Поэтому должно соблюдать (по отношению ко) святым подобающую им честь и созерцать их более в их внутренних и сокрытых достоинствах, чем в их плотском виде. Но ведь большинство из нас совсем не считают достойным чести или какой-либо славы то, что презирается в мире, хотя бы то и отличалось доблестями, но, взирая на одно только преизобилие богатства и на скоропреходящую и как бы уже готовую к смерти славу смотря совершенно несправедливыми взорами, ни во что обращают правильное суждение.
Таковых вполне справедливо осмеивает Спасителев ученик в словах: «Лицемеры (вы), ибо если какой-либо войдет в собрание ваше муж с золотым перстнем, в одежде богатой (светлой), войдет же и нищий в скудной (худой) одежде, тогда вы, — говорит, — скажете богатому садиться на правом месте, а нищему: стань там или сядь у ног моих (под подножием моим), — то не рассуждаете в себе» (Иак. 2, 2–4), хотя отсюда можно усматривать, какому справедливому порицанию повинны те, которые оказывают почести человеку по его внешним облачениям, а не по внутренним достоинствам. Ведь и богатство и блеск от богатства, естественно, могут принести обладателям только чуждую некую и подложную славу. А блеск сердца и сияние добрыми делами будут для обладающих ими подлинным и природным (истинным) богатством, не сопребывающим с телом и с ним вместе согнивающим, но сожительствующим с душою, когда она еще пребывает в этой (земной) жизни, а когда она удаляется, то также с нею вместе отлетающим туда, куда укажет Вождь всего, ибо «много обителей у Отца», как мы слышали (Ин. 14, 2).
Итак, должно оказывать почтение, без сомнения или (даже) с необходимостью, не тому, кто славен богатством и, как на картине, разукрашен земною славишкою, но, напротив, тем, которым блеск дел при помощи Бога порождает неувядаемую славу и которых внутренняя красота выставляет в блестящем свете посредством всякого рода благ.
Отвеща Иисус и рече им: не ропщите между собою: никтоже может приити ко Мне, аще не Отец, пославый Мя, привлечет его, и Аз воскрешу его в последний день (6, 43–44)
Уничижают иудеи Иисуса, не ведая Отца (Его сущего) на небесах и совершенно не признавая, чтобы Он мог быть по природе Сыном Владыки всех, но имея в виду только Его земную мать и Иосифа. Поэтому несколько сильнее отвечает им и тотчас же опять благополезно устремляется к самому Божественному достоинству Своему и чрез то, что Он как Бог знал их тихий шепот и явившиеся у них мысли, чрез это самое побуждал их понять, что они уклоняются от истины и составили о Нем слишком ничтожное представление. В самом деле, всецело ведающего сердца, испытующего движения ума, знающего намерения души — разве не надлежало бы, напротив, венчать уже Божественною славою и настолько возвышать над человеческою малозначительностию, насколько Бог стоит выше земных предметов? Итак, открывая скрывавшийся еще в непроизнесенных порицаниях помысел и делая явным выражавшийся тихим шепотом ропот, по высказанной уже причине, не ропщите, говорит, друг с другом. Потом, показывая, что благое о Нем таинство открыто людям Богом и знание о Нем есть дело вышней благодати, говорит, что к Нему не может прийти никто, не привлеченный внушениями Отца. При этом опять Он не имел никакой другой цели, как убедить их в том, что с плачем и скорбию им следовало стараться об освобождении от того (прощении за то), чем они уже оскорбили Его, и о привлечении их ко спасению чрез веру в Него посредством совета Отца и вышней помощи, облегчающей им путь к этому и из ужасно трудного, вследствие их греха, делающей его ровным.
Благополезно подтверждает также и то, что воскресит из мертвых верующего, опять и чрез это представляя Себя безумцам Богом (сущим) по природе и истинным, ибо полная возможность животворить и подверженного смерти заставить возвратиться к жизни (новой) — это справедливо может подобать одной только природе Бога и не может быть приписано никому из созданных. Ведь животворение есть свойство Живого, а не получающего этот дар (жизни) от другого.
Есть писано во пророцех: и будут вси научени Богом (6, 45)
Зная как Бог присущее слушателям неразумие, не оставляет без свидетельства речь об этом, но показывает, что это было уже изначала предвозвещено и провозглашено чрез святых пророков. При этом и предотвращает у них поводы к желанию опять возражать Ему и в то же время обнаруживает присущее им невежество посредством того, что они оказываются опять незнающими также и этого, хотя закон руководствовал их к восприятию будущего. Итак, убеждает их даже и невольно соглашаться с Ним. Ведь неестественно было им восставать и против возгласов святых пророков о том, что Бог и Отец внушит достойным тайну о Нем и откроет Своего Сына, неизреченным образом беседуя с каждым и боголепно сообщая разумение о Нем.
А что в прежде сказанных словах: никто не может прийти ко Мне, если не Отец, Пославший Меня, привлечет его, Он не указывает на принудительное и насильственное привлечение, это разъясняет, прибавляя:
Всяк слышавый от Отца Моего и навык (научившийся) приидет [485] ко Мне (6, 45)
Действительно, где слушание и учение, там и благой плод от научения, очевидно, вера по убеждению, а не по принуждению. Разумение о Христе подается от Отца достойным (людям) по любви — вспомоществовательное, а не принудительное, ибо догматическое основание заставляет сохранять за человеческою душою самовластность и самопроизволение, дабы она могла требовать справедливых наград за добродетели, а при отступлении от долга и уклонении по нерадению от воли Законодателя — подвергаться справедливому осуждению к наказанию.
Надо знать и то, что если говорится, что Отец научает кого-либо тайне о Христе, то Он будет действовать в этом не один, но совершит это чрез Сына как чрез собственную Премудрость, ибо следует разуметь так, что откровение разумения в ком-либо будет от Отца не без Премудрости, а Премудрость Отца есть Сын. Итак, чрез собственного Сына как чрез Премудрость Отец будет совершать откровение в достойных. И вообще сказать, и совершенно истинно, не погрешит тот, кто будет говорить, что все действия Бога и Отца или желания суть — и всей Святой Троицы, одинаково и Самого Сына и Святаго Духа. Вот по сей-то, как думаю, причине, когда говорится, что Бог и Отец открывает Своего Сына и призывает к Нему способнейших веровать, то и Сам Сын оказывается совершающим это и равно и Святой Дух. Так, блаженному Петру, благодерзновенно исповедовавшему веру во Спасителя, Он говорит: «Блажен ты, Симон сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе, но Отец Мой (Сущий) на небесах» (Мф. 16, 17). В других случаях Он оказывается совершающим это Сам. Так, Павел с великим торжеством говорит о себе, возвещая тайну Христову: «Ибо не от человека принял его (благовестие) или научился, но чрез откровение Иисуса Христа» (Гал. 1, 12). Так и премудрый Иоанн пишет в Послании: «И помазание, что приняли от Него, пребывает в вас, и нужды не имеете, чтобы кто учил вас, но как Его помазание учит вас о всем» (1 Ин. 2, 27). И Сам Спаситель говорит в одном месте как об Утешителе, то есть Духе: «Еще многое имею говорить вам, но не можете вмещать (сносить) теперь: когда же приидет Он, Дух истины, то наставит вас в истине всякой, ибо говорить будет не от Себя, но что слышит, (то) говорить будет и грядущее (будущее) возвестит вам» (Ин. 16, 12–13). Будучи Духом истины, Он будет световодствовать тех, в ком будет находиться, и руководствовать к восприятию истины. И это говорим мы, не желая разделять друг от друга и совершенно отдельно представлять Отца от Сына или Сына от Отца, равно и Духа Святаго от Отца и Сына; но если действительно одно есть Божество и проповедуется как созерцаемое во Святой и Единосущной Троице, то усвояемое Каждому (лицу Божества) и считающееся особо Ему принадлежащим мы определяем как намерения и действия всего Божества. Это потому, что Божественная и Нераздельная Природа должна действовать нераздельно чрез себя саму, поскольку это касается единства Божества, хотя и существует самоипостасно каждое из Лиц, ибо Отец есть то, что Он есть, и Сын также, и Святой Дух.
Кроме сказанного, должно иметь в виду и вот что. Те из имен, которые имеют какое-либо отношение к чему-либо, познаются друг чрез друга, и в обозначении одного (представлении об одном) можно видеть обозначение другого (иметь представление о другом). Так (получается) полная необходимость Сыну открываться чрез Отца, а Отцу опять так же чрез Сына. Один необходимо вводится вместе с Другим, и если кто увидит Отца Бога по природе, то, конечно, уразумеет родившегося от Него Сына, как, без сомнения, и наоборот, ибо исповедующий Сына не не ведает Родителя.
Итак, поскольку Бог есть Отец, таковым именно мыслится и проповедуется, — Он и слушателям внедряет (соответственное) знание о собственном Своем Порождении. А поскольку Сыном (сущим) от Него по природе называется и есть таков действительно, Он возвещает Отца. Поэтому-то и говорит к Нему: «Явил Я Твое имя людям» (Ин. 17, 6): поскольку Сын был познан уверовавшими, то стало явлено, говорит, имя Родившего.