Как только он перенес вес на левую ногу, Блэквелл стремительно развернулся и, резко взмахнув рукой, ударил нападающего по запястью. Тот рванулся, пытаясь ускользнуть от Блэквелла, но не тут-то было. Блэквелл произвел захват и заломил ему руку за спину.
– Ну ладно, – сказал человек с пистолетом. – Нормально получилось. – Блэквелл отпустил его. – У тебя довольно неплохо получается прием с фронтальным разоружением. Играл когда-нибудь в бейсбол?
– Крайним слева, – ответил Блэквелл. – Но не очень хорошо.
– Лучше всего этот прием получается у баскетболистов. Они действительно умеют поворачиваться на месте. Но у тебя тоже неплохо вышло.
– А что, если бы пистолет оказался заряжен? Если бы ты действительно хотел меня застрелить?
– Разумеется, я бы тебя пристрелил, – ответил инструктор. – Но не забывай, я знал, какой прием ты станешь применять, потому что сам тебя ему научил. А другого человека ты точно застанешь врасплох. Так сказать, сработает элемент неожиданности. По крайней мере, я на это надеюсь. Ладно, теперь иди к Скелли, он научит тебя некоторым приемам с ломом.
Они находились на покрытой матами платформе, расположенной посреди широкого поля. Неподалеку виднелись низкие здания ранчо, а на горизонте маячили снежные верхушки гор. В голубом небе одиноко кружил ястреб. Каким только приемам тут не научился Блэквелл, прежде чем сдал зачет! А вон на том искусственном озере его обучали ездить на водных лыжах и управлять скоростным катером. На берегу озера размещался зал для тренировок с холодным оружием.
Оставляя за собой шлейф пыли, к Блэквеллу подъехал джип. За рулем сидел Фриц, один из младших инструкторов по использованию зонтиков в качестве оружия.
– Садись. Симмонс хочет видеть тебя.
Симмонс сидел в своем кабинете, который находился в главном административном здании. Одетый, как всегда, безукоризненно. Блестящий с отливом пиджак, узкий шелковый галстук черного цвета. Он расположился в кресле эпохи королевы Анны, а напротив сидел крупный мужчина с уродливым, но добродушным лицом.
– Поляк!
– Как дела, Фрэнк?
– Что ты здесь делаешь?
Поляк ухмыльнулся:
– Я когда-то тут работал.
– Но ты же сказал мне, что никогда не имел ничего общего с Охотниками!
– Я соврал.
– Так что же ты сейчас здесь делаешь?
– После того как мы с тобой расстались, я крепко задумался. И мне пришло в голову, что тебе может понадобиться надежный помощник. И, честно говоря, мне уже порядком наскучило стоять за стойкой бара. Поэтому я вызвался быть твоим Наводчиком. Если ты, конечно, не против.
– Лучше его Наводчиков нет, – сказал Симмонс.
– Я и сам знаю, – сказал Блэквелл. – Разумеется, Поляк, я хочу, чтобы ты стал моим Наводчиком.
– Отлично, считаем, что этот вопрос решен, – сказал Симмонс. – Поздравите друг друга потом. А сейчас я расскажу, в чем заключается наш план. Времени осталось в обрез. Фрэнк, ты вылетаешь завтра в Ньюарк в одиннадцать утра.
– К чему такая спешка? – удивился Блэквелл. – Я тут уже шесть недель занимаюсь физкультурой, и вдруг мне куда-то надо срочно лететь.
– Помнишь, я говорил тебе, что должно открыться «окно», и нам нельзя упустить такую возможность? Так вот, оно открылось, но долго открытым оставаться не будет.
– Значит, пора за дело? – спросил Блэквелл.
Симмонс кивнул:
– Не раздумал еще?
– Есть небольшая неуверенность, – признался Блэквелл, – но я готов действовать, если вы приведете меня к тому парню и обеспечите шанс уйти живым после того, как я его убью.
– Пойдемте в соседнюю комнату. Я покажу вам карту и объясню все детали плана.
Часть III МАЙАМИ
Глава 18
Фрэнк Блэквелл прилетел в международный аэропорт Майами рейсом «Истерн Эйрлайнс» из Ньюарка. В своем наряде – темные очки на пол-лица, легкие брюки, кроссовки «Найк» и полосатая футболка – он мог сойти за туриста, частного детектива, террориста и даже за торговца рубашками. Зайдя в зал ожидания, он попал в мир искусственного освещения, кондиционированного воздуха и синтетической музыки. Спустившись по эскалатору, он направился в багажное отделение, где и получил свои вещи. Затем он подошел к стойке проката автомобилей «Херц», и там ему вручили ключи от машины, которую он заказал из Ньюарка – белого «Шевроле-Кавалер» с откидывающимся верхом и автоматической коробкой передач. Закинув вещи в багажник, Блэквелл выехал из сумрачного аэропорта на солнечные улицы Майами.
В городе было жарко и влажно, на голубой эмали неба висели облака, как приклеенные над горизонтом кусочки ваты. Блэквелл свернул на боковую дорогу, ведущую в Бискейн, а потом повернул на юг. На 37-й улице он въехал на стоянку «Терфрайдера» – нового пятиэтажного отеля из алюминия и стекла, построенного в виде пирамиды.
Вдоль подъездной аллеи отеля выстроились коридорные – все как на подбор в блестящих куртках а-ля Майкл Джексон, – демонстрирующие раболепие в наивысшей его форме. Они встречали подъезжающие машины, с поклоном открывали дверцы и, приветливо улыбаясь, приветствовали дорогих гостей, когда те проходили через двери из дымчатого стекла в куполоподобный холл «Терфрайдера». Внутреннее убранство отеля было выполнено в стиле мексиканского модерна. Посреди холла на бронзовом пьедестале возвышалась каменная копия ацтекского календаря в натуральную величину. Одну из стен занимали фрески Давалоса, изображающие крестьянский танец со шляпами. Гости в дорогой одежде курили сигары и белозубо улыбались. Все вокруг двигались медленно и даже изысканно, как актеры в бродвейском мюзикле «Деньги под соусом тако».
В номере Блэквелла были высокие французские окна и балкон с видом на Бискайский залив. Он аккуратно распаковал багаж, принял душ и переоделся. Теперь на нем были светло-кремовые брюки, спортивного покроя рубашка и белый пиджак. Блэквелл позвонил портье и поинтересовался, нет ли для него каких-либо сообщений. Никаких сообщений не оказалось. Никто ему не звонил. Очевидно, рейс Поляка задерживался. Они взяли билеты на разные рейсы, руководствуясь соображениями безопасности.
У Блэквелла давно урчало в животе, к тому же ему хотелось немного размяться. Выйдя из отеля, он краем глаза заметил слева от себя подозрительное движение. Блэквелл не был абсолютно уверен, но ему показалось, что, как только он ступил на тротуар, кто-то вышел из-за толстой пальмы в кадке, стоявшей возле здания отеля.
Он повернул направо и двинулся в сторону 8-й улицы. Вечернее небо радовало глаз бархатной синевой. В небе желтела огромных размеров луна, заслоняемая черными силуэтами пальм. В Майами даже небо используется в качестве рекламы. Блэквелл повернул на 8-ю улицу, главную улицу Латинского квартала Майами. Трудно было определить, следил кто-нибудь за ним или нет. У Блэквелла имелись на этот счет подозрения, но точно сказать он не мог. Он знал, что ему пора привыкнуть к тому, что в дальнейшем частенько придется сомневаться по разным поводам. Неуверенность можно смело отнести к издержкам профессии. Уж слишком много народу толпилось вокруг, слишком много шума и жары.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
