Рейтинговые книги
Читем онлайн Пушкин и Натали. Покоя сердце просит… - Ирина Ободовская

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 86 87 88 89 90 91 92 93 94 ... 108

Пережитая трагедия никогда не могла забыться. Иногда Наталья Николаевна об этом говорит прямо, иногда это можно прочесть между строк. «Я слишком много страдала и вполне искупила ошибки, которые могла совершить в молодости: счастье, из сострадания ко мне, снова вернулось вместе с тобой». Какие ошибки? Ей, конечно, были известны упреки в легкомыслии, якобы погубившем Пушкина, которыми ее осыпали ненавидевшие поэта определенные круги великосветского общества, стремившиеся свою вину в его гибели переложить на жену. Но она не пишет, что совершила эти ошибки, а говорит: «могла». Несомненно, до нее доходили разговоры о ее виновности, и ей казалось, что, может быть, и в самом деле когда-то она поступила неправильно. Каждому человеку, потерявшему кого-либо из близких, приходит мысль о том, что он не все сделал, что должен был бы сделать, сказал что-то, чего не следовало говорить, и т. д. И это чувство становится неизмеримо сильнее, если жизнь близкого человека обрывается так трагично.

Наталью Николаевну всегда упрекали в том, что она якобы не любила Пушкина или любила недостаточно, и не была с ним счастлива. Но так переживать смерть мужа, как переживала она, может только любящая женщина. Д. Ф. Фикельмон, дочь приятельницы Пушкина Е. М. Хитрово, писала в те дни в своем дневнике: «Несчастную жену с большим трудом спасли от безумия, в которое ее, казалось, неудержимо влекло мрачное и глубокое отчаяние». Наталья Николаевна была с Пушкиным счастлива. Об этом говорят и ее слова: «счастье снова[173] вернулось ко мне». Значит, было счастье в ее первой любви, любви к Пушкину, и чувство, очевидно, было другое, а не то спокойное, «сохраняющее оттенок любви», которое супруги Ланские питают друг к другу.

Ланской гордился и восхищался красотой своей жены и, по словам Натальи Николаевны, «окружал себя ее портретами». Но интересно отношение самой Натальи Николаевны к ее внешности.

Наталья Николаевна Пушкина-Ланская. Художник И. К. Макаров. 1849 г.

В простом углу моем, средь медленных трудов,

Одной картины я желал быть вечно зритель,

Одной: чтоб на меня с холста, как с облаков,

Пречистая и наш божественный спаситель —

Она с величием, он с разумом в очах —

Взирали, кроткие, во славе и в лучах,

Одни, без ангелов, под пальмою Сиона.

Исполнились мои желания. Творец

Тебя мне ниспослал, тебя, моя Мадона,

Чистейшей прелести чистейший образец.

(А. С. Пушкин «Мадона», 1830 г.)

«Упрекая меня в притворном смирении, ты мне делаешь комплименты, которые я вынуждена принять и тебя за них благодарить, рискуя вызвать упрек в тщеславии. Что бы ты ни говорил, этот недостаток мне всегда был чужд. Свидетель – моя горничная, которая всегда, когда я уезжала на бал, видела, как мало я довольна собою. И здесь ты захочешь увидеть чрезмерное самолюбие, и ты опять ошибешься. Какая женщина равнодушна к успеху, который она может иметь, но клянусь тебе, я никогда не понимала тех, кто создавал мне некую славу. Но довольно об этом, ты не захочешь мне поверить, и мне не удастся тебя убедить» (7 августа 1849 г.).

Наталья Николаевна считала, что красота «от бога» и никакой заслуги в этом нет. Тщеславие ей чуждо, говорит она, и действительно в ее письмах мы не раз встречаем удивление, когда она слышит восторженные отзывы о своей красоте. Об этом же писала и ее дочь, А. П. Арапова. Вспомним и слова Пушкина: «Гляделась ли ты в зеркало и уверилась ли ты[174], что с твоим лицом ничего сравнить нельзя на свете». Не говорит ли это о том, что Пушкину приходилось убеждать ее, доказывать, что она обладает редкой, исключительной красотой? Один только раз, отправив Ланскому ко дню именин в подарок свой портрет, Наталья Николаевна пишет, что послала ему очень хорошенькую женщину и что «чуточку тщеславия» у нее здесь все же проскользнуло, в чем она «смиренно и признается»…

Но если бы Наталья Николаевна была только красивая женщина, она не привлекала бы так внимания всех мужчин, ее не мог бы страстно и безгранично любить такой тонкий знаток женской души, как Пушкин. Это была женщина исключительного обаяния, доброжелательная, приветливая, готовая все понять и всем помочь, и именно поэтому и дети, и взрослые так любили ее[175]. И выйдя вторично замуж, она по-прежнему хлопочет о делах Дмитрия Николаевича, теперь привлекая и влиятельные знакомства Ланского. Мы становимся свидетелями ее забот о бывшей гувернантке детей г-же Стробель, которую она навещает, когда та болеет, привозит ей врача. Она беспокоится о старике лакее, прослужившем у нее много лет, и когда он ушел на покой, снимает ему комнату поблизости, чтобы он не был оторван от семьи, к которой очень привязан. Желая сделать приятное своей гувернантке-англичанке, которую очень любила в детстве, Наталья Николаевна посылает ей за границу письмо.

«…Вернувшись в 9 часов, я села за английское письмо, которое должно быть послано с Каролиной[176] сегодня. Ко всеобщему и моему удивлению я прекрасно с ним справилась, не знаю право, как я вспомнила построение английских фраз, ведь уже прошло 17 лет, как я не упражнялась в языке. В общем все получилось неплохо, и моя гувернантка будет иметь право гордиться мною».

Однако свойственная ей доброта и некоторая слабохарактерность часто оборачиваются против нее. Так, например, она чрезмерно балует, как мы увидим далее, свою дочь Александру, доставлявшую ей много неприятных и даже тяжелых минут; в отсутствие Ланского не умеет держать в руках слуг, которые пьянствуют и устраивают драки (она сама же их защищает, умоляя мужа и вида не показывать, что он об этом знает). «Я была бы в отчаянии, если бы кто-нибудь мог считать себя несчастным из-за меня», – говорит она. Очевидно, не могла она повлиять и на сестру, в натянутых отношениях которой с Ланским виновата, несомненно, была Александра Николаевна. Несмотря на то что это в какой-то степени омрачало ее семейную жизнь, она в силу своей привязанности к сестре не смела даже и подумать о том, чтобы предложить ей оставить их дом.

В то же время она была, видимо, очень импульсивна: вспылит, а потом себя же казнит и просит извинения: «Я, как всегда, пишу под первым впечатлением, с тем чтобы позднее раскаяться». «Гнев это страсть, а всякая страсть исключает рассудок и логику», – говорит она. «Твердость – не есть основа моего характера», – признается Наталья Николаевна. Она очень самокритична, в ее письмах к Ланскому мы часто встречаем осуждение своих необдуманных поступков. И очень редко она осуждает других, наоборот, обычно старается найти хоть какие-нибудь оправдывающие моменты в неблаговидном поведении тех или иных лиц.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
1 ... 86 87 88 89 90 91 92 93 94 ... 108
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Пушкин и Натали. Покоя сердце просит… - Ирина Ободовская бесплатно.
Похожие на Пушкин и Натали. Покоя сердце просит… - Ирина Ободовская книги

Оставить комментарий