Она сразу заметила, насколько привязан хозяин Северной столицы к странному скульптору, и ей это не нравилось. Лайонел восхищался им, они проводили в беседах много часов, у них имелись общие интересы, какие-то свои секреты и воспоминания.
Анжелика стиснула край шелкового покрывала. Если бы только он хоть раз намекнул ей о своих чувствах, если бы не был всегда так безразличен и даже груб…
Нет, она, конечно, не бросила бы Лайонела, но сейчас, сегодня, зная об истинном отношении к ней Моргана, возможно, она была бы готова дать ему что-то взамен, кроме своего изумления.
Ей-то всегда казалось, он другой, не такой как все, раз не влюбился в нее, не пополнил круг воздыхателей. А оказалось: любовь не всегда вздыхает достаточно громко, чтобы ее услышали.
Дверь приоткрылась, и девушка резко обернулась, надеясь, что Морган передумал, но на пороге стоял Даймонд. Красновато-каштановые пряди закрывали бледный лоб, падая на пронзительно синие глаза. Одетый в потрепанные голубые джинсы, бело-серую рубашку с коротким рукавом, он походил на хулигана из подворотни.
— А-а, это ты, — отворачиваясь, разочарованно протянула она.
Тот прошел в комнату и сел рядом, положив руку ей на плечо.
— Да, всего лишь я.
Прошло несколько минут томительного молчания, девушка перевернулась на другой бок и, подложив ладонь под щеку, устремила взгляд на красивое лицо юноши.
Длинные ресницы с кровавым отблеском дрогнули, Даймонд, не зная, куда деть руки, убрал их за спину.
— Я пойду, — пробормотал он и, быстро взглянув на нее, тихо прибавил: — Просто хотел сказать…
Она вскинула изящные брови, поощряя его закончить фразу.
— Да так, ничего особенного. Не нужно расстраиваться, не он первый и не он последний.
Анжелика хрипловато рассмеялась и, чтобы не позволить тому встать, положила ладонь ему на бедро.
Юноша напрягся, плотнее сжал по-детски полные губы, продолжая сидеть не шевелясь. Глаза потемнели, превращаясь в мокрый синий бархат.
Девушка приподнялась и, проведя пальцами по его затылку, хотела притянуть голову к себе, но Даймонд неожиданно отвернулся.
— Мне пора.
Мысль, что уже третий мужчина отталкивает сегодня ее, привела в бешенство. Анжелика властно обвила рукой его шею, перекинула ногу ему через бедра и села на колени.
Он больше не сопротивлялся, но и былого энтузиазма с его стороны она не заметила. И даже когда страстно поцеловала, юноша ответил как будто нехотя. Пока срывала с него рубашку и расстегивала джинсы, ее не оставляло ощущение, словно он мыслями не с ней, а где-то очень далеко. Будь на его месте другой, она бы почувствовала себя униженной и отвергнутой, но только не с ним. Она знала его целую вечность и он, пожалуй, был единственным, кто видел ее за кулисами, куда она всетаки иногда уходила со своей сцены: разочарованная, усталая, растоптанная — всякая.
Синие глаза смотрели в потолок, расписанный ангелами. С разметавшимися по светлому шелковому покрывалу волосами, яркими глазами, юный и красивый — ему только крыльев не хватало.
На миг задержав на нем взгляд, Анжелика вдруг подумала, как давно не видела его. Этот мальчишка жил с ней в одной квартире, выполнял каждый день ее поручения, но последнее время он превратился для нее в невидимку. Она не знала, где он бывает, что делает. С того дня, когда впервые в Париже привела к себе Моргана и любимый слуга бросил ей в лицо, что ненавидит ее, они невообразимо отдалились. В Париже она оттягивала момент объяснений. А когда вернулась в Петербург, все ее помыслы занял Лайонел.
Анжелика склонилась к лицу мальчишки и прошептала:
— У меня такое чувство, что я насилую ребенка. Милый, ты не забыл, где у женщины грудь или еще что… поинтереснее?
Даймонд сильно смутился, забормотал какие-то извинения и неуверенно обнял ее.
— Двести лет назад в том деревянном сарае ты и то казался мне опытнее.
Ресницы юноши задрожали.
— Ты помнишь?
Она провела языком по его губам.
— Конечно, глупыш, я помню…
Катя стояла у двери одной из гостевых комнат, держа ладонь на ручке и не решаясь потянуть за нее. В голове звучала ария альта Баха «Сжалься» — жалобная и всхлипывающая мелодия, заунывно бесконечная и совершенная.
В доме было тихо. Лайонел работал у себя в кабинете, Орми охотилась. Вильям со своим мячом — подарок необыкновенно ему понравился — куда-то ушел. Кира с Йоро находились на первом этаже в гостиной, где девочка пыталась научить оборотня писать. Катя догадывалась, что мальчик терпел науку лишь из-за нескрываемого обожания к учителю. Письмо ему плохо давалось, в прописях получалось еще неплохо, сказывались тренировки с раскрасками, а вот в обычные тетрадки было страшно смотреть. Он путал буквы, выводил невообразимые загогулины, неровные кружки и палочки. Однако Кира с терпением святой поправляла его, в очередной раз показывала как нужно и ободряла.
«До чего же она замечательная», — с некоторой досадой подумала Катя. Иногда она не понимала, как Йоро может любить ее и эту безгрешную девочку одновременно. Ведь они такие непохожие. Конечно, он испытывал к ним разные чувства.
Девушка улыбнулась. С ней он дружил, мог выслушать, защитить. А в Киру был влюблен и счастлив дышать с ней одним воздухом.
Катя крепче стиснула дверную ручку. Дружба с Йоро стоила дороже миллиона влюбленностей, она знала точно, он никогда не предаст. И сейчас эта мысль вселяла уверенность, дарила силу, чтобы посмотреть правде в ее черные зеркальные глаза.
Девушка толкнула дверь и вошла в гостевую комнату.
Олило сидел на ковре с расставленными ножками и перед ним лежала цела горка разноцветных драгоценных камней. Чертенок испуганно вскинул рогатую головку, а потом попытался прикрыть свои сокровища копытцами. У него не получилось и он, как никогда, сердито вскричал:
«Почему ты входишь сюда без стука! Это неправильно, Катя!»
Она кивнула на переливающиеся в свете люстры камни.
— А вот это правильно?
Малыш подгреб богатства ближе к себе, продолжая укрывать их копытцами, как будто боялся, что отнимут.
«Мои подарки, — заявил он, — тебе ведь друзья дарят подарки!»
Девушка вспомнила свою палату в больнице и неуверенно кивнула.
— Я не знала, что у тебя так много друзей.
«А что такого? — тряхнул рогатой головкой Олило. — Я дружелюбный и многим нравлюсь. Это плохо?»
— Нет, не плохо, — вздохнула Катя, — плохо другое. Твою дружбу можно легко купить.
Чертенок внимательно посмотрел на нее, затем тронул изумруд на своей шее.
«А разве не ты, Катя, меня так научила?»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
