— Именно так. Они могут не обратиться в нашу веру, но попытаться никто не запретит.
— Мне нужно подумать об этом. Но возможно, возможно, мой дорогой неверный, ваше восстание откроет двери к спасению для целой расы. Теперь я готов увидеть в вашем появлении промысел Божий.
К тому времени, когда Эндер, Дом Кристано и епископ добрались до ограды, Мандачува и женщины уже успели отдышаться. Заметив, что Эла стоит между матерью и оградой, что Новинья внимательно рассматривает свои ладони, Эндер понял, что Новинья уже пыталась взять ограду штурмом и добраться до сына. Теперь она плакала и звала его.
— Миро! Миро, как ты мог сделать это, как ты мог… Миро!
Эла пыталась успокоить ее.
С той стороны ограды за всем этим наблюдали четверо ошеломленных свинксов.
Кванду трясло от страха за жизнь Миро, но у нее все же хватило сил собраться и рассказать Эндеру то, что он не мог вычислить сам.
— Это Чашка, Стрела, Человек и Листоед. Листоед пытается уговорить остальных «посадить» Миро. Я, кажется, понимаю, что это значит, но все в порядке. Человек и Мандачува убедили своих не делать этого.
— Но это нам ничего не дает, — сказал Эндер. — Почему Миро поступил так глупо?
— Мандачува объяснил нам по дороге сюда. Свинксы жуют капим, который действует на них как обезболивающее, и могут перелезать через ограду, если хотят. Судя по всему, они делали это годами и считали, что мы не поступаем так только потому, что законопослушны. Теперь они знают, что на нас капим не действует.
Эндер подошел к ограде.
— Человек, — позвал он.
Человек выступил вперед.
— Есть вероятность, что мы отключим ограду. Но если мы сделаем это, то немедленно окажемся в состоянии войны со всеми людьми на всех обитаемых мирах. Вы поняли? Люди и свинксы Лузитании — против Ста Миров.
— Ого, — удивился Человек.
— Мы победим? — спросил Стрела.
— Можем победить. А можем и проиграть.
— Ты принесешь нам Королеву Улья? — спросил Человек.
— Сначала мне придется встретиться с женами.
Свинксы застыли.
— О чем это вы говорите? — поинтересовался епископ.
— Я просто должен встретиться с женами, — продолжал Эндер. — Нам надо заключить договор. Соглашение. Установить общие правила. Вы понимаете меня? Люди не могут жить по вашим законам, а вы не способны придерживаться наших, но, если мы хотим жить в мире, чтобы ограда не разделяла нас, если вы хотите, чтобы я позволил Королеве Улья жить с вами, учить вас и помогать вам, вы должны дать несколько обещаний и выполнить их. Все ясно?
— Я прекрасно понял, — ответил Человек. — Это вы не знаете, чего просите, добиваясь встречи с женами. Они довольно глупы, они не такие, как братья.
— Они принимают решения, не так ли?
— Конечно, — кивнул Человек. — Обязаны, ведь они хранители матерей. Но я предупреждаю тебя, что говорить с ними опасно. Особенно тебе — жены слишком уважают тебя.
— Если ограда будет отключена, мне придется поговорить с женами. Если мне нельзя встретиться с ними, ограда останется на месте, Миро умрет, а нам всем придется подчиниться приказу Конгресса и покинуть планету. — Эндер не сказал им, что тогда все лузитанцы могут умереть. Он всегда говорил правду. Но не обязательно всю правду.
— Я отведу тебя к женам, — согласился Человек.
Листоед подошел к нему и насмешливым жестом провел рукой по животу Человека.
— Они дали тебе правильное имя, — сказал он. — Ты действительно человек, а не один из нас.
Листоед хотел убежать, но Чашка и Стрела удержали его.
— Я отведу тебя, — повторил Человек. — А теперь отключите ограду и спасите жизнь Миро.
Эндер повернулся к епископу.
— Я не могу этого сделать.
— Я присягала на верность Звездному Конгрессу, — сказала мэр, — но сейчас готова нарушить клятву, чтобы спасти жизни тех, кто доверился мне. Я говорю: давайте уничтожим ограду и попытаемся извлечь максимум пользы из восстания.
— Если мы сможем проповедовать свинксам… — покачал головой епископ.
— Я попрошу у жен разрешения, когда встречусь с ними, — ответил Эндер. — Большего я не могу обещать.
— Епископ! — крикнула Новинья. — Пипо и Либо уже умерли за этой оградой!
— Давайте снесем ее, — согласился епископ. — Я не могу допустить гибели этой колонии и прекращения Божьего дела, — он хмуро улыбнулся. — Чем скорее ос Венерадос станут святыми, тем лучше. Нам потребуется их заступничество.
— Джейн, — прошептал Эндер.
— Вот за что я люблю тебя, — отозвалась Джейн. — Ты можешь добиться чего угодно, если я подготовлю почву.
— Оборви связь и отключи ограду. Пожалуйста, — попросил Эндер.
— Сделано.
Эндер подбежал к ограде, взобрался наверх. Перелез. С помощью свинксов перекинул сведенное болью, окаменевшее тело Миро через ограду, юноша упал на подставленные руки епископа, мэра, Дома Кристано и Новиньи. По склону трусил толстый Навьо, за ним шла Дона Кристан. Все, что можно сделать для Миро, будет сделано.
Кванда перебиралась через ограду.
— Иди обратно, — приказал Эндер. — Мы его уже перетащили.
— Если вы собираетесь встретиться с женами, я пойду с вами. Вам будет нужна моя помощь.
На это Эндеру возразить было нечего. Кванда спрыгнула с ограды и подошла к нему.
Навьо стоял на коленях у тела Миро.
— Он перелез через ограду? Да уж, в книгах о таком случае ничего не сказано. Это просто невозможно. Никто не может выдержать эту боль достаточно долго, чтобы и голова прошла через поле.
— Он будет жить? — потребовала ответа Новинья.
— Да откуда же мне знать, — огрызнулся Навьо, одной рукой сдирая с Миро одежду, а другой прилаживая сенсоры. — В медицинском институте меня этому не учили.
И тут сетка ограды снова задрожала. Теперь на ней висела Эла.
— В твоей помощи я пока не нуждаюсь.
— Давно пора кому-то, кто разбирается в ксенобиологии, заняться всем этим.
— Останься. Тебе нужно ухаживать за братом, — попросила Кванда.
— Он также и твой брат, — вызывающе ответила Эла. — А теперь нам нужно сделать так, чтобы, если он все же умрет, смерть его не была напрасной.
И все трое медленно пошли в лес за Человеком и остальными свинксами.
Босквинья и епископ долго смотрели им вслед.
— Еще сегодня утром, — сказала Босквинья, — я не могла даже представить, что стану мятежницей еще до наступления ночи.
— А я и в мыслях допустить не мог, что Голос станет нашим посланцем к свинксам, — ответил епископ.
— Вопрос в том, — вступил Дом Кристано, — простят ли это нам хоть когда-нибудь?
— Вы считаете, что мы совершили ошибку? — взвился епископ.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
