— Имущество целиком находится в ведении старшего десятника, — барон кивнул на Робина и тот легким кивком дал понять, что все обстоит именно таким образом.
— Еще раз прошу прощения, я не хотел вас обидеть своим вопросом.
— Ерунда, — смена настроения у барона Арунделла, легко объяснялась его нетерпением убраться отсюда, как можно быстрее и надо заметить, что судя по всему, последнее обстоятельство его весьма радовало.
— Однако стоит ли, выдвигаться на ночь глядя.
— Из такой-то дыры? Да хоть среди ночи. Оно конечно неудобно передвигаться ночью, но в тоже время абсолютно безопасно. Оркам, этим исчадиям ада, распутица тоже не по вкусу.
— Тогда, не буду вас задерживать.
— Прощайте.
Сэр Эрик легко вскочил в седло подведенного вороного жеребца и уже из седла задал как видно уже давно интересующий его вопрос.
— Сэр Андрэ барон Кроусмарш. — задумчиво проговорил сэр Эрик. — Конечно это не мое дело, но за каким дьяволом вам понадобилось это баронство?
— Вероятно, захотелось иметь собственный дом, — улыбнувшись, ответил Андрей.
— Не нахожу ваш выбор удачным. Уж извините.
— Ничего. Вы не первый кто сомневается в моем здравомыслии. Счастливой дороги.
— Благодарю вас. Ну что дьявол вас побери! Готовы! Тогда в путь!
Вот такая вот интересная смена начальства произошла в этом Богом забытом форте. Андрей подозревал, что так смены происходили каждый раз. Но так же он знал и то, что этот раз был последним, так как теперь сюда прибыл хозяин. Возможно, он и ошибался, на то воля Господа, но не сомневался это точно.
— Ну, здравствуй, Робин.
— Здравствуйте, сэр.
— Вижу, что ты меня узнал.
— Узнал. Хотя и мудрено это, сэр.
— Что так?
— Изменились вы сильно, сэр.
— Хочу сразу поставить все точки над «i». Мною был убит сэр Ричард. Это как то задевает тебя? Только честно.
— А по другому, и не умею. Нет, меня это никоим образом не задевает, сэр.
— А остальных?
— Я за них не ответчик, сэр.
— Ладно, разберемся. Что, проблем по обустройству не возникнет?
— Места предостаточно, казарма просторная, лишняя дюжина тапчанов имеется, это сегодня смена так скоро произошла, а обычно смена прибывает за сутки, так что людей разместим, не сомневайтесь, сэр.
— Это, хорошо. Робин, мне известно о том, что воины из разных отрядов не больно-то уживаются друг с другом, разъясни своим, что мои люди не мясо и год прослужили на границе со степью. Я это к тому, что поножовщина мне не нужна.
— Пустое, сэр. Воины прекрасно знают, кто прибыл сегодня, вопросов оно конечно будет много, никто ведь из них в степи не бывал. А горячие головы… Не думаю, что хоть у кого то возникнет желание задевать людей Джефа Длинный лук, сэр. — Это заявление немного расстроило Андрея. Во первых это были его люди, а не Джефа. Во вторых он как бы тоже бывал в степи, и даже как бы немного командовал этими самыми воинами, но старший десятник на этом внимания не заострил. Однако виду, что расстроен, Андрей не подал.
— Робин, ты не мог бы выполнить одну мою просьбу. Я конечно понимаю разницу в положении, но не мог бы ты не так часто говорить «сэр». Ну, когда нас не слышат другие. Это немного усложняет общение.
— Я понял, — улыбнувшись, ответил ветеран, и вот эта улыбка Андрею понравилась, открытая и… одобрительная чтоли.
— А сейчас, построй всех людей, кроме дозорных на вышках, разумеется.
— Есть, сэр.
В едином строю застыли и старожилы и на левом фланге, те кто только что прибыл в форт. Все правильно, усталость, усталостью, но коли уж поступила команда построить весь личный состав, то так тому и быть, тем более, что сказать ему было, что и сменному гарнизону и своим вассалам.
— Итак, — прочистив горло, громко начал Андрей. — Я сэр Андрэ Новак барон Кроусмарш, новый владелец баронства Кроусмарш и волей сэра Свэнсона ваш командир, до конца апреля, сего года. Говорю один раз и повторяться не собираюсь. Воины из числа Йоркской дружины, старшим десятником остается Робин Атчесон. Мои вассалы подчиняются десятнику Джефу Длинный лук, — это заявление вызвало глухой ропот, который впрочем не был ничем иным как удивлением. Бывало конечно, что рыцарь прибывал на службу с одним или двумя оруженосцами или воинами из своей дружины, но чтобы, вот так приводили сюда целую кучу вассалов, это было внове. — Если у других десятников возникают вопросы, обращаются к Джефу и ни как иначе. Далее. Если и дальше продержится такая погода, а это судя по всему, так и будет, то через две недели сюда прибудут первые поселенцы. Сразу хочу заметить, что люди они семейные, мало того с караваном прибудут и семьи воинов, которые стоят с вами в одном строю, — новая волна приглушенных разговоров, в которых иногда явно проскользнули язвительные замечания, по поводу семейных воинов. — Прекратить разговоры! Вы в строю, или в таверне на посиделках!
При этих словах Робин слегка выдвинувшись из строя, осмотрел орлиным взором своих подчиненных, так как шум исходил именно из их рядов, и перешептывания тут же прекратились. Андрея это слегка задело, ведь не его окрик, а строгий взгляд старшего десятника навел порядок в строю, но он решил не подавать пока виду.
— Так вот. Я прекрасно понимаю, что вы обходились без женского внимания по месяцу, а то и по два. Вынужден вас разочаровать, придется обходиться и оставшийся месяц.
— Дак, а если они по желанию и даже с радостью?
— Имя?
— Лучник первого десятка, первой сотни, дружины маркграфа Йоркского, Итен Одли, сэр.
Андрей внимательно посмотрел на дерзкого лучника. Высокий, крепкого сложения, впрочем, иных в дружинах и не держали, не красивое лицо еще больше обезображивал шрам, тянущийся сверху вниз через всю левую половину лица, теряющийся в окладистой бороде, не иначе как отметина оставленная мечом, однако воину повезло, глаз этот удар пощадил. По виду ему было за тридцать, так что судя по всему послужить этот воин успел изрядно. И возраст и повадки выдавали в нем бывалого ветерана.
— Дисциплинированный воин молчит, когда говорит рыцарь и командир, пока его не спросят. Ты этого не знал? — Глухо, не скрывая своего раздражения, проговорил Андрей.
— Прошу прощения, сэр.
— Повторяю, никаких интрижек и любовных потех, я не потерплю. Все они являются моими вассалами или вдовами вассалов, за которых я несу ответственность перед Богом и людьми. И крестьяне, и мастеровые, и воины, а так же члены их семей. Мне не хотелось бы наказывать вас за то, что вы вдруг решите немного расслабиться.
— Ну, а если, скажем я с серьезными намерениями.
Нет, этому Итену Одли, явно хотелось выставиться на показ, или выставить в неблаговидном свете нового командира. Андрей не обманывал себя и прекрасно понимал, что всему гарнизону известно, кто он и то, что он поднялся из низов. Конечно, знали они и о том, что браслеты свои он добыл не в честной схватке с орками, а благодаря чудному оружию, которое изъяла инквизиция. Все это они знали, возможно и из первых рук, но скорее всего благодаря обросшим самыми невероятными подробностями слухам. Слышали они и о его службе на границе со степью, но опять таки, что в тех пересудах правда, а что ложь, понять было трудно. А потому сейчас шла элементарная проверка на вшивость. Оно конечно ветеран рисковал быть наказанным, да только от того, как сейчас себя поведет Андрей зависело то, как воспримут его эти воины.
Еще когда он учился в военном училище, его ротный не раз и не два говорил, тогда еще будущим офицерам: «Никогда не е…те солдата перед строем. Запомните. На миру, и смерть красна. Выводите наглеца из строя и разбирайтесь с ним в канцелярии. Совсем не обязательно бить, достаточно просто лишить его даже молчаливой поддержки товарищей, и тогда он сам станет шелковым. Бывают правда, экземпляры, ну тут уж как повезет.». Эту науку он усвоил хорошо и систематически использовал по ходу службы. Даже будучи участковым, он часто прибегал к этому приему, наблюдая за тем, как сдувались дебоширы, едва оказывавшиеся без поддержки зрителей.
— Итен! — Окрик Робина заставил замолчать дебошира, но его взгляд при этом оставался твердым и вызывающим.
— Отставить, старший десятник! Атчесон, я так понимаю, что та дверь в углу казармы, это мое новое жилище? — Обратился Андрей к Робину.
— Так точно, сэр.
— Прекрасно. Одли, выйти из строя!
— Есть, сэр.
Никакого смирения, ни какого уважения, только подчинение, в силу сложившихся обстоятельств, своему командиру. Крепкий орешек. Такие либо никогда не подчинятся до конца, либо становятся верными сподвижниками, если только сумеешь заполучить их уважение. Но стоит такого унизить перед всеми, и получишь лишь вечную проблему.
— Отправляйся к моему жилищу и жди меня там.
— Есть, сэр. — Ни капли сомнения, ни намека на раскаяние, твердый волевой взгляд.
