Ей удалось достичь первых кустов, когда в спину ударил луч фонаря и позади раздался возмущенный женский крик. Её заметили! Толпа разразилась угрожающими воплями, и Олеся, прижав бутыль к груди обеими руками, бросилась бежать. Загремели выстрелы, вокруг что-то свистело, с глухим стуком ударяясь о прогнившие стволы деревьев, повсюду мелькали световые пятна фонарей, пытающиеся высветить беглянку. Что-то больно обожгло ногу в районе икры, Олеся споткнулась, но удержала равновесие и рванулась к ближайшему переулку. В другое время она не рискнула бы приближаться к заборам частных домов, оттуда часто стреляют по прохожим, но сейчас это было единственным шансом спастись. Ей удалось пробежать опасный квартал насквозь и выбраться к многоэтажкам. Потом она ещё час пробиралась через дворы к своему дому.
— Кто? — услышала Олеся хриплый голос мужа, едва вошла в квартиру. — Стоять! Стреляю! — Он лежал на спине, посреди коридора, недалеко от колеблющегося огонька свечи, и, неуклюже держась за валяющийся рядом обрез подрагивающей рукой, тщетно силился поднять голову, чтобы разглядеть вошедшего.
— Паша, это я! Я! Я вернулась! — она торопливо захлопнула дверь, закрыла щеколду и подперла дверную створку куском ржавой арматуры. — Я принесла воды. Как вы? Как Светик?
Дочку удалось забрать из больницы буквально за несколько часов до того, как город окончательно превратился в ад. В день, когда у Светика появились первые симптомы «аллергии метисов», её увезла «скорая». Тогда больницы ещё работали. Олесю не хотели пускать в палату, но она устроила скандал с истерикой, и врач лишь скривился, мол, пусть идет, и без неё проблем выше крыши. Палата, как и вся больница, оказалась переполнена, дети лежали даже в коридоре, и медсестра сказала, что им ещё повезло, — Светику досталась койка в помещении. На следующий день Олеся узнала, что «скорая» перестала приезжать на вызовы, и заболевших рекомендуют содержать в карантине на дому и ждать прибытия медицинских групп, которые якобы организуют лечение. Ещё через день в городе отключили воду и мобильную связь, к вечеру пропало электричество. Военные, патрулирующие город, сменили респираторы на ОЗК с противогазами, а грузовые машины на бронетранспортеры и БМП. А утром Павел ушел с соседями в магазин и вернулся очень быстро. Оказалось, что у персонала магазина обнаружены симптомы «желтого» гриппа, и поставка продуктов сегодня производиться не будет.
К полудню поползли слухи о массовых проявлениях признаков «желтого» гриппа, от которого «Панацея» не помогает. Многие утверждали, что доза препарата, которую выдает «Сёрвайвинг Корпорэйшн», недостаточна для подавления болезни. Мгновенно вспыхнула паника. Множество людей бросилось к медицинским центрам «СК», и ситуация там вышла из-под контроля. Толпы брали центры штурмом, взламывая хранилища в поисках медпрепаратов, начались стычки с полицией и войсками, появились жертвы. Вечером того же дня «желтый» грипп был замечен среди военных, удерживающих ключевые объекты городской инфраструктуры, и все, кто мог, бросились бежать из города.
Что станет с дочкой посреди такого безумия, Олеся боялась даже представить, и они с мужем, вооружившись чем попало, бегом добрались до больницы. В клинике царила полнейшая неразбериха, медицинский персонал ещё пытался оказывать помощь детям, уложенным даже на лестничных площадках, но сделать что-либо существенное был не в силах. Препаратов, способных справиться с болезнью, не существовало, половина работников больницы ходила с сильно опухшими воспаленными слизистыми оболочками, испуганно вцепившись в баночки с «Панацеей». Олеся с трудом добралась до палаты Светика, буквально перешагивая через устроенные на полу постели с больными детьми. Почти все малыши плакали и звали маму, несколько измученных сиделок сбивались с ног, пытаясь успокоить детей, и Олесе казалось, что среди жалобных голосов она слышит плач дочери. Светика забрали домой прямо в пижаме, не решившись тратить время на переодевание. Пока добирались до своего квартала, стали слышны взрывы, доносящиеся с городских окраин.
С наступлением ночи в дом вернулась соседская семья, одна из тех, что пытались сегодня покинуть город. Мужчина оказался ранен в руку, дети покрыты ссадинами, все в грязи и пропахшие гарью. Больше не вернулся никто. Как оказалось, вокруг города срочно создали полосу отчуждения, пересекать границу которой запрещено. Власти не имеют возможности справиться с эпидемией и потому Хабаровск полностью отрезали от мира из соображений безопасности. Подступы к городу патрулируются вертолетами, населению рекомендуют сохранять спокойствие и гражданскую сознательность, а также пересидеть эпидемию в своих квартирах. Как только она утихнет, в город войдут подразделения МЧС и медицинские бригады. Когда это произойдет, никто не сообщает, но до тех пор оружие применяется на поражение по каждому, кто пытается нарушить карантин. Говорят, из города не выпускают даже полицейских и солдат-азиатов, из-за чего на окраинах идут настоящие бои.
Наутро город окончательно превратился в кошмар. Брошенные на произвол судьбы люди сбивались в банды, стремящиеся выжить за счет других, многие пытались отгородиться от внешнего мира дверьми и оружием. Человеческая жизнь перестала что-либо стоить, и малейшее подозрение на инфицированность становилось поводом для убийства. Банды вламывались в квартиры в поисках воды и пищи, магазины и склады разграблялись, на улицах появилось множество трупов, и в летнем воздухе запахло вонью разлагающихся мертвецов. Жить на ближайших к земле этажах жилых домов стало опасно, они подвергались нападению в первую очередь. В их подъезде оставшиеся мужчины организовали дежурства, дважды заканчивавшиеся стычками с налетчиками. Однако вскоре симптомы «желтого» гриппа обнаружились сразу у нескольких мужчин, и добровольная охрана развалилась. Никто не желал заразиться, и теперь люди пытались выжить по принципу «каждый за себя». Запасы воды и пищи заканчивались, и соседи из вчерашних приятелей превратились в потенциальных врагов, тщательно таящихся друг от друга. Стучать в двери с просьбой о помощи стало не только бесполезно, но и опасно.
Два дня назад Светику внезапно стало хуже. Она слегла, не в силах держаться на ногах. Дочурка почти не ела и едва дышала, жалуясь на боли в разных частях тела, и постоянно просила пить. Пока что им везло и воду удавалось доставать, но вчера утром Павел проснулся опухший, с воспаленными глазами и лимфоузлами, увеличившимися до размера шарика для пинг-понга. До вечера он ещё чувствовал себя более-менее, ходил на поиски еды и даже добыл кошку, но сегодня обессилел и едва мог шевелиться. Градусник показывал температуру тела в тридцать семь градусов ровно, никакие лекарства не помогали. Олеся поила мужа пятикратной дозой «Панацеи», но таблетки заканчивались, а улучшений не наступало. И сейчас ему явно стало ещё хуже, когда она уходила, он ещё мог держать в руках оружие, теперь у него не получается даже поднять голову.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
