– Я пришел не для охоты, командир мингана. Отведи меня туда, где мои люди могли бы разбить лагерь, поесть и отдохнуть. Потом я один поеду с тобой. Ты отвезешь меня к нему.
Посланец не смог дать ответ сразу. Воины Субудая стали шуметь, требуя позволить им сопровождать своего темника, чтобы защитить его в лагере врага. Субудай покачал головой, и воины замолчали.
– Он захочет увидеть меня, командир, – продолжил Субудай. – Он говорил об этом? Он говорил, что встретится со мной, если я приеду один? Я учил его. Ему сначала стоило подумать об этом.
Командир мингана поклонился. Его руки дрожали, держась за поводья, но дрожали они не от холода.
– Я покажу вам путь, генерал, – ответил посланец.
Лишь через день после их первой встречи командир мингана привел Субудая в лагерь Джучи. Опытный военачальник не мог не отметить удачный выбор места, надежно укрепленного самой природой. Густые чащи и лесистые холмы окружали поселение беглецов. Даже тропинка к нему петляла по свежему снегу между стволами древних деревьев. Субудай проникся большим уважением к разведчику, нашедшему поселение. Он пообещал себе, что обязательно похвалит его, если вернется отсюда живым.
Посреди леса стояло множество юрт. Их стены из толстого войлока защищали от холода куда надежнее, чем камень и дерево. Деревянный частокол прикрывал жилища от лютого ветра. В деревянных загонах под открытым небом Субудай обнаружил коз и овец, сбившихся в белые кучки, но скотины было мало. Субудая не удивили бревенчатые хижины. Сосновые бревна для большей прочности связали друг с другом веревками. Над жилищами поднимались струйки сероватого дыма, и все поселение казалось таким уютным и теплым, что сразу полюбилось Субудаю. Он сам вырос в похожем местечке с маленькими домами, отделенными друг от друга буграми замерзшей грязи.
Прибытие Субудая не осталось незамеченным. За ним наблюдали мужчины, лица которых он смутно припоминал. О памяти полководца племена сложили легенды, однако вдали от туменов имена людей путались в его голове и вряд ли он смог бы припомнить точно, кого как зовут. Кое-кто упорно продолжал работать, когда Субудай проезжал мимо, но большинство просто стояли и провожали его тоскливым взглядом, вспоминая о другом мире. Готовые дубленые шкуры лежали в кучах, тогда как сырые еще только коротко стриглись либо вымачивались в деревянных лоханях. К своему удивлению, Субудай обнаружил в поселении и бледнокожих женщин, причем некоторые из них были беременны. Они трудились так же усердно, как и мужчины, чтобы наладить жизнь в этом скованном холодом мире, и не поднимали глаз на Субудая. Его имя ничего не значило для них.
Джучи поджидал Субудая у входа в бревенчатый дом. Постройка была приземиста и невелика, но выглядела довольно надежной и крепкой в сравнении с юртами. Плечи Джучи стали шире и мускулистее тех, что остались в воспоминаниях Субудая. Крепкие мышцы, вероятно, результат тяжелой работы по возведению поселения. Сердце Субудая забилось сильнее. Невзирая на обстоятельства встречи с воспитанником, он рад был увидеть того снова. Субудай хотел было пустить скакуна рысью, да командир мингана успел придержать его лошадь, ухватив за поводья. Субудай понял, что ему сделали предупреждение, и осторожно спустился на землю. Все это время Джучи не сводил с него глаз.
Субудай сохранял бесстрастное выражение на лице, пока двое воинов обыскивали и разоружали его. Они очень старались, проверяя со всем тщанием подкладку халата и удаляя все острые детали доспехов, даже если их приходилось срезать ножом. Во время обыска Субудай держался достойно, всего один раз взглянув на тех, кто досматривал его. Воин слишком грубо сорвал металлическую пластину с его доспехов, и Субудай так взглянул на него, что вогнал воина в краску. Когда с обыском было покончено, на снегу осталась кучка остроконечных пластин, поверх которой лежали меч и два кинжала. Во многих местах под доспехами обнажилось грубое сукно, и Субудай утратил часть былого величия. Лишь теперь Джучи подошел ближе, но его люди по-прежнему стояли рядом с клинками в руках, готовые лишить полководца еще и головы.
– Не следовало тебе приезжать, Субудай, – сказал Джучи.
Его глаза ярко горели, и Субудаю показалось, что на мгновение в них промелькнула радость.
– Ты знал, чтояприеду, – ответил Субудай. – Дажеесли ты покинешь это место после моего ухода.
Джучи огляделся вокруг.
– Надеюсь, твой приезд того стоит, хотя многие из моих людей хотели убить тебя в лесу. – Джучи помолчал и пожал плечами. – У меня есть на примете еще пара мест далеко отсюда. Будем отстраиваться заново. – Затем его лицо стало серьезным. – Ты и так дорого обошелся мне, Субудай. Ты знал, что я позволю тебе приехать сюда.
Субудай сдерживал себя, так как понимал, что любое резкое движение может стоить ему жизни. За спиной стоял воин с мечом, но полководец не сомневался, что лучники тоже держат его на прицеле.
– Тогда убедись, Джучи, что наша встреча не напрасная трата времени. Пригласи меня в дом, и мы поговорим.
Джучи колебался. Перед ним был старый друг, которому он доверял больше всех в мире. Но с появлением этого человека Джучи почуял опасность. Он не мог разгадать замыслы Субудая и не мог игнорировать нараставшее в нем чувство страха.
– Рад видеть тебя, – тихо сказал Субудай.
– Я тоже, старый друг, – кивнул Джучи. – Добро пожаловать в мой лагерь. Выпей со мной соленого чаю. И я дам тебе еще немного пожить.
Джучи отпустил воинов, и Субудай поднялся по деревянным ступенькам, на которых оставалась грязь с сапог, и меньше ее попадало в дом. Джучи пропустил Субудая вперед, и тот вошел в тесное пространство внутри маленького деревянного дома.
Когда Джучи закрывал дверь, Субудай заметил собиравшихся на улице вооруженных людей. Намек был достаточно прозрачен, но полководец постарался расслабиться, как только услышал шипение железного котелка на печи. Джучи разлил бледный чай, добавив туда молока и по щепоточке соли из мешка, что висел возле двери. В доме была только одна кровать, и Субудай сидел на полу, потягивая чай маленькими глотками. Горячий напиток приятно согревал ему замерзшую грудь. Джучи, казалось, был сильно взволнован, чаша дрожала в его руках.
– Здорова ли мать? – спросил он.
Субудай кивнул.
– В жарких странах ей гораздо лучше, чем многим из нас. Твои братья мужают с каждым годом. Угэдэй уже командует туменом. У Толуя тоже есть свой, правда, у него пока только мальчишки. Не хотел бы увидеть их на войне. Твой отец…
– Мне нет дела до отца, Субудай, – огрызнулся Джучи. – Он прислал тебя, чтобы убить меня?
Субудай вздрогнул, словно обжег себе губы, и осторожно поставил на пол недопитую чашу. Он много раз обдумывал, что будет говорить на этой встрече, однако ничто не помогло ему подготовиться к чувству отчаяния, которое он испытывал, глядя на Джучи. Субудай отдал бы сейчас все, что угодно, чтобы оказаться далеко-далеко от этого дома в лесу, воюя новые земли для хана.
– Чингис дал суровый приказ, Джучи. Я был против.
– И все же ты здесь, как его верный пес, – произнес Джучи, не выбирая выражений. – Тогда скажи, чего ему от меня надо.
Субудай сделал глубокий вдох.
– Джучи, ты увел почти семь тысяч воинов. Им не выстоять против моих. Их судьба зависит от того, что я тебе скажу. – (Джучи сидел как каменное изваяние, позволив Субудаю договорить до конца.) – Если вернешься сам, людей не тронут. Если нет, мне придется убить их.
– Если сможешь, – ответил Джучи, вспыхнув гневом.
– Ты знаешь, что смогу.
– Если я не прикончу тебя прямо здесь, генерал. Мне известны эти леса. Люди будут сражаться за свои дома.
– Если нарушите перемирие, – быстро возразил Субудай, – мои станут мстить за меня. Джучи, рассуждай как лидер. Ты привел их сюда, далеко от твоего отца. Они ждут твоей милости. Ты хочешь увидеть, как их убьют?
Джучи вскочил на ноги, опрокинув чашу, и чай пролился на пол.
– Ты думаешь, я вернусь на собственную казнь? Брошу все, что создал здесь? Да ты не в себе.
– Твоему отцу не нужны твои люди, Джучи. Предав его, ты публично нанес ему оскорбление. Да, ты умрешь. Думал, я стану лгать? Тебя казнят в назидание всем остальным, кто вздумал пойти против него. Но твоих людей оставят в покое. Как только они покинут эти места, никто не будет искать их. Никогда, пока я жив.
Субудай тоже встал, чтобы смотреть Джучи прямо в глаза, и выражение его лица стало серьезнее, чем прежде.
– Они оказались тут по твоей вине, Джучи. Их жизнь в твоих руках. Или их убьют, или ты идешь со мной, и они будут жить. Ты должен сделать выбор, и сделать его прямо сейчас.
Видя страдания молодого человека, Субудай сам чувствовал боль в груди. Как и Джучи, он не имел иного выбора. Внутренняя борьба, бушевавшая в Джучи, вышла наружу с медленным выдохом, молодой человек покачнулся назад и присел на постель. Безжизненные глаза тупо уставились в пустоту.
