Успех на губернаторских выборах 1958 г. раздул политическую самоуверенность Нельсона. «Богатство Рокфеллеров вовсе не отпугивает избирателей» — такой вывод сделали находившиеся на его службе политические эксперты[550]. Сразу же после губернаторских выборов Нельсон Рокфеллер стал готовиться к выдвижению своей кандидатуры в президенты США. Положение губернатора штата Нью-Йорк превратило его в одного из главных деятелей республиканской партии, поскольку он сделался законным руководителем самой многочисленной и влиятельной организации этой партии. Не довольствуясь официальным аппаратом республиканской партии штата Нью-Йорк, Рокфеллер продолжал расширять и совершенствовать собственную политическую машину, предназначенную действовать теперь в общенациональных масштабах.
В декабре 1959 г. газета «Нью-Йорк тайме» так описывала этот механизм: «Невероятная и фантастическая — такими словами чаще всего пользуются те, кто описывает организацию, готовящуюся сейчас содействовать выдвижению губернатора Рокфеллера кандидатом в президенты от республиканской партии. В смысле размеров, сложности, разделения функций и денежных издержек она вполне выдерживает сравнение с теми организациями, которые создаются для проведения избирательных кампаний национальными комитетами республиканцев и демократов»[551]. Для размещения своего личного политического штаба Нельсон Рокфеллер приобрел два больших смежных особняка в центре Нью-Йорка. Он оплачивал из личных средств все расходы по содержанию 70 постоянных сотрудников штаба[552].
Более сочными красками обрисовал личную политическую машину Рокфеллера журнал «Харперз»: «Рокфеллер находится в счастливом положении человека, располагающего достаточными общественными и личными ресурсами для осуществления политических операций в грандиозных масштабах. Вследствие этого он является единственной звездой на современной американской политической сцене, вспомогательная труппа артистов которой может соперничать, в смысле численности и талантов, с труппой президента Кеннеди... Некоторые члены его команды находятся на содержании губернаторского бюджета. Однако они представляют собой лишь наиболее заметную часть рокфеллеровской машины. С ними любовно смешивается толпа других адъютантов, хорошо оплачиваемых (жалованье некоторых из них составляет 30 тыс. долл, и больше в год) из личных средств Рокфеллера или же некоторыми другими корпорациями клана Рокфеллеров. Кроме того, в случае необходимости можно всегда уговорить множество вассалов и друзей семьи прервать на время их обычные занятия и включиться в обширную и сложную работу сотворения президента или по меньшей мере кандидата в президенты... И все их усилия подчинены единой высшей цели: лелеять, восхвалять и возвышать Нельсона Рокфеллера. Во имя этой цели они всегда готовы участвовать в политической войне в Калифорнии, Нью-Йорке или на каких-нибудь других территориях; они готовы в любое время написать речь, возглавить ударную политическую группу, занять официальный пост или подавать советы из-за кулис»[553].
Однако боеспособность когорты Нельсона Рокфеллера (как показали политические битвы 1960, 1964 и 1968 гг.) оказалась не очень высокой, хотя только в первое пятилетие он израсходовал на ее формирование и содержание около 5 млн. долл.[554]
Династия Кеннеди. В начале 50-х годов параллельно с рокфеллеровской организацией в республиканской партии формировалась мощная политическая машина клана Кеннеди в рамках демократической партии. Основатель состояния семьи, Джозеф Кеннеди, был главной пружиной этой машины. Нажив несколько сот миллионов долларов на биржевых спекуляциях, торговле спиртными напитками и земельными участками, он сделал главной целью своей жизни посадить одного из своих сыновей в Белый дом. «Самым важным для него, — говорил Роберт Кеннеди о своем отце, — было то, чтобы продвигать вверх детей. Я могу сказать, что без его внушения и поощрения мой брат Джон, возможно, не выдвинул бы своей кандидатуры в сенаторы в 1952 г.; было бы менее вероятным выдвижение его кандидатуры в президенты США в 1960 г., и я не сделался бы министром юстиции, а мой брат Эдвард не баллотировался бы в сенаторы в 1962 г.»[555] Заслуга главы клана Кеннеди, конечно, состояла не только в том, что он развивал и поощрял политическую амбицию сыновей. Главное было в том, что он не жалел денег на покупку для них выборных должностей. Суть философии Джозефа Кеннеди сводилась к одному постулату: капитал имеет смысл только как средство получения власти.
Семья Кеннеди происходит из Бостона. Там начинал свою финансовую карьеру Джозеф Кеннеди под покровительством отца Патрика Кеннеди и тестя Джона Фитцджеральда, игравших крупную роль в местной организации демократической партии[556]. Хотя Джозеф Кеннеди позднее перенес центр тяжести своих финансовых операций на Уолл-стрит, родственные и политические связи его семьи с Бостоном сохранились, поэтому нет ничего удивительного в том, что Джон Фитцджеральд Кеннеди в 1946 г. выставил свою кандидатуру в члены палаты представителей именно от того избирательного округа штата Массачусетс, где политическими боссами в свое время были его деды Патрик Кеннеди и Джон Фитцджеральд. Деньги и старые связи семьи сделали свое дело.
Джон Кеннеди был избран в палату представителей с такой же легкостью, с какой избирались в парламент английские помещики от «гнилых местечек» Англии в XIX в. В 1952 г. Джон Кеннеди выдвинул свою кандидатуру в сенаторы США. На этот раз избирательная кампания для него была более трудной. Его соперником на выборах был Генри Кэббот Лодж — отпрыск бостонской «патрицианской» семьи. Шансы на успех у противников были равными. В решающий момент избирательной кампании Джозеф Кеннеди сделал ловкий ход: он купил благосклонность бостонской газеты «Пост», поддерживавшей до октября 1952 г. кандидатуру республиканца Лоджа. Джозеф Кеннеди знал, что финансовое положение газеты весьма шаткое. В октябре 1952 г., за несколько недель до выборов, он пришел к издателю газеты Джону Фоксу и заключил с ним коммерческую сделку: газета немедленно перейдет на сторону Джона Кеннеди, а в обмен за эту услугу издатель получит от семьи Кеннеди заем в 500 тыс. долл. Позднее Фокс публично признал получение этого займа и претендовал на то, что его газета сыграла решающую роль в избрании Джона Кеннеди сенатором США, обеспечив ему существенный перевес в голосах (70 тыс.) над Лоджем[557].
Еще в те Дни, когда Джон Кеннеди состязался с Генри Лоджем за место сенатора, его отец уже вынашивал стратегический план будущей кампании президентских выборов. Во время избирательной кампании 1952 г., рассказывает один из интимных друзей семьи Кеннеди, отец с присущей ему повелительной ноткой в голосе сказал Джону: «Я выработаю планы избрания тебя президентом. Быть избранным в президенты тебе будет ничуть не труднее, чем выиграть нынешнее состязание с Лоджем... Однако для того, чтобы быть выдвинутым в кандидаты на съезде, тебе потребуется заполучить на свою сторону около 20 человек, занимающих ключевые позиции в стране, т. е. тех самых людей, которые будут контролировать съезд»[558]. Главную заботу о заполучении этих «ключевых фигур» Джозеф Кеннеди взял на себя. «В ходе этой операции, — писал Дж. Ф. Диннен, биограф семьи Кеннеди, — отец превратил свою большую семью в организацию, посвященную выполнению одной задачи — избранию Джона Ф. Кеннеди президентом США. Ради достижения этой цели Джозеф Кеннеди — один из богатейших людей в Америке, если не во всем мире, был готов израсходовать все до последнего цента»[559].
Клак Кеннеди отличается внутренней спайкой, напоминающий пчелиный рой. Три сына и четыре дочери Джозефа Кеннеди действовали в любой политической комбинации подобно игрокам хорошо сыгранной футбольной команды. Браки детей расширили связи семьи в финансовом и промышленном мире. Зятья были включены в семью и заняли свои места в большой политической игре. Один из них, Роберт Шрайвер, управлял крупнейшим предприятием Джозефа Кеннеди в Чикаго и включился там в местную политическую жизнь, создав опорный пункт организации этого клана на Среднем Западе. Другому зятю, Стефану Смиту, поручили управление финансовыми предприятиями семьи и вербовку политических друзей в нью-йоркской организации демократической партии. Третий зять, киноактер Питер Лоу-форд, вербовал сторонников среди голливудских артистов. Даже Ли Радзивилл, потомок польских феодальных магнатов, наделивший титулом княгини одну из родственниц финансового магната[560], был полезен тем, что придавал безродной семье ирландцев немножко «аристократического» блеска. Полезным было и то, что среди родственников и друзей Джозефа Кеннеди числилось немало инвестиционных банкиров, которые в силу их положения, располагая обширными связями, могли оказать неоценимые услуги в деле формирования политической машины клана.
