– Поезжай в Монтобелло, – сказала Агафья. – Можешь остановиться у меня в доме. Ключ у Елены, через дорогу. Я его ей оставила и попросила поливать цветы.
Джулия совершенно забыла, что ее свекровь наотрез отказалась продавать свой дом, и сейчас чуть не разрыдалась от благодарности ей за это упрямство. Им не придется останавливаться в гостинице, у родственников или у друзей. У них есть куда ехать – дом, в котором они смогут остановиться и собраться с силами.
– Спасибо, – сказала Джулия и поднялась. – Я попытаюсь разыскать Грегори. Потом мы заберем детей и тронемся.
– Нет, – сказала Агафья.
– Что? – переспросила Джулия, заморгав.
– Нет! – женщина прихлопнула рукой по столу. – Забирай детей и уезжай. Грегори пусть остается здесь! Я о нем позабочусь.
– Но я не хочу, чтобы Грегори здесь оставался. Я хочу, чтобы он был в безопасности, с нами…
– Я за него отвечаю и позабочусь о нем.
Джулия посмотрела на свекровь. Раньше та никогда не была гиперопекающей по отношению к своему сыну и не походила на матерей с эдиповым[88] комплексом, которые ненавидели жен и подружек своих сыновей и их любое вмешательство в жизнь своих сыновей. Но сейчас, наблюдая, как она себя ведет, Джулия подумала, уж не повлияли ли силы, которые они только что обсуждали, в первую очередь на саму свекровь?
Если у нее получится, то она не собирается оставлять Грегори в этом городе. Вот если он сам захочет остаться, тогда другое дело – Джулия хотела дать ему шанс и возможность выбора и предложить мужу вернуться в Калифорнию. Ведь он среди всех них попал под наибольшее влияние этого города, и если его мать права, то, уехав отсюда, быстро станет самим собой.
Если он еще жив.
Хотя Джулия была согласна с Агафьей – она не верила, что Грегори мертв. Ранен – возможно, временно не может двигаться – вероятно, но наверняка жив.
А не может он быть с другой женщиной?
Эта мысль убила Джулию на месте. Раньше она об этом никогда не думала и удивилась, что ей в голову не пришло такое очевидное объяснение его ночного отсутствия. В последнее время их половая жизнь была очень далека от восторга, и другая женщина вполне могла быть причиной его охлаждения к ней.
Она постаралась отогнать эту мысль, прежде чем в голове у нее стали появляться всякие картинки. У нее сейчас и так слишком много забот, и обдумать надо слишком многое. Сначала она вывезет семью из этого города и вернется в Калифорнию, а уже потом разберется со всеми этими вопросами.
– И все-таки я попытаюсь его разыскать, – сказала Джулия, направляясь к лестнице.
– Он оставаться здесь! – крикнула ей вслед Агафья на своем ломаном английском.
Слава богу, что вчера Грегори не поехал на машине. Джулия нашла ключи на туалетном столике в ванной, влезла в теннисные туфли и вышла из дома.
Куда теперь?
Этого она не знала, но ей показалось, что кафе не лучше и не хуже других мест. Джулия завела машину, развернулась и тронулась по грунтовой дороге в сторону центра.
Она была рада, что дети в школе. Это даст ей возможность спокойно собраться и приготовиться – ей не надо будет отвечать на тысячи вопросов и объяснять все, что она собирается сделать. Она найдет Грегори, они вместе упакуются, заберут из школы детей – и только их и видели. А вопросы дети смогут задать по пути.
Кафе выглядело закрытым, и прямо перед ним было много свободных парковок. Тем не менее дверь оказалась незапертой, и Джулия распахнула ее и вошла внутрь.
Здесь ее как обухом по голове ударило. У нее еще не было времени на настоящую скорбь, и она не позволяла себе роскоши испытать те чувства, которые должна была испытывать, но, когда она вошла в закрытое кафе и увидела упавшую рампу и разрушенную сцену и все те обломки, которые еще не убрали, ее как будто накрыла волна эмоций. Накрыла и раздавила.
Распад семьи, смерть Деанны, отдаление Грегори… Общий груз этих проблем свалился ей на голову, и те стены, которые она возвела для защиты от него, те барьеры, которые она создала для того, чтобы контролировать свои эмоции и нормально думать и функционировать, разом рухнули. Джулия чувствовала, что вот-вот расплачется, что сейчас впадет в полный паралич, но в этот момент услышала откуда-то из темноты комнаты голос Пола:
– Кто там?
Джулия прищурила глаза, давая им привыкнуть к полумраку.
– Пол? – с благодарностью произнесла она.
Он пересек комнату и подошел к ней:
– Так он вчера и не появился, правильно?
Джулия покачала головой и вытерла слезы, которые уже готовы были политься у нее из глаз.
– Весь вечер и бо́льшую часть дня он провел в баре. Они сидели там с Оддом и методично напивались. А потом пошли к Одду домой и провели там остаток ночи.
– Он был у Одда?
Пол утвердительно кивнул.
– А я туда звонила, и мне никто не ответил.
– Вероятно, они отключились. А может быть, просто не хотели отвечать.
Страх перед неизвестностью мгновенно сменился гневом. Джулия почувствовала, как к ней возвращаются силы.
– Но он ведь мог позвонить. Мог сообщить, что с ним все в порядке.
– Должен был.
По крайней мере, это не другая женщина, подумала Джулия. И он жив.
Но, черт побери, как же он может быть таким невнимательным?
Пол был почти рядом, но продолжал потихоньку приближаться и ничем не показывал, что намерен остановиться. Неожиданно Джулия почувствовала себя не в своей тарелке, а Пол подошел наконец совсем близко и по-медвежьи обнял ее.
Раньше они никогда не касались друг друга, и Джулия испытала неловкость от этого физического контакта. Это были, без сомнения, дружеские объятия, чистый и целомудренный жест, но она не относилась к категории людей, которые все время всех обнимают и пытаются установить физический контакт даже с незнакомцами, и эта неожиданная интимность не только удивила ее, но и выбила из колеи.
Объятие продолжалось на пару секунд дольше, чем этого требовали приличия, и она попыталась ненавязчиво освободиться от них, причем сделать это как можно незаметнее и не выказывая своего недовольства. Но хотя Пол и изменил свое положение и опустил левую руку, его правая осталась у нее на плече.
– Может быть, он все еще там, – предположила Джулия. – Надо проверить.
– Он не обращается с тобою так, как ты этого достойна, – сказал Пол, дотронувшись до ее волос.
Она хотела отступить, хотела приказать ему остановиться… но ничего не сказала. Джулия почувствовала, что голова у нее закружилась и из нее улетучились все мысли; она никак не могла понять, почему позволяет Полу делать то, что он делал. Она молчала даже тогда, когда его рука, оставив волосы, опустилась ей на плечо, а потом стала ласкать ее грудь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
