– Магический? – уточнила она.
– Да, – ответил я, – в определенных случаях.
Ее глаза стали острыми, лицо же, напротив, застыло, окаменело.
– Почему вы решили, что я вам вот так все и выложу?.. Может быть, я пока еще и сама не знаю, что я хочу?
– Ого, – сказал я, – настоящий мужчина – тот, кто хочет все, а настоящая женщина – та, которая не знает, чего хочет. Так?
Она просияла.
– Точно! Какой вы умный, сэр Ричард!
– Когда мужчине говорят, что он умный, это значит, что другого такого идиота найти трудно. Леди Клаудия… видите, как уважительно произношу ваше трудновыговариваемое имя? Так во мне и норовит Клавой назвать, но я с первого раза запомнил! Это значит, что вы хоть и блондинка, но… либо крашеная, либо мутант. Потому я к вам со всей серьезностью, прошу и вас так же ко мне. Я понимаю, в рыцари принимают здоровых, а с таких нечего спрашивать, как с умных, но я тоже немножко двухголовый… в смысле, мутант. Так вот как мутант мутанту и говорю: леди Клаудия…
Я замолчал, посмотрел ей в глаза. Она слушала зачарованно, словно я прямо на глазах творил колдовское заклинание.
Я покачал головой.
– Леди Клаудия… Вы признаете, что мы – враги, по крайней мере – противники. Или хотя бы соперники. Вы шли сюда с явной целью завладеть реликтом, а для этого вы, не задумываясь, раздавили бы меня, как таракана. Ну что для вас еще один мужлан в железе?.. Несмотря на это, я восхищаюсь вами и готов вас проводить до ворот. И даже за мост. Вы понимаете, что даже для рыцаря бывает чересчур… а я не простой рыцарь, а паладин, что уважает женщин не только как красивых дур, но и как людей. А это значит, что и спрос будет, как с людей. Вы догадываетесь, что это значит, верно?
Наши взгляды встретились, мой – прямой и жесткий, а ее – трепещущий, избегающий прямого контакта.
Она спросила враждебно, но в голосе звучало отчаяние:
– То есть вы готовы относиться ко мне как к мужчине?
– Как к человеку, – уточнил я. – Не делая никаких различий. Не унижая вас снисхождением, якобы необходимым для слабого пола. Относясь к вам со всей жесткостью, как… как вы готовы были поступить в отношении вашего покорного слуги… Это я о себе. Ну это такой речевой оборот, не принимайте всерьез! Это я галантность выказываю. Нет, я вовсе не намекиваю на пыточные подвалы, это было бы свинство и оскорбление для человека вашего высокого ранга волшебницы. Но вот позвать голема…
Она вскрикнула испуганно:
– Нет! Не надо. От вас, продавшего душу дьяволу, можно ожидать любого свинства.
Я поклонился, скрывая улыбочку. Пусть обвиняет, обзывается, обличает, надо позволить ей хоть в чем-то иллюзию победы. Конечно же, не ей говорить о дьяволе и вообще о новой религии Христа.
– Я слушаю, – напомнил я.
Она вздохнула, нервно облизала губы. Взгляд ее затравленно метнулся по сторонам, вдруг да в последний миг придет спасение, но тут же погас, словно опасаясь наткнуться на ужасного демона.
– В древних летописях, – сказала она поникшим голосом, – есть упоминание о кольце богов…
Она умолкла, вновь облизывая разом пересохшие губы. Я сказал, стараясь поддержать и направить разговор:
– Кольцо богов? Почему богов? Боги, как вы знаете, почти не вмешиваются в жизнь людей. И почти не появляются. Так что если и есть кольцо богов, то для людей оно, скорее всего, бесполезно.
Это была провокация, довольно грубая, но этот мир еще не дорос до Талейрана или нашего президента, ее хорошенький ротик открылся в искреннем возмущении:
– Бесполезно? Да трое или четверо героев сумели завладеть этим кольцом! Завладеть и воспользоваться!
– Как? – спросил я в лоб.
Она пожала плечиками.
– Я же сказала, до нашего времени дошли только обрывки, да и то не подлинников, а пересказы пересказов… И все изложено тем языком, как любят изъясняться и наши знатоки: умно, заумно, возвышенно и очень туманно, чтобы звучало значительнее. Так что толкования самые разные, в том числе и самые бредовые.
– Какие?
Она снова пожала плечами.
– Что это кольцо дает власть, богатство, силу, долгую жизнь… Ну, все зависит от того, кто толкует. Молодые уверяют, что кольцо дает власть, а старики утверждают, что кольцо обеспечивает владельца бессмертием, уроды говорят, что кольцо способно преобразить человека в красавца… и вообще трансформировать в любое существо по его желанию. Каждый толкующий древние откровения толкует их по-своему. У меня они переписаны все в том виде, в каком дошли до нас…
Пауза ее была говорящей, я кивнул, сказал:
– Если пригласите, то как-нибудь воспользуюсь вашей любезностью и посмотрю подлинники. По крайней мере те, что дошли из глубин веков. Но кольцо, как я понимаю, даже если оно ковалось вовсе не на палец человека, все-таки не с мельничий жернов?.. Я имею в виду, что отыскать его непросто даже в одной комнатке, а в этом замке я до сих пор еще не знаю, сколько их!
Она скупо улыбнулась, но в ее глазах мелькнул триумф.
– У вас есть еще множество подвалов. Я слыхала о них… многое.
– Что?
– Многое, – повторила она. – Что туда стаскивалась вся рухлядь, которую удавалось добыть или завладеть в течение веков. Там завалены огромные подземные залы.
Я покачал головой.
– И как вы сами намеревались найти?
Она скупо усмехнулась.
– Не знаю. Но я человек везучий. Надеялась, что если у меня нет чутья на оружие, доспехи и коней, то есть на хорошие украшения. А кольцо все-таки украшение. Оно должно быть очень красивым! Я просто почувствовала бы, где оно затаилось.
Она поглядывала с беспокойством, на лице все больше отражалась покорность судьбе, у самых губ появилась скорбная складка, она даже окинула меня тем женским взглядом, когда прикидывают, что ждать в постели, будет ли партнер груб и напорист или же впадет в другую крайность и начнет изо всех сил демонстрировать знания из брошюрки по петтингу.
Мне стало неловко, я торопливо поднялся.
– Я вижу, что вы беспокоитесь, не сбежало ли у вас молоко. Если вы еще не надумали со мной порезвиться в койке…
– Спасибо, – ответила она осторожно, – я очень ценю ваше предложение, но…
– Понятно, – ответил я, – у вас не те дни. Но как-нибудь в другой раз, верно? Для цвета лица, типа?
Она поднялась, на лице отвращение, а в глазах вообще омерзение и минус двести семьдесят три по Цельсию. Я поспешно вскочил, мы ж, паладины, вежливые, поклонился, подал ей руку калачиком. Она поколебалась, наконец осторожно сунула узкую ладошку в кольцо, стараясь не прикоснуться, словно со всех сторон торчат острые, как бритва, ножи. Я сделал шаг, ей все-таки пришлось опустить пальцы на мой локоть, это оказалось нежнейшим прикосновением, я даже смутно ощутил очарование, что-то колыхнулось в моей мохнатой душе, идет рядом притихшая, смирненькая, маленькая, хотя не такая уж и маленькая, если брать вообще, но я со своей акселерацией здесь типа гиганта, плюс витамины и полноценное питание, так что если там я был чуть ли не хиляк, то здесь еще тот мордоворот, загодя дорогу уступают, едва только увидят меня впереди, мою благородную осанку и надменно выдвинутую челюсть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
