— Какой симпатичный джентльмен, — произнес Дюк. — Где вы такого откопали?
— Мне нечем его оправдать, — сказала девушка и доверительно сжала локоть Дюка. — И пожалуйста, пообещайте не задавать никаких вопросов.
— Обещаю, — ответил Дюк. — Тем более что это не мое дело.
Они неторопливо направились к гостиной.
— Нам обязательно туда возвращаться? — спросил Дюк.
— Конечно, а что?
— Давайте не будем. На этих приемах никогда ничего интересного не происходит. Одна и та же унылая скука от начала и до конца.
— Какой вы циник, — усмехнулась девушка. — А вот мне приемы нравятся, и этот — в особенности. По-моему, он великолепен.
Дюк ушам своим не поверил.
— Что же великолепного в вечере, проведенном в толпе болтунов, которым и болтать-то не о чем?
— А вот и неправда, — возразила она. — Они очень интересные люди, и я страшно рада, что попала в Нью-Йорк, в общество таких знаменитостей, ну и все такое.
— Вы что же, раньше в Нью-Йорке не бывали?
— Да нет, бывала, конечно. Но никогда подолгу здесь не жила. Мистер Купер снял для меня в отеле роскошный номер, а когда книга выйдет и у меня появятся деньги, я перееду сюда, стану каждый день ходить на приемы и буду самой счастливой женщиной на свете!
В этой бесхитростной тираде присутствовала чистая, неиспорченная красота, согревшая душу Дюка.
— Вы хорошая девушка, — совершенно искренне сказал он. — Надеюсь, вы получите все, чего хотите, и это «все» окажется таким, каким вы его себе представляли.
Девушка благодарно взглянула на Дюка, затем обвела глазами толпу гостей, и на лицо ее вернулась неопределенная улыбка, тихая, блаженная, чарующая. Дюк взял девушку за локоть и повернул к себе лицом.
— А нет ли другого места, куда вам хотелось бы заглянуть? Ночной клуб, что-нибудь в этом роде, а?
— Хорошо. Ночной клуб. Мы можем пойти в «Аист»?
— Конечно.
— Только не в бар, хорошо? В ресторан.
— Разумеется. Пойдемте.
Она заколебалась.
— А ничего, что мы так рано уходим с приема?
— На большую их часть и приходить-то не стоит.
— Ну хорошо, — сказала, снова улыбнувшись, она. — Давайте попрощаемся со всеми.
— Это ни к чему. Берите плащ — и вперед.
— Вы уверены? Мистер Купер не рассердится?
— Только благодарен будет. Встретимся у двери квартиры.
Когда он подошел к двери со своим плащом, девушка уже ждала его, совершенно очаровательная в отделанном мехом жакете и крошечной шляпке, чуть сдвинутой набок. Дюк похвалил шляпку, и они, смеясь, вошли в лифт. Тут он вдруг вспомнил о мужчине в шинели и, когда они пересекали вестибюль, спросил, кто это. Девушка немедля напомнила ему о данном слове, Дюк извинился, а она спросила, много ли денег принесет ее книга.
— Заранее ничего не скажешь, — ответил он. — Купер совершенно уверен в успехе, а продажа книжным клубам может дать очень немало.
— Чудесно! — радостно воскликнула она. — Я понимаю, вам, наверное, кажется, что я только о себе и думаю, но дело в том, что у меня никогда ничего не было, а теперь есть все.
Она провела в Нью-Йорке всего три дня. Купер пригласил ее сюда и принял по-царски, предоставив роскошный номер в отеле и выдав изрядный аванс в счет будущей выручки от продаж книги. Все ее мечты внезапно осуществились, и теперь она пребывала в восторженном состоянии.
Серый день уже сменялся сумерками, но воздух оставался по-прежнему свежим, и они решили пройтись пешком. Когда они остановились на светофоре, Дюк вытащил из пачки сигарету. Чтобы прикурить, он обернулся назад и, прикрывая ладонью спичку, увидел мужчину в шинели, стоявшего в середине квартала у боковой стены одного из домов. Стоял он неподвижно и смотрел на Дюка с девушкой. Тут вспыхнул зеленый свет, и они двинулись дальше.
— Значит, теперь у вас все хорошо? — спросил, переходя улицу, Дюк, вглядываясь в лицо девушки.
— Все чудесно! — воскликнула она. — Просто чудесно!
— Это радует, — сказал он.
На следующем углу он обернулся снова. Мужчина шел за ними, так же неторопливо, как они, не сокращая разделявшего их расстояния. Переходя следующую улицу, Дюк взял девушку под руку.
— Но что же все-таки не так? — спросил он.
— Не так? — Она удивленно прищурилась. — О чем вы?
— О неприятностях. У вас ведь какие-то неприятности?
— Нет. Конечно, нет. А что?
— Как насчет того мужчины в шинели?
— Вы же обещали не спрашивать.
— Да, но если у вас неприятности, — сказал он, — я хотел бы помочь.
— Ну так у меня их нет.
— Ладно, — сказал Дюк. Некоторое время они шли молча. Потом Дюк взглянул на девушку и понял по ее лицу, что она ждет объяснений. — Он преследует нас.
— Кто?
— Тот мужчина. Не оборачивайтесь, — быстро предостерег он девушку. — Во всяком случае, пока не решите, как собираетесь поступить.
Она молчала.
— На углу стоит такси, — сказал Дюк. — Свободное. Если вам хочется ускользнуть, мы можем сесть в него.
— Нет, — медленно ответила она. — Ускользать я не хочу.
— Хорошо, — согласился Дюк. — Тогда просто пойдем дальше.
В конце концов любопытство взяло верх, она оглянулась и сразу же сжала пальцами его руку.
— Он увидел меня, — встревоженно сообщила девушка. — Увидел и нагоняет нас.
— Что собираетесь делать?
— Не знаю. — Она ускорила шаг. — Идти, только побыстрее.
На следующем углу они свернули в боковую улочку. Затем Дюк услышал приближавшиеся сзади шаги, а через миг мужчина в шинели оторвал его от девушки и встал между ними — лицом к ней, спиной к Дюку.
— Мне нужно поговорить с тобой, — сказал он.
— Уходи, — ответила девушка. Лицо у нее было испуганное, и она на шаг отступила от мужчины. — Пожалуйста, уходи.
— Нет, пока мы не поговорим. Пусть уйдет он.
Дюк, понемногу закипая от гнева, окинул его оценивающим взглядом. Мужчина протянул руку к девушке. Дюк перехватил его запястье и, шагнув вперед, оказался между ним и девушкой.
— Она же сказала, что не хочет разговаривать с вами, — негромко произнес он.
— Убирайтесь, — резко потребовал мужчина. — Это не ваше дело. Почему вы не уходите?
— Она не хочет разговаривать с вами, и я тоже, — сказал Дюк. — Так что валите отсюда.
Мужчина врезал Дюку по скуле, прежде чем тот успел поднять перед собой руки. Дюк замахнулся, целя ему в голову, но промазал. Нога его заскользила по асфальту, он упал на одно колено. Постоял так, ожидая, когда с глаз спадет пелена гнева и можно будет ясно увидеть мужчину, который теперь отступал от него, по-женски подняв перед собой руки, заслоняясь от неминуемого возмездия.
— Не заводитесь! — вскрикивал он. — Ради Бога, не заводитесь! Я не хочу драться.
Лицо Дюка онемело от боли. Он помнил, что девушка из Гринвича стоит где-то рядом, пусть и вне поля его зрения. Он медленно встал, гнев его сменился острой, яростной жаждой мести. По-боксерски подняв перед собой кулаки, поводя плечами, он с беспощадной, методичной решимостью наступал на противника, ощущая ненависть к нему, но ненависть осмотрительную, не безрассудную. Сделав левой обманный выпад, он ударил мужчину правой по корпусу. Кулак словно завяз в свободных складках шинели, не принеся мужчине никакого вреда, но за этим последовал удар левой в голову, пришедшийся по твердой кости, а за ним еще удар и еще.
С каждым ударом Дюк ощущал, что становится только сильнее, а противник его слабеет, и когда в глазах у него прояснилось окончательно, он увидел перед собой покрытое кровью и ссадинами лицо мужчины, голову, мотавшуюся под ударами, от которых тот и не пытался уклониться, и понял вдруг, что мужчина плачет. Слезы текли по его щекам, он громко всхлипывал и, казалось, даже не замечал месивших его лицо кулаков.
Дюк опустил руки, увиденное привело его в ужас, чистое ликование схватки мгновенно испарилось, и он в который раз понял: ничто не разочаровывает нас так сильно, как победа.
Тут он заметил, что их успели обступить множество зевак, сквозь кольцо которых уже пробивался здоровенный разгневанный полисмен, — какая-то возмущенная женщина бросилась к нему, визгливо крича, что она все видела. Дюк, сделав несколько шагов, оказался между ней и полисменом.
— Ничего страшного, офицер, — сказал он. — Может, забудем об этом?
— Нет, — отрывисто ответил полисмен. — Не может. В чем дело?
— Обычная размолвка, не более того. И все уже закончилось.
— Драка на Пятой авеню — это вам не обычная размолвка.
— Пожалуйста, офицер. — Арлен отделилась от толпы и, чарующе улыбаясь, объяснила полисмену, что все было следствием недоразумения.
В конце концов полисмен смилостивился и велел всем разойтись. Уже пришедший в себя Дюк поправил одежду, пригладил волосы. Взглянув в конец улочки, он увидел, что мужчина в шинели уже успел проскользнуть сквозь людское кольцо и теперь сворачивает за угол. Времени вся эта неприятная, показавшаяся Дюку и девушке страшно долгой история заняла не так уж и много, и скоро они опять шагали по улочке.
