Тедди вскочила, словно ее поразила страшная мысль.
— Да, просто удивительно, — сказала она, внимательно поглядев вокруг. В расселине скалы, куда они втащили лодку, было пусто. Тедди сурово посмотрела на Юхана: — Поражаюсь, как тебя угораздило так привязать лодку.
Когда они причалили к острову, Юхан сам вызвался пришвартовать лодку, уверяя, что сделает это по всем правилам.
— Ну не странно ли, когда сын как две капли похож на отца, — любила говорить Малин о Юхане. — Странно, но факт.
Далеко от берега в лучах солнца поблескивала их лодка. Фредди взобралась на уступ скалы и оттуда замахала лодке обеими руками:
— До свидания, до свидания, лодочка! Привет Финляндии!
Юхан, красный как рак, сконфуженно поглядывал на товарищей.
— Я во всем виноват, — признался он. — Вы на меня сердитесь, да?
— Ладно, — сказала Тедди, — с кем не бывает.
— А как же мы отсюда выберемся? — растерянно спросил Никлас, пытаясь скрыть свой испуг.
Тедди пожала плечами:
— Придется подождать, пока кто-нибудь не проедет мимо на лодке, хотя можно прождать несколько недель.
Ее так и подмывало нагнать на ребят страху.
— За столько времени Боцман околеет с голоду. — с уверенностью сказал Юхан. Он не раз видел, сколько мяса съедала эта собака.
Тут они впервые подумали о Боцмане. Куда он, собственно, девался? Они уже давно его не видели — это они твердо помнили.
Фредди крикнула:
— Боцман!
Собака не появилась. Тогда они начали звать ее хором, и испуганные чайки, зашумев крыльями, улетели прочь. Но Боцман все равно не появился.
— Ни собаки, ни лодки, — сказала Тедди. — Ну-ка, чего у нас еще нет?
— Еды, — добавил Никлас.
Но тут Фредди победоносно указала на рюкзак, который она спрятала в расщелине скалы.
— Вот здорово! Полный рюкзак бутербродов да еще треска! Целых семь штук!
— Восемь, — поправил Юхан.
— Не путай, одну мы уже съели, — напомнила Фредди.
— Все равно восемь, — настаивал Юхан, — считая и меня. Крупнее трески в этих северных шхерах нет.
Дети стояли в растерянности. Свет дня сразу померк, и им захотелось домой.
— Кажется… — начала Тедди, и лицо ее еще более помрачнело. — Кажется, с моря надвигается туман.
Но в тот же миг они услыхали привычное тарахтенье мотора, доносившееся с фьорда, сперва совсем слабое, потом все более явственное.
— Ой, да это моторка Бьёрна! — закричала Фредди, и они с Тедди от радости начали прыгать и кричать, как дикари. — Смотрите, Бьёрн тянет на буксире нашу лодку!
— Кто такой Бьёрн? — спросил Никлас.
Дети во все глаза смотрели на приближающуюся моторку. Тедди замахала мотористу. Это был загорелый юноша с грубоватым, но симпатичным лицом. Оно было словно выточено твердым резцом суровой северной природы. С виду он походил на рыбака, да и моторка у него была как у заправских рыбаков.
— Привет, Бьёрн! — закричала Тедди. — Ты явился как по заказу. Это наш учитель, — объяснила она Никласу.
— И вы запросто зовете его Бьёрн? — спросил удивленный Никлас.
— Так его все зовут, — объяснила Тедди. — Мы же с ним старые знакомые.
Моторка замедлила ход и подрулила к скале, где стояли дети.
— Получайте вашу посудину! — закричал Бьёрн, бросая Тедди конец каната, которым был привязан ялик к моторке. — Как это вы так ловко пришвартовываетесь?
Тедди рассмеялась:
— Как придется!
— Оно и видно. Только от последнего способа советую вам отказаться. Навряд ли я снова приеду подбирать ваше барахло. — А потом он наказал: — Сию минуту плывите домой! Надвигается туман, и если хотите поспеть до него, спешите!
— А ты как же? — спросила Фредди.
— Мне нужно еще заехать на Заячью шхеру, — ответил Бьёрн, — а то я взял бы вас на буксир.
И он снова ушел в море, и тарахтенье мотора со стороны Заячьей шхеры слышалось все слабее и слабее.
Будь с ними Боцман, они могли бы тотчас отправиться домой, и Мелькеру не пришлось бы в тот вечер глотать таблетки, чтобы успокоиться. Но жизнь состоит из мелких и крупных приключений, которые цепляются друг за друга, как усики гороховых стеблей. Обыкновенная щучка может доставить большие неприятности и заставить взрослых мужчин, вроде Мелькера-старшего, принимать таблетки.
Щучка была не такая уж маленькая. Это была огромная хищная рыбина килограмма на два весом, и Боцман познакомился с ней во время прогулки по шхере. Знакомство, правда, ограничилось тем, что они, застыв на месте — Боцман на гранитной глыбе на берегу, а щука на отмели фьорда, — не сводили глаз друг с друга в течение целого часа. Никогда раньше собаке не приходилось испытывать холодный взгляд бессмысленных щучьих глаз, никогда в жизни Боцман не видел такого непонятного зверя, и он был не в силах сдвинуться с места. А щука смотрела на него так, будто думала: «Глазей себе, чучело, сколько влезет, меня не испугаешь, и я останусь здесь, пока не надоест».
Эта щука отняла у них драгоценное время. И еще очень не скоро дети с собакой забрались в лодку, сложив туда предварительно треску, сети, рюкзаки и купальные костюмы. А туман тем временем надвинулся еще ближе. Огромные бесформенные облака тумана клубились над морем, и не успели дети отъехать от шхеры, как их окутала непроницаемая серая мгла, которая захватила их в свои влажные объятия.
— Так бывает только во сне, — сказал Юхан.
— Во всяком случае, такой сон не по мне, — заверил Никлас.
Откуда-то издалека до них доносились приглушенные гудки сигнальной сирены, вокруг же царили безмолвие и тишина. Нравилось Никласу или нет, но было пустынно и жутко, точь-в-точь как бывает в кошмарном сне.
Заблудились в тумане
Дома, над Сальткрокой, по-прежнему светило солнце, и Мелькер красил садовую мебель. Малярничать ему ни разу не приходилось с самого детства.
— С тех пор, как я однажды нарисовал краской на обоях в гостиной крошечного злого старичка, — жаловался он дочери.
Пришла пора наверстать упущенное.
— Теперь легко быть маляром, — говорил он дочери. — Нынче достаточно ручного малярного пульверизатора. Получается быстро и красиво.
— Ты в этом уверен? — спросила дочь.
С самого начала она предупредила Ниссе Гранквиста: ни в коем случае не продавать Мелькеру тех вещей из своей лавки, к которым Мелькера и близко подпускать нельзя.
— Ни косы, ни топора, ни вертела, — наказала она ему.
— Даже вертела? — удивился Ниссе. — Какой же вред можно причинить вертелом?
— Попробовали бы пожить с ним под одной крышей девятнадцать лет, тогда не так бы заговорили, — ответила Малин. — Хотя, конечно, вертел можете ему продать, только уж, пожалуйста, позаботьтесь, чтобы на полках в лавке не было бы недостатка в пакетах первой помощи и кровоостанавливающих средствах.
Она совсем забыла оговорить малярный пульверизатор, и теперь Мелькер, счастливый, как ребенок, поливал краской садовый стул, который, наверно, не красили с той самой поры, когда веселый столяр смастерил его.
Чёрвен отказалась от места служанки после двух долгих часов верной и безупречной службы. Они втроем — Чёрвен, Пелле и Стина — ходили по пятам за дядей Мелькером. Как весело малярничать! Они то и дело вызывались ему помочь.
— И не приставайте, — говорил Мелькер. — Это моя игрушка, настал мой черед позабавиться.
— Ты что, дядя Мелькер, маляр? — спросила Чёрвен.
Мелькер выпустил поток краски на стул.
— Нет, почему же, — ответил Мелькер. — Но видишь ли, каждый настоящий мужчина должен уметь все делать.
— А ты настоящий? — поинтересовалась Червен.
— Спрашиваешь! — заступился за отца Пелле.
— Это уж точно, — удовлетворенно поддакнул Мелькер. — Самый что ни на есть настоящий, с вашего позволения.
В тот же миг подлетела, жужжа, одна из ос, которых Пелле считал своими. Поскольку Мелькера однажды ужалила оса, он тотчас встал в позу фехтовальщика и принялся отбиваться от нее пульверизатором. Как уж там случилось, потом было трудно разобраться. Вообще в его несчастьях никогда ничего нельзя было понять, и для всех они оставались загадками. Малин услышала его крики и подбежала к окну. Мелькер стоял в саду с зажмуренными глазами, а лицо у него было покрыто толстым слоем краски. «Настоящий мужчина» умудрился размалевать себя так, что стал похож на торт со взбитыми сливками.
«Или на Матильду», — подумала Чёрвен и негромко рассмеялась. А Пелле заплакал. Но Мелькеру вовсе не грозила опасность. Он вовремя сообразил зажмуриться и теперь с закрытыми глазами осторожно ковылял на кухню за помощью к Малин. Он шел, растопырив руки и задрав голову как можно выше, чтобы краска не стекала за ворот рубашки и чтобы Малин сразу догадалась, что с ним стряслось на сей раз.
