«Мышка с кошачьим именем…» – подумал Димка.
– А полностью? – неожиданно послышалось за спиной.
Димка и Кэтти вздрогнули.
Неслышно подошедший господин Шарль осмотрел черные стволы Димкиных револьверов. Тот кашлянул и убрал оружие. Во-первых, неловко, во-вторых, глаза маньячки Кэтти уже разгорелись.
– Как ваше полное имя, госпожа Кэтти?
– Меня все называют Кэтти…
– Это имя непохоже на островное.
Точно! В выговоре мышанки чувствовался какой-то легкий акцент.
– Кейуиннит…
– А фамилия? – продолжал допрос господин Шарль.
– Стэйт…
– Из тех самых Стэйтов, что покинули остров двадцать лет назад?
– Да. Только пятнадцать…
– Как звали вашу уважаемую мать?
– Мадлен. А отца – Густав…
– Верно. – Господин Шарль улыбнулся. Одними губами. – Меня зовут господин Шарль Фламнеж.
– Из семьи Фламнежей? – испуганно уточнила мышанка. Господин Шарль почему-то пугал всех.
– Совершенно верно.
– Постойте! – Боялась Кэтти недолго. – Вы тот самый господин Шарль, который придумал устройства для наблюдения невидимых следов?
Что нужно безумному механику для счастья? Два изобретателя, случайно забредшие в гости.
– Да, это был я. А еще я был начальником особого королевского сыска.
– А вы расскажете мне?
– Про сыск?
– Нет, про свои изобретения. Как вы их придумывали?
Димка первый раз за все время знакомства видел господина Шарля озадаченным. Секунд пять.
– Расскажу. Мы с господином Хыгром расскажем вам многое. Идемте.
Они вышли на ослепительно солнечный после полутемной конюшни-мастерской двор замка.
– Скажите, господи Хагр… – Мышанка Кэтти повисла у него на руке.
– Хыгр.
– Да, Хыгр. Скажите, а у вас есть…
Ответить Димка не успел.
– Есть.
Сегодня что, день голосов за спиной? Этот голос был холоден до такой степени, что вспоминалась даже не Снегурочка, а сразу Снежная королева и твердый кислород.
У ворот конюшни стояла Флоранс. И не надо было быть дальнозорким яггаем, чтобы понять, как она рассержена.
– У него есть невеста. – Флоранс взяла Димку за вторую руку и дернула так, что он чуть не упал. – Я его невеста.
– Но я не… – залепетала Кэтти. – Я просто… хотела с ним…
– С ним, – отчеканила Флоранс, – могу только я. Понятно?
Взглядом, которым Флоранс ожгла мышанку, можно было резать стекло.
– Хыгр, пойдем со мной.
– Господин Хыгр, – господин Шарль, по своему обыкновению, был спокоен, – когда закончите, пройдите в замок, у меня к вам разговор. Очень серьезный.
Он наклонился и посмотрел на Флоранс:
– Очень серьезный. Поэтому господин Хыгр нужен мне целый и невредимый и без разбитой головы.
Господин Шарль ухватил за руку пискнувшую Кэтти и ушел.
Флоранс прижала Димку к стене:
– Кто. Это. Такая?
– Это быть… мышь…
– Я вижу, что это мышь. Почему ты ухлестываешь за каждой встречной крысой?!
Димка никогда еще не видел Флоранс такой. Она была почти в истерике.
– Моя не делать так дальше.
С девушками в истерике проще сразу согласиться.
Зомбяшка расплакалась:
– Ты меня не любишь!
– Хыррр…
В словаре яггаев отсутствовало слово «любить». А слово, которое было, означало не совсем то.
Димка наклонился к Флоранс:
– Твоя – моя. Моя – твоя.
Косноязычная фраза неожиданно успокоила зомбяшку. Она вытерла слезы:
– Я люблю тебя. Но если ты еще раз приблизишься к этой крысе!..
Флоранс развернулась и ушла, оставив Димку размышлять, как найти господина Шарля, не приближаясь к мышанке Кэтти, если они ушли вдвоем?
Глава 6
Будь проклята яггайская косноязычность! Флоранс обижена и разозлена (и неизвестно, что хуже), а он даже сказать ей, что любит, не может!
Не то чтобы до превращения в яггая Димка был красноречивым оратором, но все же на такую малость был способен.
До сих пор как-то обходился, но ситуация зашла во вполне ожидаемый тупик. Раньше надо было думать, раньше… Писать научиться, что ли.
Легко сказать. Писать на слух Димка не мог по двум разным причинам. Во-первых, он слышал не местные слова, а их русский вариант. Да еще и с известным вывихом. Во-вторых, язык Этой страны в принципе не предполагал возможности написания слов так, как они слышатся. Здешние слова по написанию напоминали скорее китайские иероглифы, по которым совершенно нельзя догадаться, как же они произносятся. Теоретически можно было бы выучить самые распространенные слова. Можно… Но эта яггайская башка наотрез отказывалась запоминать их!
Нет, прочитать кое-какие слова Димка мог. Если они не были слишком длинными – привет, медвежонок Винни! А в яггайские мозги письменные слова заползали ох как нелегко, не в пример устным. Написать же совсем не получалось.
Вывести слово на бумаге Димка мог только при одном условии: если он держал его перед глазами как образец. Стоило слову исчезнуть из поля зрения, как тут же исполнялась поговорка «С глаз долой – из сердца вон»: вспомнить, как оно пишется, Димка уже не мог.
Притом что русские слова писались без всяких затруднений. Видимо, опять работало несоответствие яггайских мозгов и человеческого разума.
Одним из выходов было завести себе маленький словарик со словами на местном языке и их значением на русском. Вот только хорошие мысли приходят поздно.
Димка поправил котелок, мысленно поклялся самой страшной клятвой непременно сделать словарик, когда у него будет свободное время и жертва (нужен же кто-то, кто будет показывать, как пишутся слова), и отправился в замок.
Ну и как сказать Флоранс, что он тоже ее любит? Попросить кого-нибудь написать? Написать что? Если бы он мог произнести слово «любить», он бы не заморачивался, а просто поговорил бы с зомбяшкой. Нарисовать? Ага, сердце, пронзенное стрелой. И как, интересно, это воспримет Флоранс? «Я тебя люблю» или «я тебя убью»?
Задачка…
Господин Шарль сказал, что все разговоры о делах будут завтра, а сегодня – отдыхать. То, что будет трудный день, он не добавил, но это явственно чувствовалось в его интонациях.
Димка послонялся по замку, попытался угадать, для чего господин Шарль притащил их сюда, не смог и пошел знакомиться со здешними мастерами. Вернее, с мастером Сильвеном в единственном лице. Потому что вторым мастером была Кэтти. Ссориться с Флоранс Димка не хотел, а прятаться вместе с мышанкой от зомбяшки… Если Флоранс их все же поймает, то уже ничего не докажешь.
Мастер Сильвен нашелся в мастерской-конюшне.
– Привет, мастер Хыгр. Ты не знаешь, что ваш командир хочет от нас? Сказал: «Завтра, завтра…»
– Моя не знать.
– Жаль… Хочешь помочь? Мастер Арман говорил, ты много интересных вещей знаешь. Светильники ты придумал?
– Нет, – отказался Димка от незаслуженной славы. – Моя говорить, делать не моя.
– Не ты… – Мастер Сильвен шевельнул острыми ушами. – А кто понял, что магия воздуха действует не на взгляд, а на свет? Не ты?
– Не моя. Наша умная человек знать это, моя говорить, моя помнить.
– Умная человек? Шаманы, что ли? Или ученые?
– Да.
– Яггайские ученые… Куда катится этот мир… Того и гляди, скоро появятся летающие тролли и зомбики-грабители.
– Ваша это не знать? – Димка помнил, что покойный сеньор проводил какие-то исследования в области магии.
– Мы в основном работали с магией земли… – Мастер Сильвен кивнул на верстак, где были разложены блестящие стальные детали. Димка наклонился поближе…
Прорычал, мысленно проклиная яггайскую дальнозоркость и собственную забывчивость. Отстранился и посмотрел на деталюшки издалека.
Каждая была покрыта тонкой вязью крошечных рун. Рун земли, похожих на маленькие взрывы.
Интересно…
– Что это делать?
– Сейчас покажу. – Острая морда мастера расплылась в улыбке.
Вот это да…
Димка уже привык, что технологии мира Свет – на уровне века так восемнадцатого. С поправкой на использование магии. Трудно было ожидать здесь танков и самолетов. Даже паровоз появился только в единственном числе. Вон оно, это число, во дворе замка стоит с полностью выгоревшими рунами двигателя.
Казалось, удивить его этот мир не сможет. Тем сильнее было изумление от знакомства с изобретениями мастера Сильвена.
Собакоголовый мастер делал роботов.
Ну, если быть совсем точным, не роботов, а андроидов – механических существ, наподобие тех, что на Земле примерно в такой же исторический период создавали французские мастера. Там это были забавные игрушки, выполняющие только одну последовательность действий: заводной мальчик писал одну и ту же фразу, заводная балерина выполняла одни и те же па…
В мире Свет вмешалась магия.
И железный конь, и железные рыцари в доспехах, стоявшие в отсеке, – все они были полноценными созданиями, которые могли менять свои действия. Механические слуги. Их можно было бы назвать големами, будь они из глины.
