– Я с вами, ребята, – ответил Тень. – Среда бы этого хотел.
– Ты больше на него не работаешь. Он мертв. Как только сбросим его тело, иди на все четыре стороны.
– И что мне делать?
– Залечь, пока война не кончится, – сказал Нанси, мигнул левым поворотником и свернул.
– Спрячься ненадолго, – внес свою лепту Чернобог. – А потом, когда все будет позади, возвращайся ко мне, и я тебя прикончу.
– Куда мы везем тело? – спросил Тень.
– В Виргинию. Там есть одно дерево, – отозвался Нанси.
– Мировое древо, – с мрачным удовлетворением пояснил Чернобог. – В наших краях тоже такое было. Но наше росло под землей, а не на ней.
– Мы положим его у корней дерева, – продолжал Нанси. – Оставим его там. Отпустим тебя. Поедем на юг. Там будет битва. Прольется кровь. Многие умрут. Мир меняется, пусть и понемногу.
– Вы не хотите, чтобы я участвовал в вашей битве? Я не слабак. От меня есть толк в драке.
Повернувшись к Тени, Нанси широко улыбнулся – это была первая настоящая улыбка, какую видел Тень на лице старика с тех пор, как он вытащил его из окружной тюрьмы Ламбер.
– По большей части эта битва разыграется там, куда ты не сможешь пойти, чего ты не сможешь коснуться.
– В умах и сердцах людей, – объяснил Чернобог. – Помнишь, большую вертушку?
– Карусель, – добавил мистер Нанси.
– А, за сценой. Понял. Как на той равнине с костями.
Мистер Нанси поднял голову.
– Всякий раз, когда я решаю, что у тебя не хватит здравого смысла, чтобы хоть на что-то сгодиться, ты меня удивляешь. Да, именно там и произойдет настоящая битва. Все остальное – просто вспышки и гром.
– Расскажите мне о бдении, – сказал Тень.
– Кто-то должен остаться с телом. Такова традиция. Мы найдем кого-нибудь.
– Он хотел, чтобы это сделал я.
– Нет, – отрезал Чернобог. – Это тебя убьет. Неудачная идея, очень неудачная.
– Да? Меня это убьет? То, что я побуду с телом?
– Лично я такого на моих похоронах не хотел бы, – сказал мистер Нанси. – Когда я умру, пусть меня просто закопают в теплом месте. А когда хорошенькие телки будут ходить по моей могиле, я стану хватать их за коленки, как в том фильме.
– Никогда его не видел, – отозвался Чернобог.
– Ну конечно, видел. Это в самом конце. Киношка про студентов. Все ребятишки идут на школьный бал.
– Фильм называется «Кэрри», мистер Чернобог, – сказал Тень. – А теперь пусть один из вас расскажет мне про бдение.
– Ты рассказывай, – заявил Чернобогу мистер Нанси. – Я машину веду.
– Никогда не слышал о фильме под названием «Кэрри». Сам рассказывай.
– Того, кто остается с телом, привязывают к дереву. Так, как когда-то привязали Среду. А потом он висит там девять дней и девять ночей. Ни еды, ни воды. Совсем один. Под конец обрезают веревки и его снимают, и если он остается жив… ну, такое случается. Так Среда получит свое бдение.
– Может, Алвисс сможет нам послать кого-нибудь из своих, – сказал Чернобог. – Гному под силу такое пережить.
– Я это сделаю, – сказал Тень.
– Нет, – покачал головой мистер Нанси.
– Да, – сказал Тень.
Два старика помолчали. Потом мистер Нанси спросил:
– Почему?
– Потому что только живой может сделать такое, – ответил Тень.
– Ты рехнулся, – сказал Чернобог.
– Может быть. Но я собираюсь бдеть над телом Среды.
Когда они остановились заправиться, Чернобог объявил, что его тошнит и что он желает ехать впереди. Тень был не против перебраться назад – там можно было хоть как-то вытянуться и поспать.
Они ехали в молчании. Тень чувствовал, что принял решение, что сейчас свершается нечто большое и невероятное.
– Слушай, Чернобог, – сказал некоторое время спустя мистер Нанси. – Ты проверил техномальчика в мотеле? Счастливым он не выглядел. Он залез во что-то, что залезло прямо в него. В том-то и беда с этими новыми детишками: они уверены, будто все знают, и по-хорошему учиться не способны, только по-плохому.
– Хорошо, – хмыкнул Чернобог.
Тень вытянулся на заднем сиденье во весь рост. Ему казалось, он раздваивался или даже растраивался. Один Тень испытывал душевный подъем, сознавая, что сделал свой ход. Это бы не имело значения, если бы он не хотел больше жить, но он хотел жить, вот в этом и заключалась разница. Он надеялся пережить предстоящее испытание, но готов был умереть, если именно это требовалось, чтобы чувствовать себя живым. А пока ему казалось, что все это смешно и забавно, самая смешная вещь на свете; и он спросил себя, понравилась бы шутка Лоре? Другой Тень, или, возможно, это был Майк Айнсель, исчезнувший без следа с нажатием пары кнопок в полицейском участке Приозерья, все еще пытался во всем разобраться, увидеть всю картину.
– Спрятавшиеся индейцы, – сказал Тень вслух.
– Что? – раздраженно прохрипел с переднего сиденья Чернобог.
– Картинки-раскраски для детей. «Сможете ли вы найти на этой картинке спрятавшегося индейца? На картинке десять индейцев, сможете отыскать их всех?» Сначала вам кажется, вы видите только водопад, скалы и деревья, потом понимаете, что, если развернуть картинку под определенным углом, увидите тень индейца… – Тень зевнул.
– Спи, – посоветовал Чернобог.
– Но вся картина в целом… – пробормотал Тень и заснул, и снились ему спрятанные индейцы.
Дерево стояло в Виргинии. Далеко от всего, на задах заброшенной фермы. Чтобы добраться на ферму, они почти час колесили на юг от Блэксбурга по дорогам с названиями вроде «Ветка Барвинка» или «Петушья Шпора». Они дважды сбились с дороги, и мистер Нанси и Чернобог оба вышли из себя, накричав на Тень и друг на друга.
Они остановились, чтобы узнать дорогу, возле крохотного магазинчика у подножия холма, там, где дорога раздваивалась. Из задней комнаты вышел старик и подслеповато на них уставился: одет он был в джинсовый комбинезон, и ничего больше, даже ботинок на нем не было. Выбрав из жестянки на прилавке копченую свиную ногу, Чернобог ушел есть ее на веранду, пока старик в джинсе рисовал мистеру Нанси карту на салфетке, указывая повороты и ориентиры на местности.
На сей раз за руль сел мистер Нанси, и не прошло и десяти минут, как они уже были на месте. На табличке на воротах было написано «ЯСЕНЬ».
Выбравшись из мини-вэна, Тень отворил створки ворот, «Фольксваген» проехал, подпрыгивая на луговых кочках. Тень закрыл ворота. Он прошелся вслед за мини-вэном, разминая ноги, даже перешел на бег, чтобы догнать машину, наслаждаясь ощущением легкости во всем теле.
По дороге из Канзаса он совсем потерял чувство времени. Они ехали два дня? Три? Он не знал.
Тело в мини-вэне словно и не гнило. Он чувствовал его запах – слабый аромат «джека дэниэлса» с привкусом чего-то, напоминавшего кислый мед. Но запах не был неприятным. Время от времени он рассматривал стеклянный глаз, вынимая его из кармана: в глубине его притаилась трещина, наверное, от удара пули, но, если не считать отвалившегося осколка возле радужки, поверхность глаза осталась гладкой. Тень вертел его в руках, перекатывал на ладони, прятал в кулак, подталкивал пальцами. Жутковатый сувенир, но почему-то утешительный. Тень решил, что Среда немало бы повеселился, узнав, что его глаз в конце концов оказался в кармане у него.
Фермерский дом был темным и запертым. Луга вокруг заросли и казались заброшенными. Крыша дома у задней стены просела и обваливалась, была залатана листами черной пластмассы. Листы сходились у конька, за которым Тень увидел дерево.
Оно было серебристо-серым и возвышалось над домом. Это было самое красивое дерево, какое только доводилось видеть Тени: призрачное и при этом совершенно реальное и совершенно симметричное. А кроме того, оно выглядело знакомым, Тени даже подумалось, не видел ли он его во сне, но потом он сообразил, что много раз рассматривал его прежде, и притом наяву. Это было дерево с серебряной булавки Среды.
«Фольксваген» дребезжал и подпрыгивал на рытвинах и наконец остановился футах в двадцати от ствола.
Тут Тень увидел троих женщин. Поначалу он решил, что они Зори, но нет, этих троих он не знал. Выглядели они усталыми и заскучавшими, словно давным-давно там стояли. Каждая держала по деревянной лестнице. А у самой крупной в руках был еще и бурый мешок. Они походили на русских матрешек: самая большая была ростом с Тень или даже выше, средняя – ему по плечо, и еще одна, такая маленькая и сгорбленная, что Тень сначала решил, что перед ним ребенок. Лица их были настолько похожи, что любой бы согласился, что они сестры.
Маленькая, когда подъехал мини-вэн, присела в реверансе. Остальные две только смотрели перед собой, передавая друг другу сигарету, которую докурили до самого фильтра, прежде чем средняя затушила окурок о корень.
Чернобог распахнул заднюю дверь мини-вэна, старшая протиснулась мимо него и легко, будто это был куль с мукой, подняла тело Среды и перенесла под дерево. Она положила его у корней, футах в десяти от ствола. Три сестры развернули Среду. В дневном свете он выглядел много хуже, чем при свете свечей в номере мотеля, Тени хватило одного мимолетного взгляда, чтобы поспешно отвернуться. Женщины поправили на нем одежду, одернули пиджак, потом выложили на край простыни и снова завернули. Потом подошли к Тени.
