избегать действий до тех пор, пока рынок не успокоится, и Саймонс согласился следовать этому плану. На следующий день акции укрепились в цене. Крушение рынка было остановлено.
Положив трубку, ни Саймонс, ни Чхабра не обратили внимание на иронию их разговора. Саймонс потратил более трех десятилетий на разработку и совершенствование нового подхода к инвестициям. Он был вдохновителем революции в финансовом мире, узаконив количественный подход к торговле. К тому времени казалось, что все в финансовом бизнесе пытались инвестировать как Renaissance: обрабатывать данные, строить математические модели для прогнозирования движений цен и использовать автоматизированные торговые системы. Истеблишмент признал поражение. Сегодня даже банковский гигант JPMorgan Chase направляет сотни своих новых специалистов на обязательные уроки кодирования. Успех Саймонса подтвердил состоятельность количественного инвестирования.
«Джим Саймонс и Renaissance показали, что это возможно», – говорит Дарио Виллани, PhD теоретической физики, управляющий собственным хедж-фондом.
Целью квантов, таких как Саймонс, было избежать зависимости от эмоций и инстинктов. Тем не менее Саймонс поддался эмоциям после нескольких трудных недель на рынке. Это было немного похоже на то, как исполнительный директор Oakland A’s[165] Билли Бин проверяет свою статистику, чтобы выбрать игрока с явными задатками звезды.
Телефонный звонок Саймонса – прямое напоминание о том, как трудно переключить процесс принятия решений на компьютеры, алгоритмы и модели, – иногда даже для изобретателей этих подходов. Его беседа с Чхаброй помогает объяснить веру, которую инвесторы долго питали по отношению к выбору акций и облигаций на основе суждений, опыта и старомодного анализа.
Однако к 2019 году доверие к традиционному подходу ослабло. Годы неудовлетворительных результатов привели к тому, что инвесторы бежали от активно управляемых фондов или тех, кто заявлял о своей способности переиграть рынок. На тот момент эти фонды, большинство из которых используют традиционные подходы к инвестированию, управляли лишь половиной денег, вложенных клиентами в паевые фонды акций, по сравнению с 75 % 10 лет назад. Другая половина денег была в индексных фондах и других так называемых пассивных инструментах, которые по доходности просто соответствовали рынку, признавая, насколько сложно превзойти его. (1)
Все чаще казалось, что некогда надежные методы инвестирования – получение инсайдов от менеджеров компаний, тщательное изучение корпоративной отчетности и использование инстинкта и интуиции для предсказания крупных глобальных экономических сдвигов – обесценились. Иногда эти методы могли подорвать репутацию некоторых из самых ярких звезд Уолл-стрит. В годы, предшествовавшие 2019-му, Джон Полсон, заработавший миллиарды на прогнозировании кризиса субстандартного кредитования в 2007 году, понес огромные потери и столкнулся с шокирующим дезертирством клиентов. (2) Дэвид Эйнхорн, управляющий хедж-фондом и заядлый игрок в покер, когда-то известный как «Король Дэвид» за то, что он предвидел крах Lehman Brothers в 2008 году, наблюдал, как его собственные клиенты бежали на фоне плохих результатов фонда. (3)
В Ньюпорт-Бич, штат Калифорния, Билл Гросс, инвестор, известный своим недовольством, когда сотрудники PIMCO, работающие на рынке облигаций, разговаривали или даже общались с ним, наблюдал, как его прибыль сжималась еще до его шокирующего ухода из фирмы. (4)
Даже результативность Уоррена Баффетта снизилась. По состоянию на май 2019 года его Berkshire Hathaway показывал ту же доходность, что и за S&P 500 в течение предыдущих 5, 10 и 15 лет.
Часть проблемы заключалась в том, что традиционные, активно управляемые фонды больше не обладали информационным преимуществом перед конкурентами. Когда-то хедж-фонды, паевые инвестиционные фонды и другие профессиональные инвесторы имели привилегию анализировать ежегодные отчеты и иные финансовые сводки, чтобы обнаружить полезные фрагменты информации, на которую другие не обратили внимания. Сегодня практически любой финансовый показатель может быть обнаружен нажатием пары клавиш в новостной ленте и мгновенно зафиксирован устройствами. Почти невозможно найти факты или цифры, которые еще не в полной мере оценены конкурирующими инвесторами.
В то же время ужесточение наказания за инсайдерскую торговлю, а также ряд законодательных изменений, направленных на то, чтобы определенные инвесторы не могли получить больший доступ к корпоративной информации, уравняли правила игры для всех, уменьшив преимущества, которыми обладают даже самые искушенные фундаментальные инвесторы. Крупные хедж-фонды больше не могли получать звонки от брокеров, которые сообщали им о скором объявлении новостей или даже об изменении взглядов банка на акции.
Сегодня самые быстроразвивающиеся фирмы часто имеют преимущество. В конце августа 2018 года акции небольшой компании по производству лекарств от рака, названной Geron Corporation, выросли на несколько процентов после того, как ее партнер Johnson & Johnson опубликовал список вакансий. Это указывало на то, что необходимое разрешение властей для использования препарата, который разрабатывали две компании, будет получено, – и эта новость ускользнула от всех, кроме тех, кто обладал технологией мгновенного автоматического поиска списков вакансий и аналогичной информации в режиме реального времени. (5)
Квантовые инвесторы стали доминирующими игроками в финансовом бизнесе. По состоянию на начало 2019 года они совершали почти треть всех сделок на рынке акций, и эта доля увеличилась более чем вдвое с 2013 года. (6)
Это господство принесло и свои плоды. В 2018 году Саймонс заработал примерно 1,5 миллиарда долларов, а основатели конкурирующей квантовой фирмы Two Sigma Investments – по 700 миллионов долларов каждый. Рэй Далио из компании Bridgewater Associates, инвестиционной компании, использующей систематический (не количественный) подход к торговле, заработал 1 миллиард долларов. Израэль Ингландер, противник Саймонса в борьбе с двумя российскими трейдерами-ренегатами, получил 500 миллионов долларов. (7)
В начале 2019 года у всех отвисла челюсть после того, как Кен Гриффин, специализировавшийся на количественных и других стратегиях в своей чикагской фирме Citadel, потратил 238 миллионов долларов на пентхаус в Нью-Йорке – самый дорогой дом, когда-либо проданный в стране. (Гриффин уже приобрел несколько этажей чикагского кондоминиума почти за 60 миллионов долларов, а также пентхаус в Майами за ту же сумму, не говоря уже о том, что он отдал 500 миллионов долларов за пару картин – Джексона Поллока и Виллема де Кунинга.[166])
Есть основания полагать, что преимущества, которыми пользуются такие компании, как Renaissance, будут расширяться только на фоне новых видов данных, которые их компьютерные модели смогут обрабатывать и анализировать.
По оценкам IBM, 90 % массивов данных в мире было создано только за последние 2 года, и к 2020 году будет создано около 40 зетабайт, или 44 триллионов гигабайт, информации, что в 300 раз больше, чем в 2005 году. (8) Сегодня почти каждый вид информации оцифровывается и становится доступным как часть огромных массивов данных, о которых инвесторы когда-то только мечтали. Инвесторы сейчас стремятся заполучить альтернативные данные, включающих в себя практически все, что
