– И я горжусь тобой, Клэр, – мягко произнес Тим. – Но мы все равно беспокоимся. Ты замечательно держишься, но тебе нелегко, а мы слишком далеко, чтобы помочь. Сделай одолжение, съезди домой на выходные. Просто чтобы мама на тебя посмотрела.
Я подумал, что в его словах есть смысл. Клэр повидает семью, а я пару дней отдохну от волнений и вплотную займусь Джонатаном. (Надеюсь, это прозвучало не слишком эгоистично?)
– Слушай, давай договоримся. Я съезжу к родителям, если ты скажешь маме, что я в порядке.
– Хорошо, сестренка, как пожелаешь. Но можно мне хотя бы чашку чая перед обратной дорогой?
Когда я понял, что Тим не враг моей хозяйке, то решил с ним подружиться. Мы замечательно поиграли, и я по достоинству оценил, что ради меня он становился на четвереньки, не боясь выглядеть глупо. Я переворачивался на спину, раскидывал лапы, чтобы он мог почесать мне живот, и довольно мурлыкал. Пока мы играли, Тим попросил меня присмотреть за сестрой, и я протяжным урчанием заверил его, что так и сделаю. Я осознавал возложенную ответственность, но был к ней готов. Когда мы вышли проводить Тима, я подумал, что еще успею сбегать к сорок шестому дому и проведать Джонатана, но Клэр нарушила мои планы, подхватив на руки и отнеся в спальню.
Глава 9
Я вернулся к дому Джонатана ранним утром. Клэр вскочила ни свет ни заря и умчалась на работу; еды она мне оставила, а вот погладить забыла. Я постарался не принимать это близко к сердцу: люди – они такие, в их жизни происходит гораздо больше событий, чем в нашей, кошачьей. И все же поведение Клэр вновь утвердило меня в желании обзавестись несколькими хозяевами.
Я осторожно просунул голову в кошачью дверцу. В доме стояла мертвая тишина, отчего мне даже стало слегка не по себе. Шторы на окнах были задернуты, жалюзи опущены. Кошки в основном ночные животные, мы хорошо видим в темноте и легко ориентируемся в пространстве благодаря другим чувствам. В доме Маргарет я научился ловко лавировать между мебелью и прочими предметами обстановки, а на улице – избегать столкновения с деревьями и людьми.
Пробравшись внутрь, я на секунду задумался, каково это – быть Джонатаном. Жить в таком большом доме совсем одному. Нет, это не по мне. У Маргарет я любил свернуться клубком в своей маленькой корзинке – будь она чуть больше, лежать в ней было бы совсем не так уютно. А после того как Агнес меня приняла, мы часто устраивались там вдвоем. Рядом со старой кошкой было тепло и спокойно. Ох, как же я скучал по старым дням! Наверное, Джонатану тоже нужен был кто-то рядом, поэтому он и привел ту женщину… Хотя я сильно сомневался, что она вернется после того, как он ее выставил.
Я сидел в коридоре у подножия лестницы. Еще одной неприятной чертой дома № 46 было отсутствие ковров. Гладкие деревянные полы, конечно, давали простор для веселья – я уже успел покататься в свое удовольствие, – но при этом оставались жесткими и холодными. И о них невозможно было поточить когти! А вместо длинных штор, с которыми так здорово играть, на большинстве окон висели дурацкие жалюзи. Дом просто кричал о том, что котам здесь не место, но меня по-прежнему неудержимо сюда тянуло.
Кажется, прошла целая вечность, прежде чем на лестнице появился Джонатан – заспанный и в пижаме. Он выглядел усталым, каким-то потрепанным и, если честно, напоминал уличного кота. Остановившись на верхней ступеньке, Джонатан наградил меня взглядом, который при всем желании нельзя было назвать приветливым.
– Только не говори, что это ты оставил на коврике дохлую мышь, – сердито пробурчал он.
В ответ я скромно мурлыкнул: «Не благодари!»
– Чертов кот. Я кажется, ясно дал понять, что тебе здесь не рады.
Раздраженно топая, он прошел мимо меня на кухню, вытащил из шкафа чашку и начал нажимать кнопки на машине, из которой вскоре полился горячий кофе. Затем Джонатан направился к холодильнику, напоминавшему космический корабль, и достал молоко. Я с надеждой облизнулся, а когда хозяин дома наполнил чашку, но мне не предложил, громко мяукнул.
– Даже не надейся, тебя тут кормить не будут! – рявкнул он.
И в самом деле, мне попался крепкий орешек! Я мяукнул еще раз, чтобы выразить неодобрение.
– Я не нуждаюсь в домашнем животном, – продолжил Джонатан, прихлебывая кофе с молоком. – Я нуждаюсь в тишине и покое, чтобы разобраться со своей жизнью. – Я навострил уши, показывая, что я весь внимание. – И прекрасно обойдусь без дохлых мышей на коврике и наглых котов на кухне!
Я снова мурлыкнул в тщетной попытке завоевать его расположение.
– Хватит и того, что я вернулся в эту проклятую страну с ее проклятым климатом, – теперь он смотрел на меня так, будто разговаривал с человеком. Если бы я мог, я бы сказал Джонатану, что климат у нас неплохой, тем более сейчас, когда на дворе лето. После паузы он снова заговорил: – Я скучаю по Сингапуру. Скучаю по жаре, по тамошней жизни. Я ошибся всего раз – и вот что вышло. Ни работы, ни девушки, ни Сингапура. – Джонатан замолчал над чашкой. Я прищурился, и его вдруг прорвало: – Конечно, она ушла, стоило мне потерять работу! Три года я оплачивал все ее прихоти, а когда больше не смог, она свалила, не потрудившись даже толком попрощаться. Да, мне повезло, что хватило денег на этот дом, но давай посмотрим правде в лицо – мы отнюдь не в Челси!
Я понятия не имел, что такое Челси, но на всякий случай с ним согласился. Мой хвост взволнованно мотался из стороны в сторону. Я был прав: Джонатан не просто противный ворчун, он несчастный и одинокий человек! Хотя и противный ворчун тоже. Зато теперь я отчетливо видел, что ему нужен друг, а из котов получаются отличные друзья, уж поверьте моему опыту.
– Почему я вообще с тобой разговариваю? – опомнился Джонатан. – Как будто ты что-то понимаешь!
«М-да, кое-кто совсем не разбирается в кошках», – подумал я, наблюдая, как он допивает кофе. Желая показать, что на самом деле я все понимаю, я потерся о его ногу, выражая сочувствие, в котором он так нуждался. Джонатан удивился, но не отстранился. Тогда я решил пойти дальше и запрыгнул к нему на колени. Такой наглости он от меня явно не ожидал. На лице Джонатана отразилась внутренняя борьба: на секунду он смягчился, но в следующий миг опять замкнулся.
– Сейчас я позвоню твоим хозяевам и потребую, чтобы они тебя забрали! – сердито сказал он. Потом, как и Клэр неделю назад, посмотрел номер на жетоне и потянулся за телефоном. Когда на том конце не ответили, Джонатан раздосадованно цокнул языком.
– И где же ты живешь?
Я наклонил голову и выразительно на него посмотрел.
– Слушай, иди домой. Я не могу сидеть тут с тобой целый день. Мне нужно найти работу и заколотить эту чертову кошачью дверцу. – Он наградил меня еще одним недобрым взглядом и вышел из кухни.
Но я, несмотря ни на что, остался доволен. Во-первых, он все-таки со мной заговорил, а это уже хороший знак; во‑вторых, он не вышвырнул меня из дома. И ушел, зная, что я по-прежнему сижу на кухне. Может, я постепенно начинаю ему нравиться. Как я и чувствовал, Джонатан из тех, кто громко лает, но не кусает.
Я осторожно поднялся на второй этаж, стараясь не попадаться ему на глаза. Мне нужно было изучить Джонатана, а для этого лучше всего понаблюдать за ним в домашней обстановке.
Высокий, подтянутый, он явно следил за своей внешностью, и здесь мы с ним были похожи. Джонатан целую вечность принимал душ в ванной комнате, которая примыкала к спальне, а затем долго стоял перед встроенным гардеробом, выбирая костюм. Когда он оделся, то напомнил мне героя черно-белых фильмов – Маргарет они очень нравились. Она повторяла, что эти мужчины «обходительные и привлекательные, какими и должны быть настоящие джентльмены». Думаю, Джонатана она бы одобрила.
Я тихо спустился вниз, чтобы он не заметил, как я за ним наблюдаю, и вернулся на свой пост у подножия лестницы.
– Ты еще тут, Алфи? – спросил он. Голос у него был уже не такой сердитый.
Я мяукнул в ответ. Он покачал головой, но меня переполняла радость: Джонатан обратился ко мне по имени!
Он направился к шкафу под лестницей, где стояли ряды блестящих черных туфель, и выбрал одну пару. Потом присел на ступеньку, чтобы обуться. Закончив с этим, он снял с вешалки пиджак, подобрал ключи с низкого столика в прихожей и повернулся ко мне.
– Так, Алфи, надеюсь, в этот раз ты уйдешь сам. Я буду очень рад, если не встречу тебя здесь, когда вернусь. И давай обойдемся без дохлых мышек, одной более чем достаточно.
Когда Джонатан захлопнул за мной дверь, я с наслаждением потянулся. Теперь я точно знал, что смогу ему помочь. Несчастный, озлобленный и одинокий, он, как и Клэр, нуждался во мне. Только сам еще этого не понял.
