Родион Потапович вообще предпочитал уклоняться от обсуждения этой темы, предпочитая не затрагивать кошмара, свидетелями которого нам пришлось стать. Он ссылался на то, что у него масса других дел и что он не любит распыляться, держать в голове сразу несколько аналитических выкладок. При любом удобном случае он предпочитал отделаться от меня, хватаясь за трубку зазвонившего телефона как за соломинку или выскакивая из кабинета, как черт из табакерки, на трубный глас вопящего Потапа.
Однако же на исходе восьмого дня, истекшего с момента убийства председателя правления «ММБ-Банка», Родион Потапович не сумел отвертеться от вопросов. И все потому, что исходили они не от меня. Впрочем, первоначально тему смерти Мавродитиса подняла именно я, сказав:
– Вы знаете, Родион Потапович, у меня не выходит из головы тот человечек с цилиндром на голове. Я знаю, что это глупость, блажь, совпадение, но такое уж эффектное совпадение, что никуда от него не деться. Я не допускаю вообще-то, что Павел Борисович, ваш крестный, причастен к тому злосчастному выстрелу, не допускаю…
– А я допускаю, – неожиданно поднял кудрявую голову мой босс.
Я даже вздрогнула:
– Почему? Вы думаете, что…
– Я ничего не думаю, Мария, я просто допускаю прямую очевидность. Совпадения, на мой взгляд, редко случайны. Хотя, конечно, я не хочу сказать, что мой крестный заказал Мавродитиса. Я бы меньше всех хотел верить в это. Но пока что я не вижу, ради чего мне стоило бы вообще думать об этом деле. Если говорить напрямую, Мария, то нет ни охоты, ни времени обсуждать его. Тем более что пора ужинать. Валентина уже звала в столовую.
Я взяла в руки хрустальную пепельницу и стала с досадой крутить ее в пальцах. Тут зазвонил телефон. Родион Потапович поправил очки и сказал:
– Ну вот, пожалуйста. Я же говорил. Даже поесть толком не дадут. – Он снял трубку: – Шульгин, агентство «Частный сыск», слушаю. Да… простите? Да, конечно. Добрый вечер, Алексей Павлович.
Хрустальная пепельница неловко повернулась в моих сразу занемевших пальцах и упала на пол. Она разбилась бы, не крутись под ногами злокозненный шарпей Счастливчик, который раз за разом умудрялся просачиваться в плотно закрытую дверь. Пес коротко взвыл и шариком покатился в угол. Рука Родиона, лежавшая на тастатуре телефонного аппарата, дрогнула, и включилась громкоговорящая связь, благодаря чему я услышала конец фразы:
– …нужно встретиться.
Родион впился в мои зрачки и произнес:
– Необходимо – значит, встретимся. А лучше всего будет, если вы приедете сюда. В наш офис.
– Может быть, и лучше, но только для вас, – прозвучал знакомый голос. – А для меня не лучше. Я не хочу светиться. Я сижу в ресторане «Белый клоун». Подъезжайте сюда в двенадцать.
– В двенадцать? – проговорил Родион и сделал паузу. За время этой паузы он успел пробежаться пальцами по клавиатуре ноутбука. – Так в двенадцать он уже закрывается.
Ресторан «Белый клоун» был небольшим, но безумно дорогим элитарным клубом, не практиковавшим, однако, ночных посиделок и потому относительно рано закрывавшимся. Он находился не особенно далеко от нашего офиса, но поездка туда, откровенно говоря, меня не впечатляла. Я говорю «меня» – потому что едва ли Родион собрался бы ехать в «Белый клоун» собственной персоной, будучи вообще-то тяжелым на подъем, кроме разве что самых экстремальных случаев. Или требующих непременного присутствия босса.
– Закрывается? – переспросил Маминов. – Нет, вас пропустят. Потому что я – его владелец.
– Это меняет дело.
– Но непременно приезжайте, потому что нам обязательно нужно встретиться.
– Я понял, Алексей Павлович. За вами приедет Мария. Помните, она была на вашем юбилее?
Маминов промычал что-то невнятное, а потом выговорил:
– Мария? А без нее – нельзя?
– Если вы хотите прибегнуть к услугам нашего детективного бюро, то нельзя. А если требуется только моя консультация, совет – то, пожалуй, можно.
– Тогда согласен на Марию. Пусть она представится, ее пропустят. – И в трубке послышались короткие гудки, а я скрипнула зубами. Родион Потапович коротко усмехнулся и сказал:
– Ну что ж, что хотела, то и получила. Ты упорно возвращалась к этой теме, а тут она сама тебя нашла. Итак. Мария, ты, кажется, очень любишь строить предположения в отношении Маминова и его окружающих? Как ты думаешь, с какого такого перепуга он обратился к нам?
– Честно говоря, босс, не имею ни малейшего понятия, – быстро ответила я.
* * *
Когда я подъехала к ресторану «Белый клоун» и припарковала машину, меня словно ошпарило недобрыми предчувствиями. Я вышла из машины и направилась к неоновой вывеске, к двери, над которой виднелась белая, изнутри подсвеченная фигурка с красным носом и большими красными башмаками. Голоса рванули и отскочили упруго, словно удар резиновой дубинки, известной в народе под названием «демократизатор»:
– Нет, ты че тут каракатишься? Я распорядок хорошо знаю. Сейчас еще двенадцати нет, че ж ты?..
– У нас тут стрела забита, ты, барыга! – поддержал другой голос, в котором перекатывались откровенно агрессивные интонации.
Высокий мрачный охранник в белой рубашке и черных брюках у дверей заведения ответил:
– Закрыто, сказано тебе.
– Не, ты совсем борзой. Да у нас тут все завязано. Да ты, может, не в курсах, что я с Рыжим Апом, которому этот хлам принадлежит, терся?
Охранник промолчал. Я взглянула на часы – было без трех двенадцать. Я двинулась к площадке перед дверью, на которой стоял секьюрити, проскользнула между двумя раскачивающимися и громогласно объявляющими о своем знакомстве с хозяином ресторана братками и негромко произнесла, приблизившись вплотную к охраннику:
– Меня зовут Мария.
Он взглянул на меня и кивнул. Правда, в тот же самый момент я получила ощутимый шлепок пониже спины, и грубый голос над самым ухом выговорил:
– А ты что, на роспись приехала, подруга? Может, лучше с нами? Вишь тут какие неласковые?
Охранник впервые проявил какую-то активность и молча залепил наиболее наглому ублюдку по почкам. В руке второго тут же тускло блеснуло что-то металлическое, но я, не разбираясь, что именно это было, полоснула его титановыми накладками по запястью, всей растопыренной пятерней, которая, если правильно ударить, действовала не хуже лапы крупной хищной кошки. Быть может, я погорячилась и проявила нетерпение, благодаря чему сила удара вышла несоизмеримой с реальной опасностью, которая от этих парней исходила. Обычные подвыпившие хулиганы, а я, кажется, повредила ему вену и разорвала сухожилие.
Я прошла мимо несколько оторопевшего охранника, и он нырнул в ресторан за мной, закрыв дверь на замок. За дверью, на ночной московской улице, послышался вопль боли, а потом поспешное, как бег перепуганного зайца:
– Слышь, Бобс, чем это она тебя?
– Не зна-а-а!..
– Бля, мужики, кровь хлещет как! В больницу его надо! Да и мне тоже… Мне этот мусор в бок задвинул, падла!
– Все, валим отсюда!
Кажется, протрезвели.
Я прошла по коротенькому коридорчику, скрадывающему шаги, и вошла в небольшой, но уютный, наполненный приятным для глаза полумраком зал. Охранник остался у дверей, а я прошла внутрь. В самом дальнем углу ресторана сидел человек. Он пил кофе из малюсенькой чашечки, размером едва ли не с наперсток. Молодой мужчина в светлых джинсах и белой майке, открывающей загорелые руки. Короткая стрижка, высокий чистый лоб, чуть затемненные очки, маленький серебристый мобильник на цепочке, висящий на шее. Мужчине не было и тридцати, и это никак не мог быть банкир Маминов.
Ловушка?
Я приостановилась, и тут же зальчик ресторана наполнился характерным, чуть скрипучим голосом, не узнать который я не могла:
– Вы точны, Мария. Ни минуты опоздания. А что там произошло у дверей? Халу доложил об этом второй охранник. Первый, как вы понимаете, ждал вас снаружи.
– У вас хорошие гримеры и стилисты, Алексей Павлович, – сказала я, присаживаясь перед ним. – Я вас даже сразу и не признала. А у меня наметанный глаз, уверяю вас.
– Хорошие гримеры и стилисты? – равнодушно переспросил он и взглянул на стоявшего за его спиной Хала. – Нет. Это я сам хороший гример и стилист. Так что там произошло?
– Ничего особенного. Три урода ломились в двери. Уверяли, что у них тут встреча. Потом один сказал, что знаком с Ры… с хозяином этого ресторана.
– С Рыжим Апом, хотели вы сказать? – без улыбки предположил Маминов. – Честно говоря, они никак не могут быть со мной знакомы, по крайней мере по этому заведению: я тут второй раз в жизни. А первый был, когда ресторан только открывали. Кажется, вы там с ними негостеприимно обошлись. У вас есть подготовка?
– Есть, – сказала я хмуро, – но, наверно, проще было бы, если бы мне не пришлось демонстрировать свою пресловутую подготовку, а просто-напросто выпустили бы вы своего телохранителя, я уверена, он справился бы с ним, и без труда.
