— Но их нужно убить.
— Может быть, Сердце Ворона. Может быть, кто-то их и убьет.
Кэлин стал наблюдать за дорогой.
На душе было тяжело, великая печаль переполняла его. До сегодняшнего вечера он убил двоих. Оба заслуживали смерти, потому что обесчестили и повесили Чару Вард. Но что плохого сделали солдаты в караульной будке? Они ведь просто исполняли свои обязанности. Возможно, они были семейными людьми и имели детей. Может быть, они были хорошими .мужьями и отцами.
А стражник в тюремном коридоре? Нетрудно представить, что бедняге снилась жена или дети. Двое последних, собиравшихся изнасиловать Чару, по крайней мере заслуживала смерти, и к ним Кэлин никакой жалости не испытывал.
Странно, что он не испытывал ни радости, ни удовлетворения. Это было неестественно — проникнуть в крепость, спасти любимую девушку и не чувствовать после этого ничего, кроме грусти и какой-то опустошенности.
Кэлин посмотрел на спящую Чару. Заживут ли когда-нибудь ее раны? Девушка поежилась во сне, и он, сняв с себя плащ, укрыл ее.
Прислонившись спиной к дереву, юноша ненадолго задремал и почти сразу проснулся — ему явилась камера с жутким человеком — обрубком.
С дороги донесся звук копыт. Кэлин осторожно приподнялся и увидел мчащихся во весь опор четырех всадников. Солдаты! Он подождал, пока они исчезли за поворотом, и вернулся к Чаре. Куда они направляются? Ищут беглянку и тех, кто помог ей выбраться из тюрьмы? Нет, вряд ли. «Жуки» ехали слишком быстро и даже не смотрели по сторонам.
И все же их появление всколыхнуло затаившийся в глубине души страх.
Девушка уже проснулась. Она лежала укрытая плащом и смотрела на него.
— Отдохнула?
— Да.
— Хочешь поесть? Чара села и кивнула.
Развязав мешок, Кэлин достал две круглые овсяные лепешки, подслащенные медом, и передал одну своей спутнице. Они молча поели. Из зарослей кустарника послышался шорох. Юноша выхватил из-за пояса пистолет и поспешно взвел курок.
— Это всего лишь лиса, — сказала Чара.
— Да, ты права.
Он убрал оружие. Девушка съела еще две лепешки и опять легла. Через несколько секунд глаза ее закрылись.
Кэлин дождался рассвета и лишь тогда разбудил Чару. Он не стал дотрагиваться до нее, а лишь тихонько позвал:
— Пора идти.
Сон укрепил ее силы. Так что за последующие четыре-пять часов они проделали немалый путь. Шли осторожно, часто останавливаясь и прислушиваясь. Лес жил своей обычной жизнью. К полудню они поднялись довольно высоко в горы. Деревьев стало меньше. Кэлин сомневался, что «жуки» заберутся в такую даль, но не терял бдительности.
Полковник Рено не остановится ни перед чем, чтобы захватить Чару Джас, и в его распоряжении тысячи солдат. Варлиец знает, что девушка попытается добраться до дома, и это дает ему определенное преимущество. Какой бы маршрут ни избрали Кэлин и Чара, им все равно придется выходить к перевалу.
Когда они остановились у ручья, чтобы перекусить, Кэлин спросил, есть ли другие маршруты на территорию ригантов.
— Нет. Горы тянутся на сотню миль, а потом поворачивают к морю.
Она не разговаривала с ним, лишь отвечала на вопросы, коротко и бесстрастно. На привале Чара просто сидела, глядя куда-то вдаль. Кэлин инстинктивно понимал, что время расспросов о выпавших на ее долю испытаниях не пришло, но все же искал какие-то способы вывести девушку из молчания, отвлечь от тяжких мыслей.
— Почему ты ушла из земли ригантов?
Девушка взглянула на него, и в ее глазах блеснула злость.
— Вуллис Свейнхам сказал, что ты заболел. Сказал, что у тебя лихорадка, что ты можешь умереть.
— Но почему? — удивился Кэлин. Чара отвернулась:
— Он продался варлийцам.
— Вуллис предал тебя Из-за денег?
— Нет. Он мстил. Я не хочу об этом говорить. — Девушка повернулась к нему. — Дай мне один из твоих пистолетов и нож.
— Ты не собираешься… сделать что-нибудь с собой?
— Сделать что-то с собой? О чем ты говоришь?
— Я знаю об одной женщине, которая убила себя после того, как… ну… на нее напали…
Чара рассмеялась, но смех ее прозвучал безрадостно.
— Нет, Кэлин, Я не сделаю с собой ничего. Если на свете есть справедливость, то когда-нибудь я встречу Вуллиса Свейнхама и убью его. Так что не бойся.
Кэлин отдал ей один из пистолетов.
— Немного сбивается влево, — объяснил он и добавил к пистолету нож.
— Мне надо вымыться. От меня воняет этими…
— Вода очень холодная.
— Наверное.
Чара не сделала ни малейшей попытки раздеться, и Калину стало не по себе от наступившего молчания.
— Ну что, раздумала?
— Ты можешь отвернуться? Ее просьба поразила его.
— Отвернуться? Зачем? Я же видел тебя обнаженной. Ты ведь сама говорила, что нам не надо стесняться своей наготы.
— Пожалуйста, отвернись, — тихо повторила она. — Варлийцы осквернили меня. Ни один мужчина никогда больше не увидит меня без одежды.
Он не нашелся что сказать.
— Ладно, я пойду осмотрюсь и скоро вернусь.
Рено бушевал все утро. Тела убитых караульных были обнаружены только перед рассветом, когда их пришли менять. Полковник проснулся от громкого стука в дверь. На пороге стоял молодой офицер, отвечавший за ночную смену,
— В чем дело? На нас напали?
— Нет, сир. Но ночью убиты два караульных.
— Что?
— Их закололи.
Толком еще не проснувшись, Рено попытался прояснить для себя ситуацию. Убиты караульные? Зачем? Подойдя к столику, полковник налил стакан уисгли и залпом осушил его наполовину. Горло обожгло словно огнем.
— Больше никто не пострадал?
— Нет, сир.
— Бессмыслица. — Рено натянул штаны и сунул ноги в сапоги. — У караульных что-то взято?
— Только нагрудники.
Нагрудники? Кому нужны доспехи? И главное — для чего? Ответ очевиден. Чтобы пройти незамеченным в казармы и крепость. Уж не готовили ли горцы нападение на него? Рено повязал пояс. Нет, если бы их целью был он, они нашли бы его до рассвета. Тогда зачем? Он вдруг выругался.
— Лейтенант?
— Да, сир?
— Кто-нибудь был в подвале?
— В подвале?
— Да, глупец, в подвале! — заорал полковник и, оттолкнув изумленного офицера, выскочил из комнаты и стал спускаться по ведущим в подвал ступенькам.
Лейтенант поспешил за ним, захватив с собой трех попавшихся под руку солдат.
Света в коридоре не было, фонарь не горел. Полковника никто не встретил. Рено приказал принести другой фонарь. То, что предстало перед ними, подтвердило самые худшие опасения. На полу лежали двое убитых, у стола темнела застывшая лужа крови.
— Проверьте камеры, — распорядился полковник, уже зная, что Чары Джас они не найдут.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
