– Всем стоять! Контрольная закупка! – догоняя друг друга, отрывистые, словно короткие автоматные очереди, – эти фразы долетели до балюстрады второго этажа, заставив находившихся в кабинете отреагировать сообразно возрасту и званию.
– Куда, блин, вашу мать! – взвился Назар.
– Коллеги, это же какой-то Армагеддон! – нервно воскликнул Степан Иванович.
– «Маски-шоу» приехали! – радостно потер руки начальник службы безопасности гостиницы, глядя, как профессионально окучивают ребята в камуфляже то ли Фариду, то ли ее младшую сестру Флору. Разницы не было, так им и надо, потаскушкам, тронуть которых начальник СБ гостиницы не мог, поскольку за оными стоял цыганский барон всего Поволжья.
И только Вадим промолчал, мужественно стиснув зубы. Слов не было – одни междометия. Он первым понял, что операция «Караван» провалилась. Две скромные женщины, отоварившиеся какой-то ерундой в киоске Флоры, были, конечно же, сотрудницами налоговой инспекции, записавшими в свой актив рейд по проверке контрольно-кассовых машин. Сделав контрольную закупку, они, как водится, не получили чек, и теперь им на помощь для пущей убедительности подлетели орлы из ОМОНа [77] , о чем всегда договариваются при таких мероприятиях.
Дальнейший сценарий тоже был известен до тонкостей. Сейчас последует долгая и тщательная проверка накладных и прочих документов. И халат, расшитый золотом, пола которого словно нарочно мелькнула в глубине киоска, – этот халат теперь уже никак не попадет к мисс Гертруде Бредли. Момент передачи не будет зафиксирован на видеопленке, ниточка от наркокурьера не потянется дальше.
Ниточка оборвана неожиданной проверкой налоговой инспекции, усилиями двух скромных тетушек предпенсионного возраста, и слыхом не слыхивавших о наркотиках, конфиденциальных источниках, оперативных комбинациях. Комбинации остались там, в молодости, – легкомысленные полупрозрачные рубашечки с кружевами.
Выходила Наташка
В голубой комбинашке,
Обещала устроить стриптиз.
А потом дядя Гена
Взял большое полено —
Это был самый главный сюрприз!
Легкомысленный куплет этот звучал в ушах Токмакова как реквием операции «Караван». Случайными, не к месту, не ко времени, неуклюжими действиями налоговая инспекция преподнесла такой сюрприз, до которого было далеко дяде Гене с его поленом.
Впрочем, сюрприз дяди Гены был спланированной акцией. А этот? Лучший экспромт, – тот, что подготовлен заранее…
Вадим не успел довести свою мысль до логического завершения. Полковник ФСБ, чья невозмутимость в полминуты слиняла как фальшивая позолота дернул его за рукав пиджака:
– Коллега, остановите их немедленно! Сделайте хоть что-нибудь!
Степан Иванович протягивал свою рацию, руки его часто подрагивали, будто кто-то воткнул полковнику в задницу оголенный электропровод.
Рация была Токмакову ни к чему. Он не знал ни частоты, ни позывных, с которыми работали саратовские сотрудники. Зато прекрасно уловил импульс отчаяния, прозвучавший в голосе «старшего брата», представил служебные разборки, которые того ждут, и это за год или два до пенсии…
Губит людей не водка, губит людей вода! Спустя минуту Токмаков уже был внизу. Энергичным шагом перемещался по черным и белым клеткам поля, соображая, что скажет мужикам из физзащиты.
2. Заточка Нукера, шашка Чапаева, часы Токмакова
Не один Токмаков держал курс на ларек Фариды или Флоры. Из другого угла вестибюля, энергично отпихивая острым локотком краснорожего папашу, к расшитому золотом халату рвалась мисс Гертруда. Карел Бредли на ходу убеждал дочь, что им с головой хватит сувениров из России, что лично он и так будет долго помнить эту страну, в пределы которой больше никогда не ступит нога ни одного из членов его семейства.
Голоском, напоминавшим тявканье американского койота, Герди отвечала:
– Тем более, я должна купить тебе этот халат! Чтобы моему папочке было тепло и уютно!
– В гробу я видел этот халат! – рявкнул, припомнив студенческий жаргон, Карел Бредли и схватил дочь за руку.
В эту минуту глава американской делегации Карел Бредли действительно был так близок к гробу, как никогда в жизни. Отморозок по кличке Нукер приближался к нему с целеустремленностью выпущенного по самолету «стингера». Нукеру поставили задачу пасти американскую биксу [78] . Свернуть рога всякому, кто пересечет ей путь. Для этого в рукаве куртки он имел заточку. И вот теперь настало время пустить иглу в дело, не взирая на присутствие «цветных», и быстро сваливать в пятый угол [79] .
Здоровый бык с красным лицом был уже порешенным [80] , но еще не знал этого. Нукер сжал обмотанную изолентой рукоятку и шагнул с белого квадрата на черный…
Скандал в американском семействе разворачивался в паре метров от Вадима Токмакова.
– Отвали, старый извращенец! – сменила тональность заботливая дочь. – Все равно ведь знаешь, что будет по-моему!
– Только не сегодня! – сжал Бредли руку юной мерзавки. Сейчас он воочию убедился, что черноусый офицер полиции совсем не врал вчера насчет халата, и что он, черноусый, действительно сдержал слово, предотвратив передачу наркотиков.
Таким образом, его девочка Гертруда начисто выведена из игры. Выхвачена из дерьма в последнюю минуту.
– Я пожалуюсь матери, что ты хотел меня оттрахать в номере. Она тебе покажет Матку Боску!
– Как ни странно, ты права. За сегодняшний день я отвечу перед Богом, – сквозь зубы произнес Карел Бредли, подумав, что торговцы наркотиками и торговцы оружием, пусть и бывшие, будут жариться на одной сковородке. – Как и за то, моя радость, что я не порол тебя в детстве.
– Попробуй сейчас, ну попробуй, попробуй!
– Боюсь руки отбить о костлявую задницу. Не знаю, что находит в тебе эта обезьяна Гомес, – ответил Бредли, и вдруг почувствовал, увидел ту самую желтую обезьяну в нескольких метрах сбоку от себя – верткая фигура, темные горящие глаза. Гримаса, похожая на улыбку, исказила смуглое лицо, из ладони выглянуло острое жало.
Выглянуло, метнулось к насыщенной алкоголем печени Бредли, и – Матка Боска Ченстоховска была начеку – просвистело мимо, отбитое чьим-то ударом.
Нет, Нукер не выпустил иглу из рук. Это было бы уж вовсе западло. Теперь все его внимание, злость и азарт сосредоточились на помешавшем ему мотыле [81] . Загнать тому жало в селезенку! И, молниеносно перекинув заточку из руки в руку, Нукер ударил чуть повыше пояса.
На этот раз поставить блок Вадим Токмаков не успел…
В кафетерии на балюстраде второго этажа с грохотом опрокинулся стул. Вскочивший с него Чуй тоже готов был куда-то бежать, что-то делать. Но его компаньон Ноздря был мудрее и опытнее, чем полковник ФСБ, бездумно бросивший Вадима Токмакова на шахматную доску вестибюля, и тем самым его засветивший.
Ноздря понимал, что нельзя переть буром – рога обломают. Поэтому спокойно поднял стул и сказал, усадив Чуя на место:
– Измена катит. Лакай свою бурду и валим.
– Но ведь…
– На заразе поставь крест.
– А Флорка…
– Флорка – ежовая маруха, нас не вломит.
– Нукер?
Ноздря пожал плечами. Нукер теперь битая карта, заплывет по новой, но стоит подогнать ему на зону согрева – и будет доволен. Гораздо больше интересовал Ноздрю рослый парень, вставший на пути бойца. Вот его стоило запомнить на будущее.
…Всегда полезно носить при себе пистолет! Заточка, легко проколов шерстяную ткань пиджака, с размаху уткнулась в прочную оружейную пластмассу рукоятки ПМ, скользнула вдоль, пропарывая мягкую кожаную кобуру, и закончила свой грозный путь на клетчатом полу вестибюля. Правда, чтобы бандитская пика там оказалась, Токмакову пришлось выбить локтевой сустав ее владельцу. Но это уже мелочи. Гораздо более серьезной проблемой представлялась Вадиму порча казенной кобуры. Это была последняя точка, которая подвела итог не сложившейся операции ФСБ и Госнаркоконтроля.
Зато налоговая инспекция праздновала победу, составляя акт о неприменении контрольно-кассовой машины. Какому из трех силовых китов достанется халат, нашпигованный героином? Флорку уводили под руки двое в штатском, но впереди и сзади шествовали с «кипарисами» бойцы ОМОНа.
Ведомственные игры…
В распоротой кобуре пистолет не держался. Размышляя над тем, куда его запихнуть, Токмаков почувствовал взгляд краснорожего америкоса.
– Пока Карел Бредли жив, – сказал тот о себе почему-то в третьем лице, – он не забудет вашего героического поступка. Вы спасли мне жизнь! От имени уполномочившего меня… гм… американского народа… позвольте… позвольте вот – эти часы.
И американец вдруг сдернул с руки массивный браслет, протянул его Токмакову:
– Спасибо! Не отказывайтесь, пожалуйста! Это будет дипломатический скандал – ведь у нас теперь стратегическое сотрудничество!
Токмаков поморщился: только дипломатического скандала ему не хватало для полного комплекта неприятностей. Но и в долгу оставаться было не в его правилах. С сожалением он снял с руки свой хронограф «Полет». Часы были памятные, их вручил ему Сергей Борисович Ксенофонтов, внук первого секретаря коллегии ВЧК, соратник Дзержинского.
