У меня чуть телефон из рук не выпал. Не хочу даже на секунду себе представлять, что он от меня отказался.
Дамир: «Никаким таксистам одолжение делать не буду. Куда за тобой ехать, Ангел?»
Есть ли смысл сопротивляться неизбежному? Я уже не в силах отказаться от этого мужчины.
Часть вторая: Перевоплощение
Глава 11
- Я больше не отпущу тебя. Даже если тебе есть, куда идти. Кто бы тебя там ни ждал.
Чувствую твёрдое, жгучее прикосновение жёстких губ к своей ладони. Дамир уверенно ведёт машину между рядами и плавно вписывается в повороты.
А я теперь полностью отдаю отчёт своим действиям.
Моя душа должна быть чистой.
Но утверждать, что «пыльные» мысли никогда не посещали мою безгрешную голову, было бы гнусной ложью.
Я знаю, чего хочу. Я знаю, кого хочу. Я знаю, что больше не отступлю, а трусить мне уже банально поздно. Но вот что делать со своей смелостью и тайными желаниями дальше...
И ещё я уверена, что сегодня лишусь частички себя, потому что оставлю её безвозмездно этому мужчине. И мне неважно, оценит он это или нет.
- Эмма?
- Да?
- Это касается не только утра, - не вижу смысл отвечать на подобное заявление. Точнее, я не знаю, что сказать на фразы о ближайшем будущем. Я останусь с ним настолько, насколько он захочет. И буду надеяться, что на Небе меня не раскусят раньше этого момента.
Его тёмный взгляд сейчас мягок, как бархат, как расплавленный шоколад или блестящая тягучая карамель, которую обязательно нужно попробовать. Хочется купаться и тонуть в этом затягивающем небесном омуте. Дамир научил меня чувствовать вкус жизни.
Он чуть хмурит брови, сталкиваясь с моим замешательством. А мне хочется на мгновение прикрыть глаза и представить, что всё же оно у нас с ним есть. Другое будущее. Такое, где мы вместе. Гуляем, взявшись за руки, а я неукоснительно подпитываюсь его странно знакомой, мощной энергетикой. Как долго я смогу продолжать двойную жизнь?
- Где Ивор?
- На занятиях. Заедем за ним и сразу домой. Все вместе.
Меня не покидает дурное предчувствие, даже несмотря на то, что сердце переполняется восторгом и неизведанным предвкушением. Разберусь с этим позже. Никаких подозрительных сигналов от уже сопровождённых детских душ не поступало, а значит, тревога подкрадывается с другой стороны.
- Эмма! Привет!
- Привет, малыш, - каждый раз, когда его вижу, душа озаряется светом и теплом.
- А меня сегодня похвалили!
- Рассказывай о своих заслугах, - видно, что Дамир очень любит и гордится своим сыном, хоть и ведёт себя с мальчиком довольно строго.
Вечер мы провели в дружной и уже такой привычной компании. Я абсолютно не испытываю неловкости, когда Дамир целомудренно дотрагивается до меня при сыне или целует в щеку. Теперь мне это кажется обычным делом.
Лишь единожды за вечер Дамир позволил себе перешагнуть безгрешную черту. Пока мы были скрыты от любопытных детских глаз на кухне, мужчина мягко пленил мои запястья и завёл их мне за спину, пока я с удовольствием разглядывала расписные узоры на его коже. От кистей до плеч. В моём мире похожие носят все. И здесь такие украшения выбирают лишь некоторые.
Он высвободил правую руку, потянувшись к стакану со льдом. Достав небольшой обжигающий кусочек, Дамир приложил его к моим губам и очень медленно повёл застывшей водой вниз вдоль шеи, оставляя мокрую дорожку.
Я даже не берусь описывать словами весь фейерверк собственных эмоций от его действий.
Заинтересовано рассматриваю его лицо, впиваясь взглядом в каждую суровую черточку красивого лица.
- Ночью ты будешь плавиться от моих прикосновений быстрее, чем кусочек льда. Кажется, я уже жду этого целую вечность.
Дамир забросил в раковину нагло скованную в кубике стихию, освободившейся рукой перехватив стакан со льдом, и, резко прижав меня пахом столу, впился в мои губы.
Ещё секунда и мужчина вскрикивает, словно от боли, ослабляя хватку и отпуская мои руки, а я мгновенно отстраняюсь, с ужасом наблюдая за неуверенно проступающей из кулака кровью.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Дёргаюсь, стараясь вытащить осколки, но мужчина мягко высвобождает свою кисть.
- Ничего страшного, просто чересчур сильно сжал стакан.
Я уже делаю шаг вперёд, чтобы настоять на своём и прочистить рану, но с криком: «Пап, ты чего?!», в кухню вбегает маленький ураган и, замерев, смотрит на кровь.
- Как ты умудрился?
Сын настойчиво тянет на себя отцовскую ладонь, внимательно рассматривает её и, едва касаясь, проводит подушечной пальца сверху.
- Давай помогу?
- Не волнуйся. Я случайно. И я сам рану обработаю.
Ивор застыл на секунду, упрямо продолжая держать отцовскую руку в своих маленьких ладошках.
- Говорю же, всё нормально. Иди лучше со стола убирай, помощник, - замечает отец с улыбкой на лице. - Я просто сжал стакан сильнее, чем он смог выдержать. Это случайность.
Через несколько минут Ивор возвращается со словами: «Давай всё же посмотрю, пап?»
- Да всё там нормально. Вы что, как дети малые? - я в скептически выгибаю одну бровь. Ивор всё же приближается и осторожно берёт уже очищенную от осколков ладонь в свои руки. - Порезов что ли не видели?!
Я пытаюсь хоть как-то незаметно помочь, чтобы рана не вызывала слишком уж большого дискомфорта. Но понимаю, что у меня ничего не выходит. У меня другая специфика, и справиться с взрослым организмом вряд ли получится.
Больше происшествий сегодня не было. Время пролетело незаметно, на улице уже давно потемнело. После ужина, Дамир, проверив, всё ли готово на завтра, отправляет малыша спать и идёт вслед рассказать сказку.
Это так необычно для меня. Проводить время с кем-то. Знать, что тебя ждут и скучают. Желать кому-то спокойной ночи. Чувствовать детские руки на своей шее. Странное ощущение. Настолько приятное и трепетное, насколько и невозможное для меня. Даже несмотря на то, что я сталкиваюсь с детьми почти каждый день.
Вдруг Ивор резко оборачивается и подбегает ко мне, вновь бросившись на шею. Он смотрит на меня умоляющим взглядом.
Я позволяю доверительно прошептать мне на ухо:
- Не уходи сегодня, пожалуйста.
И также тихо ему отвечаю:
- Сегодня останусь.
- Мне тревожно. Обещай быть с нами...
- Не волнуйся, малыш. Я рядом.
Мне боязно сейчас заглядывать ему в глаза. Это далеко не детский, а взрослый взгляд, потому что там, в глубине, слишком много такого, чего в других детях я не вижу и совершенно не чувствую. И объяснить всё это, увы, не в моих силах.
Ребёнок порывисто обнял меня и вернулся к отцу. А я столкнулась с одобрительным прищуром мужских глаз.
За мужчинами плавно закрылась дверь, и я устало откинулась на спинку дивана.
Как много в этом мире того, мимо чего сложно пройти. К примеру, искренние детские улыбки и смех.
Или цветы.
Медленно провожу подушечками пальцев по нежным распустившимся бутонам (которые Дамир, как оказалось, привёз в свой дом специально для меня), впитывая их нежность и гладкость. Эти бесконечно прекрасные и хрупкие создания буквально созданы для того, чтобы радовать глаз и заставлять сердце улыбаться. Они настолько безупречны и идеальны, что хочется подарить им частичку собственной энергии, чтобы они никогда не увядали.
Усилием воли концентрирую своё внимание на белоснежных бутонах, ощущая приливающий мягкий холодок в руке. Это спасёт от гибели, разумеется, ненадолго, но ещё несколько дней жизни цветам обеспечено.
Задумываюсь о том, что здесь много необычного. Восхитительно прекрасного. Такого, чего нет в моём мире.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Интересно, если бы у меня был выбор, хотела бы я здесь жить?
Мужские руки на своих плечах я почувствовала даже раньше, чем Дамир ко мне прикоснулся. Как подобное возможно? Существует ли такая необъяснимая связь?
Его дыхание опалило сначала щёку, потом шею. По спине побежали мурашки, а мужские пальцы уже легко пробежались по ключицам.
