— Ты всегда считала, что я — невоспитанный человек, — повысил голос Сирби, находясь на грани истерики, — пустой хвастун.
— У тебя были недостатки, — возразила я, — но я сознательно не замечала их. Хотелось верить, что твой талант их перевесит.
— Ты поднаторела в том, чтобы переписывать историю, Антеро, — бубнил Сирби, — ты отправила меня в это представительство и бросила на произвол судьбы, совершенно незащищенным от зла и стихии. Ты отказалась поделиться со мной магическими знаниями, чтобы я смог хоть как-нибудь защитить себя.
— Я никогда ни в чем тебе не отказывала, — заметила я.
— Это ложь! — вскричал Сирби. — И ты заплатишь мне за всю свою ложь!
— Послушай меня, — настойчиво убеждала я, — ведь я уже однажды спасла тебя в одном из миров. Могу сделать то же самое и здесь. Не старайся причинить мне зла. Мы же коллеги. Друзья. Граждане Ориссы. Мы смогли бы работать вместе и все уладить. Сирби внезапно успокоился. Однако он злобно посмотрел на меня и бросил:
— Некоторое время назад я начал работать в своих собственных интересах. В точности как и ты. Точно так же, как делали все Антеро.
Звуки лиры вновь усилились, казалось, что они распухают и заполняют белую сияющую пустоту мелодией, полной злой иронии.
Сирби поднял клешню и прокаркал:
— Ты слышишь, о чем скорбит лира? Новари говорит, что она сожалеет. Она любит меня. Она всегда меня любила. Она вовсе не желала причинить мне боль. Но у нее не оставалось выбора. Ты заставила ее, Антеро! Ты заставила Новари искалечить меня!
Я собралась возражать. Хотела предоставить Сирби еще один шанс, прежде чем он попытается перейти от слов к действиям.
Огромная клешня вдруг взметнулась, чтобы сокрушить меня.
Ожидая ее приближения, я стояла не шелохнувшись.
И в последнее мгновение ударила. Золотой меч рассек клешню так, как будто бы это была не прочная броня, а тонкий холст.
Сирби взвыл, отдергивая обрубок.
Я нанесла хлесткий удар сплеча, и вой Сирби оборвался, послышался булькающий звук, кровь хлынула из перерубленных артерий.
Я замахнулась рубануть еще раз, чтобы быть уверенной в том, что Сирби мертв, но не успел мой меч пролететь и половины расстояния, как мерцающая пустота растворилась во внезапной вспышке света.
Я обнаружила, что стою на равнине, густо усыпанной валунами. Предсмертные крики Сирби эхом отдавались в ушах, а его кровь капала с меча.
Рука Залии была вырвана из моего захвата. Я обернулась, чтобы найти подругу. Я увидела тень женщины, протянувшуюся под небесами, излучающими холодный белый свет.
Я окликнула:
— Залия?
Мне показалось, что я услышала ответ. Почудилось, что ответ пришел от тени, имевшей очертания женщины. Тут вновь зазвучала лира, и тень исчезла.
Я повернулась навстречу звуку. Далеко на равнине я увидела горбатый силуэт черной машины. Из ее центра фонтанировало пламя, а сквозь мелодию лиры пробивался тихий, повторяемый до бесконечности лязг цепной передачи конвейера.
Новари позвала меня:
— Приди ко мне, Антеро. Приди, моя любимая. Я жду, Рали. Я жду твоих объятий.
Я крепче сжала меч и двинулась в сторону машины.
Впереди вспыхнул ослепительный свет. Из этого сияния выступила богиня Маранония с высоко поднятым сверкающим копьем.
Я вздохнула, устало оперлась о валун и произнесла:
— Итак, вы в конце концов решили помочь.
Богиня рассмеялась. Ее смех напоминал звон бьющегося стекла.
— В такие моменты, — сказала Маранония, — большинство смертных обычно падают ниц, забывая, как их зовут. Превозносят мое имя и молят о пощаде и прощении всех грехов, действительных и воображаемых.
— Посмотри на меня, — возразила я, — разве не достаточно потерь для того, чтобы простить любые прегрешения? Или ты потребуешь вторую руку, захочешь полностью ослепить меня?
Богиня снова рассмеялась. Смех был холодным, сардоническим, и я почувствовала порыв зимнего ветра.
— Я дарую тебе право сердиться на меня, Рали, — сказала богиня, — и я прощаю твой гнев. Я буду плохой богиней, если позволю себе поступить иначе.
Мне захотелось посоветовать, что сделать со своим прощением. Но у меня были дела поважнее.
— Что же ты хочешь теперь предложить мне сделать, моя богиня? — спросила я, показывая на приземистый силуэт машины Новари. — Моя цель состояла в том, чтобы уничтожить этот адский агрегат.
— Это наиболее мудрое решение, Рали, — ответила Маранония, — уничтожь ее, и Орисса будет спасена.
— Если ты не против, я попросила помочь. Может быть, ты изведешь эту чертову машину мановением руки, а я затем сумею расправиться с Новари.
— Я не могу непосредственно помочь тебе в этом, Рали, — сказала Маранония. — Если поступлю так, то отраженным ударом будет уничтожена не только Орисса. Мои враги только и ждут момента, когда я вмешаюсь.
— Это великолепно, — иронично произнесла я. — Тогда зачем ты здесь, о великая богиня? Божественное явление с напутственной речью, чтобы поднять боевой дух? После которой ты изящно удалишься в свой дворец и будешь наблюдать за сражением с бокалом выдержанного вина из ваших небесных виноградников?
Маранония игнорировала сарказм.
— Моя цель, Рали, состоит в том, чтобы предостеречь тебя. Справедливости ради я должна предложить тебе возможность выбора наименьшего из двух зол.
— Каких именно? — спросила я.
— Сначала разреши мне пригласить нашу сестру.
Маранония взмахнула копьем, и я почувствовала удар теплого ветра. Передо мной возник ярко сияющий воздушный зазор. Оттуда вышла женщина и приблизилась к нам.
Несмотря на то что я устала от борьбы с порождением Новари и не полностью восстановила душевную энергию, я не могла сдержать искреннего восхищения красотой этой женщины. Она была высокой и стройной, с кожей цвета слоновой кости, лицом, сужающимся книзу и напоминающим по форме сердце. Ее глаза были широкими, темными и загадочными, как звездная ночь. Золотисто-медовые волосы развевались на теплом ветру. Платье плотно облегало тело, подчеркивая его естественную красоту.
Это была женщина, которую я видела в своих снах много лет назад. Женщина, которая плыла на серебряном корабле по небу над бухтой Антеро, преследуемая жестоким неприятелем.
Женщина протянула вперед золотую руку. И когда она заговорила, я услышала голос Залии:
— Разве ты не узнаешь меня, Рали? Я задохнулась от волнения:
— Залия! Быть этого не может! Маранония усмехнулась:
— Королева Салимар столь же хороша в искусстве маскировки, сколь ты, Рали, умела в обращении с оружием.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
