Мальчик посмотрел на Грифа.
– Он знает, кто я.
«И если бы не знал раньше, узнал бы теперь». К тому времени «Скромница» оставила Мост Мечты далеко позади. Всё, что осталось – это тающий свет за кормой, а скоро исчезнет и он.
– Ты Юный Гриф, сын Грифа-наемника, – ответил Тирион. – Или, быть может, сам Воин в обличье смертного? Дай-ка рассмотреть тебя поближе.
Он поднял факел, чтобы свет упал на лицо Юного Грифа.
– Угомонись, – приказал Гриф, – или пожалеешь.
Карлик не обратил на него внимания.
– Из-за синих волос, твои глаза кажутся голубыми, это хорошо. И история о том, что этот цвет – в честь твоей покойной тирошийской матушки, такая трогательная, что я чуть слезу не пустил. Однако какой-нибудь любопытный человек призадумается, зачем какому-то наёмничьему отродью нужна порченная септа, чтобы наставлять его в вере, или мейстер без цепи для изучения истории и языков? А умный человек подумает о том, зачем вашему отцу межевой рыцарь, чтобы учить вас сражаться, вместо того, чтобы просто отослать на обучение в один из вольных отрядов? Очень похоже, что кто-то хочет вас спрятать, чтобы подготовить к… чему? В этом весь вопрос, но я уверен, что в своё время узнаю ответ. Должен признать, что в вас есть благородные черты мёртвого мальчика.
Юноша покраснел:
– Я не мёртвый.
– Почему это? Мой лорд-отец завернул вас в алый плащ и положил рядом с вашей сестрой у подножия Железного Трона, в подарок новому королю. Те, кто нашли в себе силы заглянуть под него, утверждали, что у вас недоставало полголовы.
Парень в замешательстве отступил на шаг.
– Ваш?..
– …Отец, да. Тайвин из дома Ланнистеров. Возможно, ты о нём слыхал.
Юный Гриф засомневался.
– Ланнистер? Ваш отец…
– ...Мёртв. От моей руки. Если вашей милости угодно называть меня Йолло или Хугор, пусть будет так, но знайте, что я родился Тирионом из рода Ланнистеров, родной сын Тайвина и Джоанны, к смерти которых приложил руку. Тебе скажут, что я цареубийца, убийца родичей и лжец, и всё это будет правдой… но, в конце концов, мы все тут сборище лжецов, разве не так? Взять хотя бы вашего фальшивого отца. Гриф, да? – карлик хохотнул. – Ты должен благодарить богов за то, что Варис-Паук – один из участников вашего заговора. Гриф смог бы обмануть это кастрированное чудо не больше, чем меня. Его милость заявил, что он «не лорд и не рыцарь». Ну а я не карлик. Слова не делают это правдой. Кто бы смог лучше воспитать младшего сына принца Рейегара, чем его близкий друг Джон Коннингтон, бывший лорд Гнезда Грифона и Десница короля?
– Заткнись, – взволнованно произнес Гриф.
Слева по борту из воды высовывались два пальца огромной каменной руки. «Да сколько здесь таких?» – задумался Тирион, вздрогнув от пробежавшего по спине холодка. Мимо медленно проплывали Горести. Вглядываясь в туман, он увидел разбитый шпиль, безголового героя и вырванное из земли древнее дерево. Его торчавшие вверх огромные изогнутые корни вылезали через крышу и окна разрушенного купола. «Почему всё это кажется таким знакомым?»
Впереди изящной спиралью поднималась из воды покосившаяся лестница из светлого мрамора, резко обрываясь в десяти футах у них над головами. «Нет, – подумал Тирион. – Это невозможно».
– Впереди, – голос Леморы дрожал. – Свет.
Взгляды всех устремились вперед. И тогда все увидели огонёк.
– «Зимородок». Он, или что-то другое, похожее на него, – сказал Гриф, но вновь вытащил свой меч.
Никто не произнёс ни слова. «Скромницу» несло по течению. Её парус не поднимали с того времени, как они вошли в Горести. Она могла двигаться только вместе с рекой. Утка, прищурившись, сжимал свой шест обеими руками. Через какое-то время Яндри перестал отталкиваться. Все глаза были прикованы к далекому свету. Когда судно подошло ближе, он превратился в два, а затем в три огонька.
– Мост Мечты, – понял Тирион.
– Непостижимо, – произнес Хэлдон Полумейстер. – Мы оставили его позади. Реки текут только в одну сторону.
– Матерь-Ройн течёт, куда ей угодно, – пробормотал Яндри.
– Спасите нас Семеро, – взмолилась Лемора.
Впереди наверху взвыли стоявшие на пролете моста каменные люди. Некоторые указывали на них руками.
– Хэлдон, уведи принца вниз, – приказал Гриф.
Но уже было слишком поздно. Течение вцепилось в них своими зубами. Корабль неумолимо сносило к мосту. Яндри вытянул шест, чтобы не врезаться в опору. От этого движения их повело в сторону через занавес бледного серого мха. Тирион почувствовал, как мягкие, словно пальцы шлюхи усики мха касаются его лица. Потом позади него раздался оглушительный шум, и палуба внезапно накренилась. Карлик чуть не упал, и его повело в другую сторону.
На лодку грохнулся каменный человек.
Упав на крышу каюты с такой силой, что «Скромница» закачалась, он что-то проревел на незнакомом Тириону языке. За ним последовал второй, приземлившись рядом с румпелем. Потрепанные бурями и дождями доски раскололись под его весом, и Исилла вскрикнула.
Утка оказался к ней ближе всех. Здоровяк не стал тратить время на поиски меча. Вместо этого он размахнулся шестом, ударил каменного человека в грудь и сшиб его в реку. Тот тут же пошел ко дну без единого звука.
Вторым каменным человеком, слезшим с крыши каюты, занялся Гриф. Мечом в правой руке и факелом в левой он отогнал существо. Их движущиеся тени плясали на покрытых мхом стенах, пока течение несло «Скромницу» под мостом. Когда каменный человек двинулся к корме, Утка преградил ему путь с шестом в руках. Как только незваный пассажир двинулся вперёд, Хэлдон Полумейстер взмахнул перед ним вторым факелом и заставил отступить. Тому ничего не оставалось, кроме как двинуться прямо на Грифа. Капитан скользнул вбок, блеснуло лезвие его меча. От удара стали о затвердевшую серую плоть во все стороны полетели искры, но всё же отрубленная рука серого человека упала на палубу. Гриф пнул её в сторону. Подоспевшие Яндри и Утка шестами столкнули существо за борт в чёрные воды Ройна.
Между тем «Скромница» выплыла из-под моста.
– Со всеми разобрались? – спросил Утка. – Сколько прыгнуло?
– Двое, – дрожа, ответил Тирион.
– Нет, трое, – произнёс Хэлдон. – Последний у тебя за спиной.
Карлик повернулся. Позади него стоял каменный человек.
Прыгнув, он сломал ногу, и из-под гнилой ткани его штанов и разорванных серых мышц торчал обломок бледной кости, покрытой коричневой кровью. Несмотря на это, серый человек продолжал тянуться к Юному Грифу. Громадная серая рука казалась окоченевшей, но когда он попытался схватить мальчишку, между его пальцев, выступила кровь. Застыв, словно каменный истукан, юноша просто стоял и смотрел. Его ладонь лежала на рукояти меча, но, похоже, он забыл, зачем тот нужен.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
