Два N1K «Кёфу» и семь А6М2-N, последовательно спущенные на воду или стартовавшие с катапульт, направлялись к военно-морской базе в Сан-Франциско. Пилоты скользили над самой водой, неэкономично сжигая топливо. Впрочем, вскоре оно лётчикам-камикадзе уже не понадобится.
Взлетевшие вертолёты береговой охраны разминулись с ними буквально в километре, отвернув на юг, следуя к судну нарушителю. Кстати, радары были забиты «молоком» помех и не видели ни самолёты, ни корабль — вертолёты наводились по гидроакустическому сигналу, настырно посылаемому одним из затаившихся на дне буёв.
Матросы на корме «Ниссин» почти закончили, когда услышали новый для них звук работы винтокрылой машины. Вертолёт вынырнул из проплешин предутреннего тумана, стелящегося над самой водой, почти неожиданно. Второй шёл левее в километре, но пилот еле разобрав, сквозь треск помех пару слов, повернул к коллеге, первым обнаружившим нарушителя.
Очередь в упор из зенитного пулемёта, для штатовцев была неожиданностью, но пилот вертолёта в самый последний момент заметил направленную на него недвусмысленную штуку в виде спаренного пулемёта и отвернул в сторону, захлёбываясь в рацию об опасности. Пули 13,2-мм пулемёта задели задний винт и геликоптер завертелся не в состоянии стабилизировать полёт. Следом в него вцепились более крупнокалиберные пушки, откусывая крупные куски обшивки.
Пилот второго вышедшего на пеленг «Си Хока», увидел вспышки выстрелов и не разбираясь, сходу открыл огонь из шестиствольного пулемёта. В
Пули вертолётного «Минигана» плотно прошлись от кормы до юта, грохоча по надстройкам, высекая искры и убивая матросов. Среди них нашлась одна, попавшая в контактный взрыватель не сброшенной в воду мины. А их там ещё покоилось шесть штук.
Взрыв жахнул с такой силой, что развороченная корма корабля просела, полностью погрузившись в воду. Океан уже не собирался отпускать свою новую жертву — высоко задирая нос, судно уходило на дно. Скоро над водой осталось только большое маслянистое пятно, незначительные обломки и два плотика с американских вертолётов. Японские моряки либо невольно, либо сознательно не стали цепляться за жизнь.
* * *
Налёт камикадзе, не смотря на уже поднявшийся переполох среди американских военных, прошёл почти удачно, если приход смерти можно назвать удачей. Лётчики, едва не касаясь плавниками воды, незамеченными достигли западного побережья Америки, приподняли самолёты над землёй, и так же на бреющем прошли севернее Саут-Сан-Франциско. Возможно кто-то и увидел блеснувшие под лунным светом прямые плоскости, но полюбовавшись красивым строем низколетящих машин, отправился зевать по своим делам.
На военную базу заходили уже со стороны внутреннего залива, обильно подсвеченного огнями береговых построек от этого серебрившегося мелкими чешуйками на ряби. Не долетев до военного порта, сразу обнаружили цель — три тёмных силуэта с огоньками на топах мачт. Эсминцы и десантное судно типа «Остин». Один из кораблей был подсвечен ярче и сразу выдал своё военное предназначение.
Кое-какая информация обрывочно начинала прорываться к американским военным морякам, но её достоверность подвергалась недоумённому сомнению. Тем не менее, никто из экипажа кораблей уже не спал, начиналась авральная суматоха. И всё ровно самолёты появились внезапно, заходя парами на каждый корабль.
На одном из эсминцев проводилось тестирование пушечного вооружения и удалось почти моментально открыть огонь по самолётам, промчавшимся над самыми головами. В следующий миг корабль сотрясли взрывы от ударов в мидель и кормовую оконечность. Продырявленный истребитель был в стадии завершения атаки соседнего эсминца — на скорости 365 км/ч миновав надстройку, сбив грот-мачту, врезался в дымовые трубы. Следующий за ним самолёт упал на полубак. Вмиг стало светло и шумно — бомбы, подвешенные к самолётам и топливо в баках, превратили эсминец в пылающий костёр.
Десантный корабль стоял кормой к атакующим. Снизившийся вровень с палубой «Кёфу», сшибая в свалке вертолёты, стоящие на палубе, дотянул до ангара. Второй смертник шёл, чуть ли не наседая сверху, и тоже отпустил ручку управления над ангаром. Что-то там внутри такое было, отчего последующий взрыв буквально расколол судно пополам.
Оставшиеся пилоты продолжили полёт дальше к военно-морской базе, но, не рассчитывая подобраться к целям невредимыми (навстречу им летели вертолёты), спикировали на ползущие по заливу друг за другом танкеры.
Тихий океан. Сан-Диего.
СквозьОпущенные векиТак цвета тихи?.Вскользь,Но есть и в человеке,Что-то из стихий.
После стандартного «последнего завтрака» камикадзе и традиционной чашечки сакэ вице-адмирал Угаки Митомэ, забравшись в кабину самолёта, быстро осмотрелся. Машина была совершенно новой и помимо постоянно сопровождавших самолёт запахов авиационного топлива и машинного масла, ощущался едва уловимый запах краски.
«Умирать в такой машине, по-своему даже приятно», — Угаки вдруг с горечью вспомнил старые изношенные машины, которыми порой формировали ударные соединения камикадзе. В конце войны у Японии уже не оставалось ни опытных лётчиков, ни машин для борьбы с врагом. Молодым мальчишкам говорили «надо» и они уходили в свой последний полёт.
На Угаки Митомэ был такой же новенький, как и самолёт, с иголочки адмиральский мундир, правда с него он срезал все знаки различия, взяв лишь самурайский меч и бинокль. Завязав вокруг шлема белую повязку-хатимаки, обернувшись назад, он передёрнул плечами — сзади, вместо стрелка, техники, повозившись с взрывателем, надёжно закрепив, аккуратно уложили бомбу.
— Что ж, подруга-бомба! Идущий на смерть, приветствует тебя, — одушевляя кусок железа набитый взрывчаткой, прошептал Угаки. Но отливавшая тусклым металлическим цветом, смертоносная болванка, оказалось неразговорчивым собеседником.
Техники подвешивали к брюху бомбардировщика ещё две 250 килограммовые тушки. Механик справа махнул рукой, показывая, что катапульта готова к старту. Дав полные обороты, вице-адмирал, вдавливаемый в кресло, уже через пять секунд, медленно выбирая ручку от себя. И тут же, оценив обороты и скорость, опустил задранный при быстром старте нос самолёта, выравнивая машину над водой.
Оставшиеся внизу техники, тут же вытаскивали из ангара подлодки I-14 следующий М6А1 «Сейран». Для запуска с удлинённой катапульты двух самолетов команде понадобилось менее 15 минут. Гидросамолёты камикадзе с других типов подлодок взлетали с воды, сбрасывая поплавки, выстраивались в боевой порядок по звеньям. Взлетевшие первыми, кружили вокруг подводных лодок, поджидая взлёта остальных самолётов.
Угаки Митомэ смотрел на собирающуюся эскадрилью, досадуя: «Мало! Для мощного удара, этих машин слишком мало»!
Воспоминания снова накатили на него, только это были сравнительно недавние события.
* * *
Очередное рабочее совещание офицеров закончилось, и за столом остались только штабной офицер в чине капитана Минору Генда, адмирал Ямамото и сам Угаки. Кто-то из младших офицеров, совершенно незаметно расставил на соседнем столике бутылку виски и два бокала. Сам Ямамото по обыкновению предпочёл кофе.
С удовольствием медленно потягивая напитки, какое-то время обсуждались текущие вопросы, но как-то незаметно беседа перешла к теме атак камикадзе.
Собственно этот разговор спровоцировал вице-адмирал Такидзиро Ониси, который ранее заявил, что он лично готов возглавить одну из эскадрилий смертников.
Минору Генда выступал, не то что бы против, но приводил взвешенные доводы в их нецелесообразности.
— Вы Генда слишком долго жили после нас, — Ямамото слегка повёл подбородком в сторону вице-адмирал Угаки. При этом сквозящее в интонациях адмирала несогласие с аргументами капитана, прозвучало как укор последнему, что тот не погиб в той войне. Видимо что-то мелькнуло в глазах Генды и Ямамото поспешил уточнить, — вы слишком долго общались с американцами, наслушавшись их поствоенной пропаганды. Атаки наших камикадзе сумели их очень испугать. Нерациональностью, одержимостью. У англосаксов есть одна отрицательная черта — они хвастливы. В данном случае хвастать было не чем. Поэтому они принижают отвагу и решимость наших солдат.
А в нынешней ситуации, наши лётчики и так подобны камикадзе, подвергаясь расстрелу со сверхскоростных зенитных автоматов и догоняемые самонаводящимися ракетами. Не думаю, что у кого-то из них будет возможность совершить повторные атаки. Я прогнозирую потерю не менее 80-и процентов авиации в первой же волне.
— Здесь я с Вами согласен, — Генда поставил свою пустую чашку и, встав, нервно прошёлся по комнате, — я говорю об общем показателе кризиса прошлых сражений. Атаки камикадзе — яркое свидетельстве нашего бессилия перед неизбежным поражением, когда не было никаких других возможностей изменить ход войны.
