Башня жила своей жизнью. Где-то шуршали брауни, завывал полтергейст. Раз или два мимо меня во мраке проплыло что-то бесформенное. Но — ни одного лишнего звука, жеста, силуэта.
На нижнем этаже я догадался прихватить с собой лампу и, поднявшись наверх, осветил круглый зал и череду дверей, а также высокую колонну, поддерживающую сводчатый потолок. Окошки, узкие, как трещины в скале, открывались под самым потолком. Если бы не они, на вершине Башни царила бы абсолютная темнота — остальные окна были в самих склепах.
И только я подумал об этом, как совсем рядом послышался странный хруст!
Миг — и я метнулся за колонну, пряча лампу под полой мантии и шепча охранные заклятия. Мне пришло в голову, что полночь уже близка и кто-то из мертвецов вздумал погулять. Хотя в этом замке, напичканном привидениями, лишний призрак будет только мешаться. И, тем не менее, шорох и похрустывание доносились из-за одной из дверей!
Я оцепенел, и только мысль о том, что где-то тут сидит Даниил, помешала мне упасть в обморок. Бежать-то мне было некуда, а второй раз фокус с разбитым надгробием не пройдет. Оставалось ждать и молиться, в надежде, что оживший мертвец меня не заметит.
Дверь открылась!
Я зажмурился, стараясь не дышать, и не видел, как обитатель склепа покинул свое обиталище. Только слышал легкие, крадущиеся шаги и…
Стоп! Ожившие мертвецы и призраки передвигаются совершенно бесшумно. Даже вечно таскающийся с инструментами Неугомонный Строитель и Оживающий Доспех ухитрялись не производить лишний шум. А чтобы идти, нужны настоящие ноги. Значит…
Все еще укрывая лампу мантией, я скользнул к двери склепа. Она была прикрыта — не заперта, но прикрыта достаточно плотно, чтобы с первого раза не отличить от запертой. Но когда я коснулся замка амулетом, дверь вспыхнула на миг желтоватым светом.
Ее только что открывали с помощью магии.
Как ни коротка была вспышка, я успел заметить, что заклинание было ужасно сложным и страшным, ибо на пороге были начертаны кровью две руны, одна скандинавская, другая кельтская, и обе означали дорогу. Кровь еще не успела подсохнуть. Ручка двери тоже была выпачкана в крови — я заметил следы маленьких пальцев. Интересно, чем он вскрыл себе вену?
Раздумывать было некогда, и я поспешил по следам беглеца. Ах, Даниил Мельхиор, что же ты наделал!
Я был так раздосадован, что не позаботился об осторожности, и мальчишка, конечно, меня услышал. На какой-то миг мы даже увидели друг друга. Он, кравшийся на цыпочках, замер на одной ноге на повороте лестницы, но в следующий миг сорвался с места и помчался прочь, прыгая через три ступеньки.
— Стой, Даниил! — закричал я, бросаясь следом.
Он летел сломя голову, чудом не промахиваясь мимо поворотов. Я бежал, стараясь не потерять лампу и одновременно зовя мальчишку. Но тот на все мои крики только прибавлял ходу.
— Ага! Попался! Кто тут хо…
На нашем пути возник Неугомонный Строитель. Он раскинул руки, пытаясь удержать Даниила, но тот пронесся сквозь него, и Строитель от изумления так и замер, выпучив глаза и присев.
— Извините, — пробормотал я, протискиваясь мимо. Терпеть не могу прикасаться к привидениям — всегда чувствуешь при этом жуткий холод и все тело покалывает.
— Вернитесь немедленно, оба! — закричал он нам вслед. — Вы мне так весь замок раскурочите, а я еще не придумал, что в нем переделать! Немедленно вернитесь!.. Вот я вас…
Его крики стихли вдали.
Хотя я и успел достаточно изучить замок, все-таки часть его залов и галерей оставалась для меня тайной. Я по натуре домосед и не люблю лазить по пыльным чердакам и спускаться в подземелья. Поэтому вскоре после встречи со Строителем я потерял направление и не знал, куда бегу. Просто чудо, что мне удалось не оторваться от Даниила, хотя когда мальчик наконец остановился, я едва дышал и был готов лечь и умереть на месте.
От усталости я не сразу сообразил, куда мы прибежали. Пытаясь руками унять бешено колотящееся сердце и одновременно вспомнить, на каком повороте потерял лампу, я привалился к стене. Даниил точно так же отдыхал в противоположном конце помещения. Я видел его белое лицо и широко разинутый рот, слышал хриплое дыхание.
— Даниил, — позвал я, — пойми, я… не хочу тебе зла!.. Я не… хотел… Пойми, ты должен… вернуться… я обещаю, что…
Мальчик помотал головой. Он прижимался лопатками и спиной к стене и смотрел в потолок.
— Ты должен вернуться, — настаивал я. — Так ты сделаешь только хуже…
— Ни за что, — прошептал он.
— Так надо!
— Я не хочу умирать, — промолвил он еле слышно.
— Не бойся! Доверься мне, Даниил! Я сумею…
Внезапно он выпрямился. Я рванулся следом, но усталое тело не слушалось. Мальчишка оказался быстрее. Он сделал два шага, подпрыгнул — и я поздно понял, что это он там высматривал в потолке.
Там был люк на крышу. На некоторых башнях были устроены площадки для наблюдений за звездами. Лестницы убирали, чтобы ученики не лазили на крышу в неурочное время, но Даниил цеплялся за выбоины в камнях и, как ящерица, карабкался к люку.
Я еле успел подбежать и схватил его за ногу в тот миг, когда он уже дотянулся до люка и распахнул его свободной рукой.
— Назад!
— Пустите меня! — закричал мальчишка, повисая на руках. — Я не хочу!
— Надо, Даниил!
— Они будут меня пытать! Как пытали отца! Я не хочу! Я лучше умру!
— С тобой ничего не случится, обещаю!
— Вы врете! Вы все врете! Он тоже врал!
— Кто — он? Твой отец?
— Нет!
Второй ногой мальчишка лягнул меня, попав по голове. Я вскрикнул от боли, но рук не разжал. Мелькнула мысль, что если я повисну на Данииле, то он не удержит на руках двойной тяжести.
— Мама! — закричал Даниил, когда я повис на нем.
— Слезай!
— Я лучше умру!
Он попытался лягнуть меня второй ногой, но я поймал ее, и он мог только извиваться, вися на руках. Я болтался в каком-нибудь локте над землей и удивлялся силе этого хрупкого паренька.
И тут…
Я скорее почувствовал, чем увидел, что на сцене появилось новое действующее лицо. Вернее, что оно вот-вот готово появиться. Оно возвестило о своем визите ледяным прикосновением к сердцу, дрожью в руках и туманом в глазах. Короче, мне просто стало плохо, когда противоположная стена озарилась мертвенным белым светом и в этом сиянии проступила фигура молодой женщины, связанной по рукам и ногам, с кляпом во рту и безумно вытаращенными глазами. Закладная Жертва явилась на шум.
От страха руки мои разжались, и я рухнул на пол. Закладная Жертва рванулась, завыла и нашла меня вытаращенными глазами. Если бы не путы, она бы достала меня в тот же миг, а так она только забилась и злобно замычала через кляп, пытаясь добраться до меня.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
