Где-то на городской башне отбивали седьмую стражу. Тук-младший поднялся по ступеням и оказался у дверей штаба имперской армии. Угрюмого вида караульный повертел в руках пергаментный листок с приглашением и весьма нехотя пропустил вестового, объяснив, куда надо идти. В животе у Тука противно забурлило. Конечно же, за этим приглашением стояла Лорна. По непредсказуемости и умению крутить людьми адъюнктесса едва ли уступала Тайскренну и прочим. О ней ходили разные слухи, поэтому за дверями вместо обеденного стола его вполне могла ожидать яма, полная голодных ядовитых змей.
И как отнесутся высокие гости к его изуродованному лицу? Сделают вид, что не замечают? А как он будет чувствовать себя среди них? Среди солдат Туку было проще — редко кто из воинов Дуджека мог похвастаться лицом без единой царапины. Те немногие, кого он числил своими друзьями, похоже, были искренне рады, что он вообще остался в живых.
В Семиградии существовало поверье: утрата одного глаза рождает внутреннее зрение. За минувшую пару недель Тук без конца вспоминал об этом. Но, увы, лишившись левого глаза, он не приобрел тайного дара. Его мозг то и дело разрывался от ослепительных вспышек, однако вестовой относил их за счет «глазной» памяти. Последним, что видел его левый глаз, была лавина огня. И вот теперь ему придется сидеть за одним столом с ближайшей помощницей императрицы. Тук вдруг остро ощутил свое уродство, осознав себя живым свидетельством ужасов войны. Может, потому Лорна и пригласила его на обед? Впрочем, адъюнктессе едва ли свойственна такая человечность. Неизбежность войны: кто-то гибнет, кто-то остается калекой.
Дуджек, Тайскренн и Лорна обернулись в его сторону. Тук-младший поклонился.
— Спасибо, что откликнулись на приглашение, — сказала ему Лорна.
Вместе с Одноруким и магом она стояла возле пылающего камина — самого большого из трех имевшихся в зале.
— Идите к нам, Тук-младший, — позвала его адъюнктесса. — Мы дожидаемся последнюю гостью.
Дуджек ободряюще ему улыбнулся. Поставив хрустальный бокал на каминную полку, командующий как бы невзначай почесал культю левой руки.
— Бьюсь об заклад, твой шрам зудит и сводит тебя с ума, — сказал старик, улыбаясь еще шире.
— Скребу его обеими руками, — признался Тук.
— Давай выпей, может, полегчает, — со смехом предложил Дуджек.
Вестовой поймал на себе одобрительный взгляд Лорны. Тайскренн, казалось, не замечал его. Внимание мага было целиком поглощено игрой пламени.
— Как ваша лошадь? Поправилась? — спросила Лорна.
Тук кивнул. Он наполнил бокал и тоже подошел к камину.
— В последний раз, увидев меня, она даже гарцевала, — ответил он.
Адъюнктесса слегка улыбнулась, не зная, говорит ли он правду или шутит.
— Я рассказывала моим любезным хозяевам, что вы спасли мне жизнь. Ваши стрелы поразили четверых баргастов.
Тук удивленно посмотрел на нее.
— Я и не думал, что последние две стрелы тоже попали в цель.
Вестовой отхлебнул вина, подавляя отчаянное желание почесать шрам.
— Твой отец был удивительным стрелком, — вступил в разговор Дуджек. — Мне его очень недостает.
— Мне тоже, — признался Тук и опустил глаза.
Они оба замолчали. Лорна с некоторым недоумением смотрела на Дуджека. Туку показалось, что у Тайскренна слегка дернулись плечи. К счастью, неловкость ситуации выправило появление последней из приглашенных. Тук повернулся к дверям и оторопел. Неужели эта женщина — Дырявый Парус? Он привык видеть колдунью в мешковатом военном облачении.
«А она очень даже ничего для тех, кому нравятся толстухи», — подумал Тук и слегка улыбнулся.
Глаза Лорны сразу же вцепились в колдунью.
— А мы ведь с вами уже встречались, хотя вы и не помните, — натянуто произнесла адъюнктесса.
Дырявый Парус неопределенно пожала плечами.
— Сомневаюсь, — с некоторой робостью ответила она. — Такую встречу я бы запомнила.
— Думаю, что нет. Мне тогда было всего одиннадцать лет.
— В таком случае вы, скорее всего, ошиблись. Судьба крайне редко сводит меня с детьми.
— Но уж когда сводит, дети на всю жизнь запоминают ваши игры, Дырявый Парус!
Лорна едва сдерживала захлестнувший ее гнев. Остальные застыли, ошеломленные таким началом званого обеда.
— Может, вы не помните, как вломились в Мышатник и чумою пронеслись по его улицам? А через неделю наш дом и все прочие лачуги сожгли. Уцелевших жителей переселили в сырые подвалы, где болезни быстро довершили начатое вами. Втех подвалах умерли мои родители и старший брат.
Круглое лицо колдуньи сделалось мертвенно-бледным.
Дуджек внешне оставался спокойным, но внутри у него все бушевало, и Тук уловил отблески этой бури. Тайскренн с нескрываемым любопытством глядел на колдунью.
— То было наше первое задание, — тихо сказала Дырявый Парус.
Лорну трясло. Она ртом глотала воздух. Но адъюнктесса не зря прошла выучку в «Когте». Она быстро взяла себя в руки и заговорила вполне спокойно:
— Должна вам кое-что пояснить. — Лорна повернулась к Дуджеку. — Те маги были новобранцами. Они находились в Малазе, ожидая своего нового командира. Случилось так, что в это же время императрица издала закон, запрещающий свободное занятие магией и колдовством. А в Мышатнике хватало «свечных ведьм», гадалок, целителей. И новобранцев послали на «очистку» этой части Старого города. Меч в неопытной руке приносит больше вреда тому, кто его держит. Но с магией все наоборот, особенно когда маг не только неопытен, а еще и… — Лорна обожгла глазами колдунью: — Неразборчив! Эта женщина была в числе новобранцев, уничтожавших жителей Мышатника. Мои родные пережили ночь погрома, но я их больше не видела. На следующий же день меня забрали в школу «Когтя». О смерти родителей и брата я узнала только через несколько лет. Нас воспитывали так, чтобы мы забыли родной дом и близких. Но все же, — ее голос опустился до шепота, — я помню. Я и сейчас помню ту ночь, кровь и крики.
Дырявый Парус стояла молча. Приятное тепло камина вдруг сделалось удушающе жарким. Потом колдунья повернула негнущуюся шею к Дуджеку и сказала:
— Железный кулак, нас туда послали, ничего толком не объяснив. Сказали, что для устрашения. Но у магии свои законы. Мы быстро потеряли власть над происходящим. Я сразу ушла из того отряда и попросилась в другую армию.
Дырявый Парус вытерла вспотевший лоб.
— Если адъюнктесса желает устроить суд надо мною, я не стану защищаться и приму казнь как справедливое наказание.
— Меня это устраивает, — глухо ответила Лорна. Левой рукой она взялась за меч и приготовилась вытащить его из ножен.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
