Гектор часто пытался понять традиции таких убийств. Кровная месть – одна из концепций шариата, наиболее чуждая уму западного человека. Цель кровной вражды – вовсе не месть или наказание. В таком случае нужно было бы любой ценой убить самого первого преступника, и конец вражде. Нет, цель – спасти честь семьи, убив всех членов семьи врага. Конечно, кровь жертв в свою очередь взывает к отмщению во имя чести. Порочный круг.
Гектор вздохнул.
– Пора звать на помощь.
Кого звать? Над этим вопросом он даже не задумывался. Ответ был один – Пэдди О’Куинна. Славного старину Пэдди и его веселых молодцев.
Когда Гектор впервые встретился с Хейзел, он был владельцем и руководителем «Кроссбоу секьюрити», единственным клиентом «Кроссбоу» – «Бэннок ойл», огромный нефтяной конгломерат, который возглавляла Хейзел. Когда они сочетались браком, Хейзел захотелось, чтобы Гектор всегда был рядом. Она уговорила его занять место в совете директоров «Бэннок ойл» и продать «Бэннок ойл» компанию «Кроссбоу», чтобы освободиться и постоянно быть рядом с ней. «Бэннок ойл» заплатила Гектору очень много, но цена была справедливой. Эта сумма давала ему полную независимость, делала хозяином собственной судьбы. Так Хейзел добивалась того, чтобы Гектор был свободен и они стали равными партнерами в браке. Ей не хотелось, чтобы из-за ее огромного богатства он считал себя зависимым. Она знала, что он альфа-самец и не потерпит, не сможет терпеть другой порядок. Это был типичный для нее поступок.
«Редкостная умница и редкостная красавица». Настроение его слегка улучшилось при мысли о Хейзел, но почти сразу вокруг сомкнулись темные тучи.
Пэдди О’Куинн был заместителем Гектора в «Кроссбоу». С самого начала он помогал Гектору создавать Фонд. Не было человека, которому Гектор доверял бы больше. Пэдди надежен, как гора, сообразителен, проворен – но, главное, у него чутье бойца, угадывающего опасность, чутье почти такое же сильное, как у Гектора. И Гектор чувствовал себя спокойнее, зная, что Пэдди на расстоянии всего лишь телефонного звонка.
Его размышлениям помешала больничная сестра, которая вошла в комнату и назвала его имя.
Он вскочил.
– Я Гектор Кросс.
– Пожалуйста, пойдемте, мистер Кросс.
Идя за ней, Гектор взглянул на часы. Он ждал чуть больше полутора часов. В коридоре он догнал сестру.
– Все в порядке? – спросил он у нее.
– Да, – улыбнулась она.
– Как моя жена?
– В операционной. Мистер Ирвинг еще оперирует. Но я хочу, чтобы вы познакомились кое с кем другим.
Она провела его по лабиринту коридоров к двери, на которой было написано «Родильное отделение. Обзорная».
Войдя, Гектор увидел ряд стульев, расставленных перед большой прозрачной панелью, за которой было другое помещение. Сестра взяла со стола у панели микрофон.
– Здравствуй, Бонни. Здесь мистер Кросс.
Бестелесный голос ответил:
– Секундочку, уже иду.
Гектор встал у окна, и через минуту с противоположной стороны за стеклом появилась другая женщина в форме старшей медсестры. Ей было около тридцати (слишком молода для такого высокого поста, подумал Гектор). Пухлая, хорошенькая, с круглым жизнерадостным лицом. Она несла сверток в голубом одеяле с вышитыми буквами КБГХ – «Королевская больница графства Хэмпшир». Подойдя к стеклу с противоположной стороны, она улыбнулась Гектору. Улыбка была заразительная, и Гектор улыбнулся в ответ, хотя улыбаться ему вовсе не хотелось.
– Здравствуйте, мистер Кросс. Меня зовут Бонни. Разрешите вам кое-кого представить. – Она отвернула край одеяла и показала красное, сморщенное маленькое личико с плотно закрытыми глазами. – Поздоровайтесь со своей дочерью.
– Боже! Она лысая! – сказал Гектор первое, что пришло ему в голову, и сразу понял, как неуместно это прозвучало – даже для него.
– Она прекрасна! – строго сказала сестра.
– По-своему очень забавна… но да.
– Она прекрасна во всех отношениях, – поправила сестра. – Весит ровно шесть фунтов. Ну разве не умница? Как вы ее назовете?
– Кэтрин Кайла. Эти имена выбрала ее мать. – Наверное, глядя на своего первого ребенка, он должен был сказать что-нибудь еще, но он подумал о Хейзел, лежавшей где-то неподалеку с пулей в голове. И едва не заплакал. Гектор закашлялся и отогнал слезы. В последний раз он плакал в шесть лет, когда его сбросила лошадь и он сломал руку в трех местах.
Кэтрин Кайла широко зевнула, показав беззубые десны. Гектор улыбнулся, и на этот раз вполне искренне. Он почувствовал, как в сердце загорелся огонек.
– Она прекрасна, – негромко сказал он. – Поистине великолепна. Вся в маму.
– О! Только посмотрите на малышку, – сказала Бонни. – Уже проголодалась! Пойду покормлю ее – в первый раз. Папочка, скажите «до свидания».
– До свидания, – послушно сказал Гектор. Никто никогда не называл его папочкой. Он смотрел, как сестра уносит его дочь. На короткое время эта крошечная душа вспыхнула, как свеча, и озарила темную ледяную ночь. Но, когда ее унесли, его вновь окутал арктический холод отчаяния. Гектор отвернулся от окна и ушел в комнату ожидания.
Он, сгорбившись, сидел на стуле в углу. Волнами накатывала тьма. Он искал в душе мужество, чтобы противиться этой тьме, но находил только гнев.
«Гнев – лучшее лекарство, чем смирение». Он расправил плечи и встал. Вышел из комнаты ожидания в коридор. Отыскал мужской туалет, закрылся в кабинке и опустился на сиденье. Из кожаной сумки на поясе достал мобильный телефон. В списке контактов был и номер Пэдди О’Куинна.
После третьего гудка Пэдди сказал:
– О’Куинн.
– Пэдди, где ты? – спросил Гектор. Он говорил резко и решительно.
– Милостивый боже! Я уж думал, ты провалился сквозь землю, Гектор.
Они не разговаривали месяцами.
– Они добрались до Хейзел.
Пэдди потрясенно молчал. Гектор слышал его шумное дыхание. Потом Пэдди спросил:
– Кто? Как?
В его голосе звенела сталь клинка, выдернутого из ножен.
– Четыре часа назад мы попали в засаду. Дело плохо. Хейзел ранена в голову пулей 22 калибра. Сейчас она в операционной. Врач собирается извлечь пулю. Мы не знаем, чем это обернется.
– Она сильная женщина, Гек. А что я про вас все это думаю, ты узнаешь.
– Знаю, Пэдди.
Они воины, они не привыкли хныкать.
– Она ведь беременна? Как ребенок? – спросил Пэдди.
– Ребенка спасли. У нас девочка. С ней как будто все хорошо.
– Слава богу. – Пэдди помолчал, потом спросил. – Есть какие-нибудь ниточки?
– Двоих ублюдков я прикончил. Думаю, они были из Сомали.
– Опять Зверь? – спросил Пэдди. – Я думал, всех зачистили.
– Я тоже так думал. Мы ошиблись.
– Что надо сделать? – спросил Пэдди.
– Найди их, Пэдди. Кто-то из потомков Типпо Типа выжил. Отыщи их.
Гектор создавал «Кроссбоу», руководствуясь тем принципом, что нападение эффективнее обороны, а ум – самое мощное наступательное оружие. Пэдди, взяв на себя руководство, придерживался тех же установок. Как один из директоров «Бэннок ойл», Гектор по-прежнему имел доступ к счетам «Кроссбоу». Он знал, сколько Пэдди тратит на разведку. Если она и раньше была хороша, теперь должна быть еще лучше. Гектор продолжал говорить.
– Тарик Хакам по-прежнему с вами?
– Он один из моих главных людей.
– Отправь его обратно в Пунтленд. Пусть ищут уцелевших родичей хаджи шейха Мохаммеда Хана Типпо Типа. Никто не знает эту местность лучше Тарика. Он там родился.
– После того что мы с ними сделали в Пунтленде, все уцелевшие должны были разбежаться по Ближнему Востоку.
– Где бы они ни были, найди их. Пусть Тарик составит список всех уцелевших потомков Хана Типпо Типа. Мужского пола, старше пятнадцати лет. Потом мы начнем охоту за ними, за каждым из них.
– Принято, Гек. А пока я ставлю на Хейзел. Если кто-то и способен выкарабкаться, так это она. Рискну кошельком.
– Спасибо, Пэдди.
Гектор закончил разговор и вернулся в комнату ожидания.
* * *
Час тащился, как хромой калека, еще мучительнее прошел второй час, и наконец за Гектором пришла операционная сестра. Ее волосы были убраны под пластиковую шапочку. На шее висела хирургическая маска, на ногах были операционные бахилы.
– Как жена? – спросил Гектор, вскакивая.
– На ваши вопросы ответит мистер Ирвинг, – сказала она. – Пожалуйста, пойдемте.
Она отвела его в одну из палат, примыкающих к операционной. Там приходили в себя послеоперационные больные. Сестра открыла дверь и пропустила его внутрь. Гектор оказался в комнате со стенами, выкрашенными зеленой краской. У дальней стены – одна больничная кровать. Рядом на тележке негромко попискивал аппарат, контролирующий работу сердца. На мониторе в такт биению сердца пациента дрожала зеленая точка, оставляя извилистый след. За те несколько секунд, что Гектор смотрел на экран, он понял, что след неровный. После серии быстрых ударов сердца наступала пауза, потом неуверенный удар, снова пауза и опять три-четыре быстрых удара.
