Иханнес перехватил взгляд Орланко.
— Восемь сотен тяжелой кавалерии — убедительный аргумент для его всемилостивейшего величества, что корона Вордана намерена сделать все необходимое для защиты борелгайских интересов.
Среди придворных пробежал одобрительный шепоток.
— Нелегко решиться на такой ответственный шаг, — медленно проговорил Орланко. Однако же, если самоотверженность нашего доблестного капитана жандармерии и не достигла никакой иной цели, она, по крайней мере, наглядно показала нам всю тяжесть нынешнего положения. И все же…
Он помолчал, как бы мысленно сверяясь с неким законодательным актом.
Насколько я помню, отдать королевской армии боевой приказ вправе один только король… или же регент?
— Если бы король сейчас мог говорить, — проворчал Торан, — он велел бы не цепляться за букву закона, когда речь идет о судьбе нации.
— Напротив, — возразил Орланко, — именно в такой момент необходимо строжайшее соблюдение всех правовых тонкостей, дабы впоследствии не возникло ни малейшего сомнения в законности наших действий. Не забывайте, милорд: нас будет судить история.
И опять наступила тишина. Орланко тщательно избегал смотреть на Рэкхила Грига, который именно ради этой минуты был подробнейше обработан и проинструктирован в Паутине. Здоровье он со временем поправит, но теперь уж наверняка не забудет, в чем его выгода. И в самом деле, Григ выступил как по команде.
— Милорды, — произнес он, — ответ довольно прост. Король недееспособен, а принцесса заперлась в своих покоях. На время чрезвычайного положения кабинету необходимо избрать регента. Я предлагаю его светлость герцога.
Торан метнул на него острый взгляд, затем медленно повернулся к Орланко:
— Регента?..
— Признаюсь, мне такой вариант не приходил в голову, — вкрадчиво протянул герцог, — но, если это нужно кабинету, я с готовностью приму на себя регентство до тех пор, пока его величество не оправится от болезни, или…
— Король умер, — прозвучал новый голос позади толпившихся в дальнем конце залы придворных.
Всколыхнулся возбужденный шепот, и в толпу зеленым клином врезались жандармские мундиры. Орланко поднялся на ноги, хотя при его скромном росте это отнюдь не добавило ему внушительности.
В чем дело? — вопросил он достаточно громко, чтобы перекрыть нарастающий ропот. — Кто это?
— Дорогу! — басовито гаркнул сержант жандармов. — Дорогу министру юстиции!
«Вальних».
Орланко изобразил натужную улыбку и опустился в кресло.
«Черт бы его подрал! Почему меня не предупредили?»
Всем шпионам Конкордата, размещенным в Онлее, было приказано сообщать о каждом шаге Вальниха, но, очевидно, он каким–то образом сумел от них ускользнуть. Резиденцию министра юстиции плотно окружали миерантаи — его личная гвардия, — и провинциальные вояки оказались дельными и возмутительно неподкупными.
Внутри стремительного клина зеленых мундиров шагали Вальних и еще один человек — сутулый, щуплый. Орланко похолодел, узнав профессора Индергаста.
«Как, черт возьми, он сумел выбраться из королевской опочивальни?!»
— Милорд Миеран, — проговорил он вслух. — Рад, что вы изыскали возможность присоединиться к нам.
— Прошу прощения, что задержался, — отозвался тот, — но вы же знаете, какая суматоха царит сейчас в нашем министерстве.
— К тому же, — продолжал Орланко, — вы любезно прихватили с собой достопочтенного профессора. Который, я уверен…
— Это правда? — перебил его Торан. — То, что вы сказали о короле, — правда?
Индергаст склонил голову, и все, кто был в зале, затаили дыхание, вслушиваясь в его глухой, заметно дрожащий голос.
— Да, это так. Милорды, ваша светлость, я вынужден с прискорбием сообщить, что мое искусство оказалось бессильно помочь его величеству. Я сумел удалить пораженную ткань, но сложность операции и кровопотеря сломили его ослабленный организм. Король отошел к Спасителю и пребудет у ног Его до скончанья времен.
— Понимаю, — сказал Орланко, в упор глядя на Вальниха. Большие серые глаза министра юстиции бестрепетно отразили искаженный выпуклыми линзами взгляд Последнего Герцога. — Страна погрузится в траур.
— Это не отменяет нашего обсуждения, — проворчал Торан.
— И что же мы обсуждаем? — осведомился Вальних, который любезно помог профессору устроиться на банкетке и лишь потом уселся в свое кресло.
— Чтобы подавить беспорядки, нужны регулярные войска, — пояснил министр военных дел. — Для этого требуется назначить регента. Министр финансов предложил кандидатуру его светлости герцога. У вас есть возражения?
— Вы меня озадачили, — признался Вальних. — Да, король умер, но у нас есть королева, совершеннолетняя и способная править самостоятельно. К чему же тогда регент?
— Принцесса, — проговорил Орланко, — точнее, недавняя принцесса и нынешняя королева, очевидно, сломлена горем и устрашена известиями о вспыхнувшем бунте. За минувшие три дня она ни разу не покидала своих покоев. Возможно, со временем она созреет для того, чтобы принять на себя всю полноту монаршей власти, но сейчас…
Вальних выразительно вскинул руку, обрывая его на полуслове. Вереница придворных снова расступалась, на сей раз уже по собственному побуждению — точь–в–точь волна перед носом набравшего полный ход судна. Шурша шелками и поскрипывая кожей, люди почтительно опускались в глубоком поклоне.
«Черт, черт, черт! Чертов Вальних! Он задумал это с самого начала».
Орланко, не чуждый политическому театру, сразу распознал руку мастера.
«Если бы принцесса покинула покои, меня должны были известить об этом незамедлительно».
Однако он явно недооценил влиятельность Вальниха.
Четверо солдат Норелдрайского Серого полка чеканным шагом вошли в залу и, вытянувшись, замерли с двух сторон от двери. Усилием воли герцог придал лицу глубокомысленное выражение и невозмутимо выпрямился в кресле. Что ж, придется потерпеть этот фарс. Пока.
Расиния казалась еще более миниатюрной и хрупкой, чем обычно. Изысканный серый шелк и черное кружево обволакивали ее фигурку, бахрома жемчуга ритмично постукивала при каждом шаге. Заметно было, что она изо всех сил старается выглядеть королевой, но девическая хрупкость и юное личико сводили все эти усилия на нет.
Герцог спрятал усмешку. «Ну же, голубушка, исполняй свою роль. Вот только не стоит забывать, кто здесь главный». Народ Вордана не потерпит королевы, которая заключила сделку с демоном, а устроить публичное разоблачение, буде таковое понадобится, легче легкого.
— Орланко, — проговорила Расиния, коротко кивнув в знак приветствия. — Господа министры, высокочтимые гости. Прискорбно, что мы принуждены в этот час траура отвлечься на государственные дела, однако серьезность положения не допускает проволочек.
— Истинная правда, ваше величество, — склонил голову Орланко. — Мы как раз обсуждали, какие меры надлежит предпринять. Граф Торан предложил направить на подавление бунта армию.
— Нет.
Краткий ответ ясным эхом отдался во всех углах залы, и придворные, до сих пор шептавшиеся, тотчас смолкли.
Граф Торан откашлялся.
— Со всем почтением к вашему величеству, я все же считаю, что у нас нет другого способа восстановить порядок.
— Четыре поколения сменились с тех пор, как по мостовым столицы в последний раз грохотали армейские сапоги, — жестко напомнила Расиния. — Я не допущу, чтобы мое правление началось с нарушения этой славной традиции.
— Кроме того, — вполголоса добавил Вальних, — королевская армия набирается по большей части из таких же бедолаг, как те, кто сейчас вышел на улицы. Кто поручится, что солдаты попросту не присоединятся к мятежной толпе?
Торан подскочил как ужаленный.
Мои солдаты абсолютно надежны и верны престолу! Вам, офицеру, следовало бы стыдиться подобных…
Расиния предостерегающе вскинула руку.
— Прошу вас, — сказала она. — Граф Миеран имел в виду совсем другое. Люди, о которых он говорит, — не иноземцы, не еретики и даже не мятежники, а добрые граждане Вордана, и они выражают вполне оправданное недовольство. Всякий, будь хоть трижды верноподданный, может усомниться, вправе ли он выступить против них.
