у кого из нас не хватило смелости сказать то, что было у всех на уме. Миллион мыслей пронеслись в моей голове.
Как она могла принадлежать королеве Катрине? Она попала Елене в живот, и…
— Подожди, кто-то сохранил стрелу Катрины и ранил ею Елену? — Король Альберт думал в том же направлении, что и я.
— Нет, мой король, — сказал Ральф. Он глубоко вздохнул. — Если бы они хранили ее так долго, она не была бы в таком состоянии.
— Выкладывай, чувак. Что ты пытаешься сказать? — спросил я.
Ральф посмотрел на меня.
— Я говорю, что каким-то образом вы с Еленой вернулись на двести лет назад. Королева Катрина пустила стрелу в Елену.
Если шок был тем, что мы чувствовали несколько минут назад, то я не знал, как назвать то чувство, которое пронзило меня сейчас. Что-то тяжелое и горячее потекло по моим конечностям. Боль в моей груди усилилась. Елена.
Король Альберт взял стрелу. Она выглядела совершенно новой. Ей не могло быть двести лет.
Его глаза блуждали по длинному древку, что-то ища. Затем они расширились от удивления. Он выронил стрелу, и она со звоном упала на пол. Он рухнул в кресло, поникнув.
— Ал! — Мой отец сразу же оказался рядом с ним.
— Смотри, — сказал король Альберт, указывая на стрелу.
Как будто отец знал, что искать. И он сразу же нашел это.
— Отметины Кэти? — сказал он и посмотрел на меня.
— Блейк, битва, которую ты видел, — начал он. — Ты сказал, что она была на горе Ликва?
Я кивнул.
— Все звезды были неправильными.
— Что ты имеешь в виду?
— Они были неправильными, папа! — закричал я. — Некоторые упали. Давным-давно.
— Двести лет назад? — сказал Ральф.
Я не хотел кивать, но у меня не было выбора. Как это могло быть?
— Тогда это чудо, — сказал Кингстон с улыбкой на губах. — Ты нашел способ перемещаться назад во времени.
ЕЛЕНА
Жизнь начала возвращаться. Я почувствовала сразу многое: боль в боку, где… я распахнула глаза. Блейк был первым, кого я увидела, на его лице было написано беспокойство.
— Тсс, — сказал он. Кровать просела, когда он забрался ко мне. — Легче. — Он положил свою голову рядом с моей, мягко обхватив ладонями мой затылок. Я могла бы сосчитать его черные ресницы. Я могла бы остаться так лежать здесь навсегда. За исключением боли.
Закралась тревога.
— Что случилось? Где я? — я замолчала. Оглядевшись вокруг, я поняла, что знаю это место. Это была наша комната. Я немного расслабилась.
Блейк только крепче обнял меня.
«Я думал, ты мертва! Я чувствовал себя таким беспомощным».
— Я в порядке, — сказала я вслух, мой голос охрип. Я вдохнула его запах. Его близость, его неповторимый аромат успокоили меня. Я была в безопасности, я была жива, и он был здесь. Это было все, что имело значение.
Вторглись его мысли. Вспышка событий, которые я пропустила, все его заботы, заботы моей семьи и пугающие образы крови и войны заняли меня на несколько минут. Они были быстрыми, но эмоции и ясность делали их такими реальными. Он был совершенно не в себе.
«Два дня?»
Как он был напуган, когда я отключилась, связь снова прервалась. Как они ждали ученых. Мое сердце бьется тише. Ощущение его бесконечного ужаса было удушающим.
«Где Силхо?»
Он показал мне, что Изабель забрала ее, и она была в поместье, целая и невредимая.
Потом пришли ученые. Ральф. Откровение. Противоядие. Я ахнула.
«Ягоды Луи?»
Он кивнул.
Я познакомилась с Кингстоном через него, ученым-историком, что вообще было какой-то бессмыслицей. Они говорили о необычной стреле. Он сказал, что ей двести лет, и что она принадлежит… моей матери. Моя мать ранила меня…
Мы прыгнули назад во времени.
— Что? — Это прозвучало громче, чем я хотела. Шок пронзил все мое существо. Мы прыгнули назад во времени. Моя мать…
Мне было все равно, что моя мать выстрелила в меня. Она думала… что бы она ни думала… Это была война. Мы перенеслись на двести лет назад.
— Что происходит в твоей голове? — спросил Блейк. Он не мог сложить единую картину из моих беспорядочных мыслей.
