Глаза принца противоречили его беспечному тону, но Наваз ничего не сказал, а просто кивнул и спустился с коня, следуя за своим военачальником.
– Я ожидал, что их будет больше чем тридцать тысяч, – заметил Наваз, когда они с принцем шли между шатрами. – Они настолько самонадеянны?
– Их самонадеянность не лишена оснований, мой друг, – кивнул Джелал ад-Дин. – Они разбили армию моего отца, хотя она в три раза превосходила численность их войск. Нас ждет лютый бой, несмотря на все принятые мной меры.
Наваз выдул струю воздуха через губы, явно не разделяя опасения принца.
– Я опустошил свою казну, чтобы ты получил щиты и доспехи, какие хотел. Взамен ты разжег сердца людей, – ответил Наваз. Заметив на себе взгляд Джелал ад-Дина, раджа продолжил: – Я не глупец. Никто не знает их лучше тебя, но этим вечером мы будем жечь горы их трупов.
Джелал ад-Дин улыбнулся самоуверенности молодого раджи. Принц действительно хорошо знал, на что способны монголы в бою. Он надеялся на победу, но никто в этой жизни не мог ни в чем дать гарантий.
– Сегодня в полдень люди будут молиться вместе со мной. Если Аллах обратит на нас свою милость, мы покончим с легендой о непобедимости этого хана, и силы его начнут таять. Победим здесь – и все города, что смотрят на нас и питают надежды, восстанут вместе с нами, чтобы вырубить корни этого человека из нашей земли. Проиграем – и никто больше не бросит ему вызов. Таковы ставки, Наваз.
Раджа сконфуженно потупил взгляд. Он благоговел перед Джелал ад-Дином, уважал его еще до их славной победы, когда принц вынудил монголов к позорному бегству. Больше всего на свете ему хотелось произвести впечатление на этого человека, которого князь знал еще ребенком, всего на год старше его самого. Взгляд раджи пробежал по рядам войска, собранного принцем под одним стягом. Туркмены, берберы, бедуины из далеких пустынь и темнокожие воины Пешавара, выделявшиеся на фоне всех остальных доспехами личной гвардии князя. Были здесь и афганцы – суровые горцы с тяжелыми и кривыми саблями. Никто не седлал коней. Джелал ад-Дин выбрал позицию, которая лишала монголов преимущества конной атаки. Его армия будет сражаться в пешем строю. Она либо выстоит, либо будет разбита.
Принц усердно трудился в предыдущие дни, чтобы подготовить позицию. Он знал, что монголы не станут тянуть с ответным ударом. Наваз со своими людьми переправлял камни из первонской стены через реку. Он работал рука об руку с воинами. Раджа надеялся, что воины заметят его способность преодолевать свою гордость. Однако неловкость князя лишь рассмешила Джелал ад-Дина. Наваз налился краской, вспоминая, что говорил ему Джелал ад-Дин о гордыне. Но ведь он князь Пешавара! Высокомерие было естественным для него, хотя он и старался быть скромным.
Проходя вместе с принцем мимо отхожей канавы, Наваз зажал нос. Люди присыпали канаву землей, сгоняя стаи прожорливых мух. Здесь тоже не обошлось без участия Джелал ад-Дина. Для канавы он подобрал место с таким расчетом, чтобы после ее заполнения она служила бы защитным препятствием на правом фланге. Наваз отводил взгляд от людей, засыпавших траншею, Джелал ад-Дин же, напротив, обращался к ним по именам и подбадривал их, рассеивая стыдливое смущение воинов от такой нечистой работы. Наваз завистливо наблюдал за принцем, пытаясь научиться у него всему, чему только мог. Он щедро тратил отцовское золото на вооружение армии принца. Но почему-то ему этого было мало, и князь надеялся доказать, что и он тоже может править людьми и сражаться не хуже других.
Солнце плыло по небосклону, постепенно сдвигая тень. К полудню она исчезнет совсем, но до тех пор воины, истомленные ожиданием боя, могли насладиться прохладой. Монголы спарятся от жары и будут испытывать жажду к тому времени, когда переправятся через реку и начнут движение в обратную сторону. Джелал ад-Дин все просчитал и одобрительно кивнул подросткам, что ждали начала сражения, чтобы разнести воинам мехи с водой. За лошадей можно было не волноваться. Они стояли на привязи на безопасном расстоянии позади лагеря, где ничто не могло бы их потревожить и вызвать панику. Стрелы, связанные охапками по тысячи штук, лежали высокими стопками по всему лагерю, как и новенькие щиты и клинки.
– Я не ел этим утром, Наваз, – вдруг вспомнил Джелал ад-Дин. – Не составишь мне компанию?
На самом деле есть ему не хотелось. Просто принц знал, что его люди будут улыбаться и кивать, как только заметят его спокойно вкушающим пищу в то время, когда грозный враг на пороге. Наваз возглавил путь к своему шатру. Тот был больше других и такой же нарядный, как и одежда его владельца. Джелал ад-Дин вновь улыбнулся украдкой, насмехаясь над напыщенностью индийского князя. Оказавшись перед входом в шатер, Джелал ад-Дин еще раз окинул взором равнину, выбранную им для праведной мести за своего отца, хорезмийского шаха. Может быть, принц чего-то все-таки недоглядел? Может, что-то стоит исправить или улучшить? Все было как надо. Оставалось лишь ждать.
– Пусть слуги вынесут еду сюда, Наваз, – тихо попросил принц. – Пусть люди видят меня за едой, словно я один из них. Только пища должна быть простой, как у них.
Раджа Пешавара ответил поклоном и быстро исчез внутри шатра, спеша исполнить волю Джелал ад-Дина.
На переправе грязные брызги насквозь пропитали монголов, но солнце иссушило влагу на обратном пути к Панджшерской долине. Солнце закатилось далеко за полдень, когда вдали вновь показался враг. Хачиун медленно ехал во главе трех туменов, стараясь беречь силы коня. Хасар и Джелме ехали рядом.
– Бой будет трудным, брат, – сказал Хачиун Хасару. – Действуй по моему приказу и забудь о легкой победе.
Хасар пожал плечами, а впереди открылась долина. Монголы нашли новый выход на центральную равнину, но и тут, на соседней вершине, был установлен наблюдательный пост. Дозорный встал на ноги и поднял флаг, который можно было заметить с расстояния в десятки миль. Тумены свернули от реки и двинулись к лагерю Джелал ад-Дина. Когда подъехали ближе, стало ясно, что противник стоит в пешем строю. Вид шестидесяти тысяч воинов захватывал дух, и монголы скакали в мрачной сосредоточенности, глядя на своих военачальников в ожидании приказов.
Пересекая равнину, Хачиун почувствовал давление полного мочевого пузыря. Во время длительной скачки он попросту пустил бы струю по шкуре своего скакуна. Но в такой близи от врагов Хачиун только скривил лицо и сдержался, чтобы никто из воинов не подумал, будто он сделал это со страху.
Когда до армии мусульман оставалась примерно миля, Джелме и Хасар развернулись и поскакали назад, чтобы возглавить свои тумены. Оба сопровождали Хачиуна по пути к реке и в долину и хорошо знали, что нужно делать. Хачиун мог на них положиться. Он поднял руку, и тридцать тысяч всадников пустили коней рысью. Передние ряды войска Джелал ад-Дина уже поднимали щиты и клинки. Тяжелые сабли легли на сильные плечи и теперь сверкали на солнце, медленно катившемся к западу.
Хачиун смотрел вперед, обозревая расставленные на земле каменные препятствия. Он допускал, что Джелал ад-Дин велел вырыть ямы на подступах к лагерю, и терзался догадками о том, где эти ямы могли бы быть. Может, стоило нанести удар только по флангам противника, не трогая его центр? Джелал ад-Дин знал тактику монголов, и мысль об этом не давала покоя. Принц, несомненно, подготовился к монгольским клещам. В таком случае Хачиуну следовало бы направить тумены в центр. Но тогда будут уязвимы его собственные фланги. Приближаясь к врагам, Хачиун чувствовал, как струйки пота стекли под плечи, остужая подмышки. Темники знали план Хачиуна, но были готовы к новым приказам, и он мог бы изменить план перед самым началом атаки.
Джелал ад-Дин видел, как воюет Чингис. Хачиун это знал и допускал, что монголов могли ждать ловушки на любом из флангов, а может, и на обоих. Эта мысль пришла внезапно, когда до противника оставалось только полмили. Сын шаха, видимо, считает себя неуязвимым, раз выбрал позицию, на которой был лишен возможности для маневра. Хачиун решил доказать принцу, что тот заблуждается.
– Атака на правый фланг! – прокричал он, кружа в воздухе поднятой рукой.
Знаменосцы, скакавшие рядом, подняли справа от себя красные флаги, и тумены повернули вправо. Монголы будут атаковать врага только на правом фланге, бросив все свои силы на этот участок позиций Джелал ад-Дина. И пусть остальные дрожат под прикрытием из камней и кольев.
Чтобы развернуть такую массу людей, не нарушая строя, требовалась многолетняя тренировка. Монголы проделали разворот так, словно для них это был пустяк, и шеренги туменов перетекли на дальний фланг противника. Монголы прибавили скорость, равняясь на Хачиуна, и приготовили луки, натянув тетиву. Позади облако густой пыли взмыло высоко в небо, застелив всю долину тенью. Солнце светило у них за спиной, так что тень бежала впереди монгольского войска.
