— Это еще мягко сказано, — усмехнулся Бертран. — Я в долгах, как в шелках.
— Ну… в общем… — Агнесса опять замялась. — На совершеннолетие отец подарил мне пакет акций своей компании… Не очень большой, всего пятнадцать процентов, но все же… может быть, вам пригодится?
Пакет акций корпорации «Урановые руды»?! «Всего-навсего» пятнадцать процентов?! Бертран потерял дар речи. И девчонка, похоже, не шутит, у нее такое лицо, словно ей нечего терять. И на кой черт сдалась ей эта адская работа? А ведь сдалась, раз она готова рискнуть своим пакетом акций! Да черт с ними, с акциями! Она работать хочет, разгребать эту грязь, и не похоже, чтобы она сбежала через неделю, испугавшись трудностей…
— Агнесса, — сказал Бертран. — Мне пригодится любая помощь. Не столько даже деньги — из долгов я как-нибудь вывернусь, в конце концов, перезайму, — а просто помощь. Я не могу раздвоиться, я не могу быть одновременно с нескольких местах. А от тех, кто работает из-под палки, толку никакого. Если вы говорите всерьез…
— Всерьез, — заверила Агнесса, едва веря своим ушам. — Только… я так мало знаю…
— Чепуха, — отрезал Бертран. — Разберетесь, это несложно. Так вот, если вы и впрямь согласны впрячься в эту каторжную работу… Вот вам моя рука.
Агнесса осторожно положила руку на затянутую в белую перчатку ладонь Бертрана Уэйна. Вот так… и ничего очень уж страшного…
— Но только, если не секрет, — сказал Бертран. — Скажите, ради Юпитер, зачем вам все это?
Агнесса растерялась было, но постаралась взять себя в руки. В конце концов, терять ей было уже нечего. И она постаралась рассказать этому Сильверу, как ей хотелось быть кем-то. Не просто дочерью Германа Борги, богатой невестой, приложением с пакету акций корпорации. Нет, именно кем-то! Заниматься делом, работой, пускай грязной и неблагодарной, но все же… Чувствовать себя нужной, полезной… И про давнишнюю свою мечту стать врачом рассказала тоже, хотя никому — даже лучшей подруге Эльзе — об этом никогда не говорила. Может быть, потому, что боялась — ее не поймут?
А Бертран Уэйн понимал. Она видела это, чувствовала — женщины всегда чувствуют такие вещи.
— Только, — сказала она под конец, — я должна предупредить, что мой отец будет против. Он не хочет, чтобы я работала. У него столько знакомств…
— Не думаю, что его связи потянут против Первого Консула, — усмехнулся Бертран. — Насчет этого не волнуйтесь, вы ведь совершеннолетняя, а стало быть, имеете право распоряжаться собой. Итак, Агнесса, я жду вас завтра утром.
— Так уже утро, — несмело улыбнулась Агнесса. — Четыре часа утра, гости начинают расходиться…
— Ну тогда… — Бертран припомнил свое расписание на этот день. — Тогда у меня есть еще часа три на то, чтобы ввести вас в курс дела. Если вы не против, поездите пока со мной, разберетесь, что к чему, а там видно будет. Хорошо?
Агнесса кивнула, плохо веря происходящему. Но… если уж Элли, Элли Трейси, совершенно никчемный, по мнению окружающих, мальчишка, забрался так высоко… Чем она хуже?
…А следующие недели три были сущим адом. Агнесса и не подозревала, насколько мало она на самом деле знает! Да, был у нее диплом университета, да еще с отличием, но толку от него… Только книжную полку украшать! Университет на Лигете был заведением элитарным, обучение стоило солидных денег, а потому студентов, детей высокопоставленных особ, не слишком напрягали учебой. Конечно, если не вовсе уж валять дурака, кое-какие знания можно было вынести из Агнессиной альма-матер, но только больно уж отвлеченные, ничего общего не имеющие с реальной жизнью, и в особенности — с жизнью на Амои.
Агнесса с головой окунулась в круговерть сложных взаимооотношений между разными департаментами. Порой она засыпала от усталости прямо за монитором, усилием воли просыпалась — и, стиснув зубы, вновь принималась за дело. Зубрить все эти постановления, распоряжения, приказы, нормативные документы и прочее было просто бесполезно — это нужно было понять, пропустить через свой разум, проникнуться этим, сделать такой же частью себя, как, скажем, нога или рука.
Порой Агнесса начинала сомневаться, выдержит ли все это. В такие минуты она просто говорила себе: «ты хотела этого сама, это твой выбор, — твой собственный! — так что не жалуйся!» Помогало…
К исходу третьей недели Агнесса неожиданно для себя самой обнаружила, что при чтении какого-нибудь многостраничного договора ей уже не нужно лазить в справочник на каждом слове, чтобы уточнить значение термина. Бюрократический сленг давался ей не так уж тяжело, оказывается, какие-то способности у Агнессы все же были, а главное — наличествовало отчаянное желание доказать, что она достойна сама строить свою жизнь. Быть тем, кем хочется ей, а не ее родителям. И, в конце концов, сделать что-то для своего мира, как ни высокопарно это звучит. Положим, Агнесса никогда не облекала последнюю мысль в слова, даже в мыслях, но чувствовала — сердцем — она именно так.
Самым сложным, пожалуй, было даже не разобраться в нагромождениях документации, компьютерных системах, имеющих применение в Эосе и прочем, а скрываться от родителей, определенно не одобривших бы занятия дочери совершенно неподобающим делом. По счастью, Герман Борги отбыл с длительным визитом к главе фирмы-партнера на другую планету, а матери Агнесса врать умела давно. Впрочем, нельзя сказать, чтобы Эмилия Борги особенно интересовалась тем, как проводит время ее единственная дочь. Светская жизнь занимала все ее время, а потому Эмилия вполне спокойно относилась к заявлениям дочери о том, что та целыми днями катается с подругами по городу или торчит в дорогих магазинах.
Гораздо больше волновал Агнессу такой вопрос: рано или поздно, если Бертран доверит ей какое-нибудь самостоятельное дело, ей придется столкнуться с кем-нибудь из знакомых отца. Любопытно знать, как они отреагируют на появление дочери Германа Борги в роли представительницы Эоса? Надо полагать, немедленно донесут родителю беспутной девицы! «Ну и что с того? — решила как-то Агнесса. — Снявши голову, по волосам не плачут!..» И с новыми силами взялась разбираться в запутанной бухгалтерской отчетности муниципальных клиник…
…Бертран Уэйн с некоторым недоумением, переходящим в неприкрытое удивление, присматривался к своей новой сотруднице. Нет, он не мог сказать, что она не старалась преуспеть в работе — вовсе даже наоборот! Так пахать, как эта девчонка, не смог бы и иной мужчина… Дело было в другом: он не совсем понимал мотивы, по которым Агнесса решила выбраться из уютного родительского дома, из теплого гнездышка и, очертя голову, ринуться в бурный житейский водоворот. О, она объяснила по мере сил, конечно, но… Честно признаться, Бертран не совсем ей поверил. Такая уж была у него натура — никогда никому не верить до конца. Правда, по прошествии некоторого времени он убедился — она не врала. Она и в самом деле доказывала, что достойна жить сама по себе, принимать свои решения и делать свой выбор… но не кому-нибудь, а прежде всего — самой себе.
Еще, признаться, Бертрана несколько смущала молодость Агнессы и, чего уж греха таить, ее пол. И если с молодостью еще можно было смириться — в конце концов, в двадцать лет он сам уже был не последней фигурой, то другое… Правда, поразмыслив немного, Бертран упокоился. В конце концов, на Себастьяна Крея уже несколько работает некая Элеонора Кэртис, и работает более чем успешно, раз стала его доверенным лицом. Выходит, женщины могут работать не менее успешно, чем мужчины, а иногда и лучше, а потому — ко всем чертям предрассудки! Если работник выдает результат, если он предан делу и не жалеет себя на службе — то и наплевать, что там у него между ног!
А вот Герман Борги… нельзя сказать, чтобы он вовсе не волновал Бертрана Уэйна. Что, позвольте спросить, способен отчудить сей достойный субъект, узнав, что его любимая и единственная (Бертран специально узнавал) дочурка решила попробовать себя на ниве весьма специфической деятельности, ничего общего со светским бездельем не имеющей? Бертран предполагал, что первым делом господин Борги невероятно взбеленится, а потом попробует применить к дочери меры воспитания. Не факт, что это у него получится, особенно если Агнесса вовремя догадается сбежать из отчего дома. Тогда господин Борги отправится искать правду к власть имущим, и не исключено, что прямиком к Первому Консулу. И вот тут возможны варианты… Или Кристиан посмеется и выставит Борги за дверь, или… или решит, что портить отношения с таким субъектом — себе дороже. Тогда Бертран лишится уже натасканной и пылающей энтузиазмом сотрудницы, Агнесса отправится под замок, а реконструкция муниципальных клиник опять отложится на неопределенный срок. Возможно, стоило первым поговорить с Кристианом, но Бертран не успел…
