Святослав мирно беседовал с сыновьями, сидя на поваленном сухом стволе под кроной большого дерева. Высокий и статный дворовой отрок, соскочив с коня, решительно направился к князю. Святослав был вынужден на полуслове прервать беседу и обернуться к подходившему отроку. Недовольное выражение его лица не сулило молодцу ничего хорошего. Но тот не стушевался и, отвесив князю поклон, бойко заговорил:
- Ужо не гневись, княже, что дерзнул тебя обеспокоить в час потехи, но я не посмел бы, коли не спешная нужда.
- Ну, сказывай – какая такая спешная нужда приключилась, - чуть смягчившись, отвечал Станислав.
- Гонцы, светлый княже, из Святограда с худой вестью. Отче твой, Великий Каган Велимир, скончался, прости Святой Дух его душу грешную.
Все разом умолкли, сражённые нежданной новостью, и посмотрели на князя. Тот медленно поднялся, на его скуластом бородатом лице с глубоко посаженными глазами, мало что отразилось. Лёгкий ветерок слегка теребил его длинные, до плеч, тёмно-русые волосы, стянутые на лбу серебряным обручем. Было не понятно какие эмоции у него в душе, опечалился он или обрадовался. Лицо его лишь слегка вытянулось и напряглось. Ничем другим он не выдал своего внутреннего состояния, оставаясь внешне спокойным:
- Когда? – коротко спросил он.
- Гонцы сказывали, восемнадцатого дня, сего месяца, - ответил отрок.
- Ну что ж, знать пришло его время. Все мы под Святым Духом ходим, ему и решать, когда и кого из нас грешных к себе призвать. Царствие небесное моему родителю, на всё воля Духа.
Святослав, как и большинство детей Великого Кагана, редко виделся с отцом и мало с ним общался. С детства его воспитывали сначала мать и няньки, а позже наставники и воеводы, которых назначал для этого его родитель и ролланские волхвы, наставлявшие его в новой вере.
Отец и сын никогда не были особо близки, а после отъезда Станислава на княжение во Вручай, тонкая нить их отношений и вовсе стала эфимерной. Словно и не было родства. Отношения поддерживались в основном официальные, как между вассалом и сюзереном. Главным в них было сбор и уплата точно в срок ежегодной дани Святограду, а также, участие местного ополчения во всех многочисленных военных походах Великого Кагана. С этими задачами Святослав успешно справлялся. Велимиру не перечил и жил в своей земле довольно спокойно.
Здесь он довольно рано женился на юной красавице из старинного рода лютичей, чтобы породниться с теми, кем ему, волею судьбы, да по приказу отца, пришлось править. Молодая жена родила ему нескольких крепких сыновей. Так и жил Станислав много лет в кругу своей семьи, отлучаясь ненадолго лишь два раза в год на полюдье, да для участия в отцовских походах и разборках с соседями. Вверенную ему землю он оберегал, но в тайне, как и все велимировичи был амбициозен. Его гордость задевала необходимость во всём подчиняться Святограду. В душе он желал большего. Однако, при жизни Велимира это было невозможно.
Особой любви к отцу он никогда не испытывал. Да, откровенно говоря, Велимир в ней и не сильно нуждался. Детей у него было в избытке. Властному святоградскому государю вполне достаточно было, что сын исправно справляется со своими обязанностями удельного правителя. Демонстрировать нежные родительские чувства было не в привычках Великого Кагана. Поэтому удивляться довольно сдержанной реакции сына на кончину отца не приходилось.
Станислав и его сыновья, соблюдая традиции нового культа коротко помолились за упокой души. После чего князь снова обратился к отроку, прибывшему из Вручая:
- Что ещё, Динияр? Бала ли грамота какая-то прислана?
- Была, княже. Гонцы из Святограда с утра уж дожидаются в твоей светлице, да сыскать тебя не могли сразу, чтоб весть передать. Ужо больно далеко ты в дебри забрался.
- Верно сие. Пришлось. Дичины тут непуганой больше. Кто ж ведал, что такое приключится.
