растениях, так что не думаю, что она отравилась.
Я скрестила руки на груди, чтобы никто не заметил, как они дрожат.
Фельдшер засмеялась. Сначала я подумала, что она смеется надо мной, но потом быстро поняла, что это от облегчения.
– Узнав, что кто-то потерял сознание в Ядовитом саду, я подумала, что там может быть серьезная или даже смертельная интоксикация. Как же я рада, что это лишь небольшой обморок. Мы все равно отвезем ее в больницу.
До того как я начала работать в саду, отравления, требующие посещения больницы, случались регулярно. Однако с помощью моего домашнего противоядия я могла лечить людей – иногда даже без их ведома. Смесь травяного чая и белладонны помогала от головной боли и тошноты, но я использовала его, чтобы побороть первые признаки отравления.
– Вот только… – Молодая фельдшер на мгновение замолчала. – Я не могу понять, откуда взялись царапины на руке.
– Может, она хотела залезть на дерево?
– Подросток? В таком наряде?
На Кэтрин был длинный синий топ и черные легинсы, а на ногах – легкие балетки. Она была одета слишком нарядно, чтобы лазить по деревьям, но и для посещения Ядовитого сада – тоже.
Я лишь пожала плечами.
– Ох уж эта современная молодежь.
Врач нахмурилась.
– Мы все равно отправим ее кровь в лабораторию. Просто чтобы исключить наркотики или другие запрещенные вещества.
Моя кровь давным-давно полностью нейтрализовала яд. К тому времени, когда она окажется в больнице, в ее организме не останется ни следа от интоксикации. Я была самым непредсказуемым ядом и самым целительным противоядием. Что, вероятно, неудивительно: в зависимости от дозы любой яд мог быть и лекарством. А любое лекарство могло стать ядом.
Поэтому меня не беспокоило, какие анализы будут брать в больнице.
«Магия все равно не поддается никаким доказательствам», – уговаривала я себя, чтобы успокоиться. Она выходила далеко за рамки человеческой науки.
– Ты работаешь в саду, не так ли? Тебя зовут Белладонна, если не ошибаюсь.
Хотя я знала, какого ответа ожидать, все равно задумалась.
– Откуда ты это знаешь?
– Один коллега сказал, что мы встретим тебя. Ты практически часть садового инвентаря, если верить его словам.
В тот момент, когда я надеялась покончить с этим разговором, из машины «Скорой помощи» вышел третий фельдшер.
– Я останусь здесь. Отвезите пациентку в больницу.
Этот голос…
Я всегда узнаю его. Мое сердце радостно подпрыгнуло, прежде чем застыть словно во льду. Нет, я не должна радоваться его присутствию здесь. Он был живым доказательством того, что мне лучше держаться подальше от людей – да и от ведьм тоже – до самой смерти.
Я быстро опустила голову, чтобы скрыть румянец на щеках.
Горящие щеки напоминали лепестки мака, потому что я была совсем бледной.
Почему земля не могла разверзнуться у моих ног? С демонами в аду было бы куда приятнее. По крайней мере они бы были честны и сразу вырвали из моего тела сердце и душу, прежде чем испить кровь и лишить меня всякой радости.
Но все же…
Прошло несколько месяцев с тех пор, как я разговаривала с кем-то за пределами сада.
Я подняла голову, но не стала смотреть в глаза фельдшеру.
– Привет, Коллин.
Он приветственно поднял руку.
– Белла… донна, – быстро добавил он. После нашего неприглядного расставания он не хотел фамильярностей. – Что случилось?
– Тебе разве не нужно ехать с ними? – попыталась я прервать разговор и отшагнула назад, чтобы создать между нами безопасное расстояние. Так будет лучше для него, хотя мне это не принесет ничего, кроме чувства, что я никогда никуда не впишусь.
– Здесь, в деревне, мы не так строго относимся к формальностям, – ответил Коллин с усмешкой, от которой у меня тогда сильно забилось сердце. – Сама знаешь. Больница в двух шагах отсюда. Я просто пойду за ними пешком.
– Но девочке может понадобиться медицинская помощь.
– Я так не думаю, – произнес он, и его голос внезапно стал холодным. – Яд ты уже успешно нейтрализовала.
– Это… в общем…
– Ты поцеловала..?
– Нет! – резко оборвала его. – Нет! Я ничего не сделала! – Я опустила голову, чтобы Коллин не увидел на моем лице разочарование. То, в чем он меня обвинял, было крайне некрасиво и огорчало меня. Я не хотела причинять боль людям, и уж тем более тем из них, кто для меня что-то значил. Нравится ли розам заставлять всех истекать кровью? Нет. Они были бы рады, если бы вокруг них цвели другие цветы. Но рано или поздно они все равно поранят другие растения…
– Я никого не целовала с тех пор, как мы расстались, – призналась я с красными щеками. – Ни людей, ни ведьм, как я тебе и поклялась.
Коллин был одним из немногих людей, кто знал о магическом мире. Что неудивительно, учитывая его необычное происхождение. Коллин был подменышем – человеческим близнецом эльфийского ребенка. Четырнадцать лет своей жизни он провел в потустороннем мире у Светлых фейри в качестве раба. Но для него прошло скорее четырнадцать десятилетий.
Наверное, и безо всяких слов понятно, что подобный опыт меняет человека. Когда в пятнадцатилетнем возрасте Коллин вернулся из эльфийского мира, он выглядел обычным подростком, но морально ему было уже больше ста лет.
Даже сейчас он походил на простого двадцатилетнего парня в зеленой форме фельдшера. Он ничем не выделялся, по крайней мере, на первый взгляд: ни ростом, ни телосложением. Но чем дольше смотришь на него, тем отчетливей видишь маленькие отличия от окружающих: в светло-русых волосах пробивались едва заметные белые пряди. Он рассказывал, что они меняли цвет каждый раз, когда ему приходилось посещать Темный двор. А его глаза! Они были голубыми, настолько глубокими, что в них легко можно было утонуть.
Я не раз ловила себя на том, что тупо пялюсь на него. Увидев эти взрослые глаза в первую нашу встречу, я сразу поняла, что он не обычный человек. Эти глаза видели все и даже больше. Волшебный мир предстал перед ним так ясно, что я всегда задавалась вопросом, комфортно ли ему среди обычных людей. Даже родители и друзья отвернулись от него, когда он вернулся из волшебного мира. Коллин и правда был похож на своего фейри-близнеца, но ему не хватало воспоминаний и чувств ко всем этим людям.
Думаю, именно это меня в нем и привлекло: Коллин не вписывался в человеческий мир, а я не чувствовала себя в своей тарелке в мире ведьм.
Коллин первым нарушил повисшее между нами неловкое молчание:
– Извини. Не хотел тебя ни в чем подозревать.
Я поджала губы. Больше всего
