Софи нашла свой телефон, убрала его в сумку. Внимательно посмотрела на губку, лежащую на краю раковины, на секунду замялась, потом взяла ее в руку.
– Что с тобой? – забеспокоился Антуан. – Ты какая-то странная.
– Знаешь, сколько времени ты провел сегодня вечером вот с этой штукой в руке? – поинтересовалась Софи ровным голосом, помахивая губкой.
Антуан нахмурился.
– Ты беспокоишься о том, что Матиас одинок – продолжила она, – а о собственном одиночестве ты никогда не думал?
Она бросила ему губку, которая приземлилась точно посередине стола, и вышла из дома.
* * *
Софи ушла уже больше часа назад. Антуан по-прежнему бродил по гостиной. Подошел к стене, за которой проживал Матиас. Поскребся пальцем в перегородку, но с другой стороны в ответ не донеслось ни звука: его лучший друг, наверно, давно спал.
* * *
В один прекрасный день Эмили напишет в своем дневнике, что влияние Софи на ее отца сыграло решающую роль. Луи добавит на полях, что полностью с ней согласен.
V
Валентина обернула простыню вокруг талии и уселась верхом на Матиаса.
– У тебя сигареты есть?
– Я больше не курю.
– А я вот курю, – сказала она, роясь в своей сумке, брошенной у постели.
Она подошла к окну, и пламя зажигалки высветило ее лицо. Матиас не сводил с нее глаз. Он любил движения ее губ, когда она курила, завитки летящего дыма.
– На что ты смотришь? – спросила она, прижавшись лицом к стеклу.
– На тебя.
– Я изменилась?
– Нет.
– Это ужасно, ведь я буду так скучать по Эмили.
Он поднялся и подошел к ней. Валентина приложила руку к щеке Матиаса, поглаживая пробившуюся щетину.
– Оставайся! – прошептал он.
Она глубоко затянулась сигаретой, и раскаленный табак затрещал.
– Ты все злишься на меня?
– Перестань!
– Забудь, что я сейчас сказал.
– «Забудь, что я сказал», «сотри из памяти то, что я сделал» – ты уверен, что жизнь карандашный набросок?
– Если карандаши цветные, то получится не так уж плохо, а?
– Взрослей, старина!
– Если б я повзрослел, ты бы никогда в меня не злюбилась.
– Если б ты повзрослел после этого, мы до сих пор были бы вместе.
– Останься, Валентина, дай мне второй шанс.
– Это наказание для нас обоих; я еще могу иногда быть твоей любовницей, но женой больше нет.
Матиас взял пачку сигарет, замялся и бросил ее обратно.
– Не зажигай свет, – тихонько попросила Валентина.
Она распахнула окно и вдохнула прохладный ночной воздух.
– У меня завтра поезд, – проговорила она.
– Ты же сказала – в воскресенье, тебя кто-то там ждет, да?
– А что это меняет? .
– Я знаю его?
– Перестань причинять нам боль, Матиас.
– На этот раз скорей ты мне ее причиняешь.
– Значит, наконец ты сможешь понять, что я тогда почувствовала; и учти, в то время мы еще не расстались.
– А чем он занимается?
– Какое тебе до этого дело?
– А когда ты с ним спишь, тебе тоже хорошо;' Валентина не ответила, выбросила на улицу окурок и закрыла окно.
– Извини, – пробормотал Матиас.
– Мне пора одеваться и уходить.
В дверь застучали, и оба они подскочили.
– Кто это? – спросила Валентина.
Матиас посмотрел на будильник, стоящий на ночном столике.
– Представления не имею, останься здесь, я спущусь посмотрю и принесу твои вещи.
Он повязал полотенце на бедра и вышел из комнаты. Стук во входную дверь усилился.
– Иду! – заорал он, спускаясь по лестнице.
* * *
Антуан, скрестив руки на груди, с решительным видом уставился на друга.
– Послушай меня хорошенько, в одном я ни за что не уступлю: никаких нянь и бебиситтеров в доме! Мы сами будем заниматься нашими детьми.
– О чем ты говоришь?
– Ты по-прежнему хочешь, чтоб мы жили под одной крышей?
– Да, но, может, выберем другое время?
– Что значит – «другое время»? Ты хочешь сказать, что мы будем жить по раздельному времени?
– Я хочу сказать, что мы могли бы поговорить об этом позже!
– Ну уж нет, поговорим прямо сейчас! Мы должны установить твердые правила и всегда их придерживаться.
– Мы поговорим об этом прямо сейчас, но завтра!
– Не начинай!
– Ладно, Антуан, я согласен на все твои правила.
– То есть как это ты согласен на все мои правила? Значит, если я скажу, что ты будешь каждый вечер выгуливать собаку, ты тоже будешь согласен?
– Ну нет, не каждый вечер!
– Вот видишь, ты не на все согласен!
– Антуан… у нас нет собаки!
– Перестань меня путать!
Валентина, завернувшись в простыню, перегнулась через перила лестницы.
– Все в порядке? – с беспокойством спросила она.
Антуан поднял глаза и кивнул ей, успокаивая. Валентина вернулась в комнату.
– Да, ты действительно очень одинок, как я заметил, – пробормотал Антуан, удаляясь.
Матиас закрыл за ним входную дверь. Не успел он и шага сделать в сторону гостиной, как Антуан забарабанил вновь. Матиас открыл.
– Она останется?
– Нет, она уезжает завтра.
– Главное, теперь, когда тебе перепала маленькая порция, не приходи ко мне плакаться еще полгода, как ты по ней скучаешь.
Антуан спустился по ступенькам крыльца, чтобы снова подняться к своей двери, и огонь на козырьке погас.
Матиас собрал вещи Валентины и пошел к ней в комнату.
– Что ему было нужно? – спросила она.
– Ничего, потом объясню.
* * *
Утром лондонская весна снова сговорилась с дождиком. Матиас уже сидел за стойкой бара Ивонны. Валентина только что зашла, встряхивая мокрыми волосами.
– Я пообедаю с Эмили, мой поезд только вечером.
– Ты мне вчера уже это говорила.
– Ты справишься?
– В понедельник у нее английский, во вторник дзюдо, в среду я веду ее в кино, в четверг гитара, а в пятницу…
Валентина его больше не слушала. Сквозь стекло она заметила на противоположном тротуаре Антуа-на, который заходил в свое бюро.
– Что ему понадобилось в середине ночи?
– Ты будешь кофе?
Матиас рассказал ей о плане совместного проживания, подробно остановившись на всех преимуществах своего предложения. Луи и Эмили прекрасно ладили, как брат и сестра, жизнь под одной крышей гораздо легче организовать, особенно для него. Подавленная Ивонна предпочла оставить их наедине. Валентина несколько раз расхохоталась и слезла с табурета.
– Ты ничего не скажешь?
– А что ты хочешь, чтобы я сказала? Если вы так уверены, что будете счастливы!
Валентина отправилась к Ивонне на кухню и обняла ее:
– Я буду приезжать повидаться.
– Так всегда говорят, когда уезжают, – вздохнула Ивонна.
Вернувшись в зал, Валентина поцеловала Матиаса и вышла из ресторана.
* * *
Антуан подождал, пока Валентина повернет за угол. Он покинул свой наблюдательный пост у окна бюро, сбежал по лестнице, перебежал через улицу и зашел к Ивонне. Чашечка кофе уже ждала его на стойке.
– Как все прошло? – поинтересовался он у Матиаса.
– Отлично.
– Этой ночью я послал мейл матери Луи.
– Ты уже получил ответ?
– Сегодня утром, когда пришел в бюро.
– И что?
– Карина спросила, должен ли будет Луи в начале следующего учебного года поставить твое имя в графе «совместное проживание», заполняя классный журнал.
Ивонна забрала со стойки две пустые чашки.
– А с детьми вы уже говорили?
* * *
С экономической точки зрения перестройка mews[7] была невозможна, но Антуан, демонстрируя эскизы проекта, объяснил идею, которая пришла ему в голову ночью.
Перегородка, которая разделяла их дом, не несла никакой нагрузки. Достаточно снести ее, чтобы дом обрел первоначальный вид, а внизу можно создать одно большое общее пространство. Конечно, необходимы кое-какие переделки пола и потолка, но все работы займут не больше недели.
Две лестницы будут вести на второй этаж, что создаст у каждого ощущение, что он может подняться «к себе». Маккензи подъедет, чтобы на месте утвердить проект. Антуан отправился обратно в бюро, а Матиас в свой книжный магазин.
* * *
Валентина забрала Эмили из школы. Она решила, что отведет дочь обедать в «Медитерранео», где была одна из лучших итальянских кухонь города. Автобус с империалом довез их до Кенсингтон-Парк-роуд.
Солнце заливало улицы Ноттинг-Хилла. Они устроились на террасе. Валентина заказала две пиццы. Они пообещали друг другу звонить каждый вечер, чтобы обмениваться всеми новостями, и посылать «тонны» мейлов.
Валентину ждала новая работа, поэтому она не могла взять отпуск на пасху, зато летом они отправятся в большое путешествие – только девочки. Эмили успокоила маму: все будет хорошо, она приглядит за папой, будет проверять перед сном, заперта ли входная дверь и все ли выключено в доме. Она обещает всегда пристегиваться в машине, даже в такси, надевать шапочку по утрам, если будет холодно, не болтаться подолгу в книжном магазине, не забрасывать занятия гитарой хотя бы до следующих каникул, вот… Но когда Валентина отвезла дочь обратно в школу, то сдержала собственное обещание. Она не плакала, по крайней мере до того момента, пока Эмили не исчезла за дверями класса. В тот же вечер «Евростар» [8] доставил ее в Париж. С Северного вокзала такси отвезло ее в небольшую служебную квартиру в Девятом районе, где ей предстояло жить.
