считаете нужным, но учтите, на поверхность при любых обстоятельствах вы выйдете только тогда, когда Эмбер сам разрешит мне запечатать все ходы в подземелья Сливте-о-Тувь. Именно это произойдет, если вы вернетесь ни с чем. Если хоть один из вас, тем более больной, вернется из подземелий, среди слевитов начнется паника и ходы запечатают. Если же вы сможете очистить ходы и объяснить, как бороться со «злом», тогда под землей расцветут города, возможно, государства. Ваши действия – это история. Вы можете повернуть ход событий, вашей заслугой может стать жизнь целой цивилизации, которая просуществует веками, или же одна-две легенды о трагической смерти народа глубинных слевитов горной гряды Сливте-о-Тувь.
Больше никто ничего не говорил. Вскоре Юкка встала и, пожелав всем спокойных снов, отправилась наверх. За ней последовали остальные, в том числе и мы с Арландом.
– Думаешь, тебя в самом деле может накрыть в подземельях видениями? – спросила я, когда мы оказались в комнате инквизитора. Просторной, богато убранной и, как всегда, без единого окошка и с собственной умывальной.
– С тех пор, как я снял накидку, это происходит постоянно, – ответил Арланд, пытаясь прибраться. Он поспешно распихивал по ящикам комода оружие, мешки с какими-то порошками и бумаги… последние здесь были повсюду, даже на потолке.
– То есть, ты снова начал видеть духов? – я прошла к большой кровати с балдахином и села на нее.
– Я и не переставал их видеть, но ведь духи бывают разные. Одни настолько сильны, что можно рассмотреть их лица, другие едва заметны. Раньше я почти не замечал последних, а сейчас… сейчас я еще и слышу их, а иногда, если не успею вовремя защититься, они заставляют меня принимать видения, – Арланд усмехнулся. – Как это не странно, но каждый дух просто мечтает, чтобы кто-то посмотрел на то, как он жил. Они все в этом чем-то похожи на стариков, которые беспрестанно рассказывают о своей молодости.
– И что… много их?
– О, ты даже представить себе не можешь, сколько в мире неприкаянных душ!
– И здесь они тоже есть?
– Нет. Я попросил их не заглядывать ко мне в комнату этой ночью, – выудив из ящика комода пыльную бутылку вина, Арланд поставил ее на высокий столик на колесиках.
– Даже так? – я улыбнулась, подглядев, что еще инквизитор выудил из своего огромного комода. Это были мои любимые конфеты.
Арланд подкатил поднос к кровати и сел возле меня.
– Скажи, а ты в самом деле заучиваешь слова моего мира? – я подвинулась поближе к инквизитору и схватилась за бутылку, но он у отнял ее у меня и стал открывать сам.
– Одной рукой ты, конечно же, откроешь, – Арланд кинул взгляд на мою подвязанную платком левую руку.
– Об этом я и хотела с тобой поговорить, когда перевела тему на твой словарный запас, – я села вплотную к Арланду и, дотянувшись до его уха, прошептала: – Я нашла путь в мой мир.
Первые секунды инквизитор сидел неподвижно и молчал, а потом медленно повернулся ко мне.
– Что ты сказала? Я не расслышал…
– Ты все верно расслышал, – я обняла его за шею и прижалась губами к уху. – В моей руке спрятан ключ от дверей всех измерений. Пришлось пойти на крайние меры, чтобы о нем никто не узнал, и поместить его в руку!
– То есть… что?… Я не понимаю!… – запаниковав, Арланд попытался выбраться из моих объятий, но я держала крепко.
– Не дергайся, тут наверняка даже у стен есть уши, – прошептала я, целуя его в висок. – Главное: просто знай, что очень скоро мы сможем уйти отсюда, покончить со всеми этими прятками, начать новую жизнь… Мне нужно только найти способ, как открыть дверь именно на Землю!
– Ушам своим не верю, неужели ты правда сделала это?… Но как?… – придя в себя, Арланд поддержал концерт и тоже зашептал, посадив меня к себе на колени.
– Однажды Райнар попросил меня забрать у одного торговца зелье, но что за зелье, не сказал… Торговец – его зовут Гренгаль – начал меня дразнить, говорил, что я никогда не узнаю, из чего сделано это его варево. Но, придя домой, я провела пару опытов и обнаружила, из чего оно – в его состав была какая-то железа из тела дракона. Она может дематериализовывать предметы в тонкие материи, способные перемещаться между измерениями. Я оставила себе немного этой железы, а потом, изучая ее свойства, придумала, как сделать нож. Я сделала его из скорлупы яиц глубинного демона, помнишь его? Ты был без сознания, Леопольд вышел из грота, я осталась там одна и случайно нашла мертвую кладку, вот и решила взять немного яиц… штук тридцать… Я боялась рассказывать тебе все это, пока не закончу опыты. Но теперь все готово, я все сделала, и ты должен знать, как… мало ли, что.
– Драконья железа в зелье? – Арланд посерьезнел, и, хотя я по-прежнему сидела у него на коленях, в кольце его рук, разговор принял подобающий тон. – Черное и вязкое?
– Откуда ты знаешь? – насторожилась я.
– Я следил за тем, кому оно достанется, следил за домом Гренгаля. Я стоял в переулке и ждал «гонца», поймал того мальчишку, а потом появилась ты с Кречетом… Значит, ты несла зелье? Тебя я ждал?
– Выходит, что так, – проговорила я, догадавшись к чему он клонит. – Думаешь, Король Подземелий – это Райнар?
– Гренгаль служил Королю Подземелий, но он мог делать зелья и для других. Райнар был темным магом?
– Я никогда не смотрела на его кружево, – призналась я. – Но он отлично чувствовал себя на Черном Рынке, а зелье с драконьей железой на заработок кукольника не купишь. Это что-то да значит.
– Так или иначе, скоро мы все узнаем.
– А даже если нет, в любой момент мы сможем сбежать отсюда, – проговорила я, укладывая голову на плечо Арланда.
Инквизитор откупорил бутылку вина, и мы выпили на брудершафт – а в этот раз нам действительно было, за что выпить!
После нескольких бокалов настроение значительно поднялось, а все проблемы отошли на второй план.
В конце концов, мы были вдвоем в нашей комнате, после пятимесячный разлуки, с вином и твердой уверенностью в будущем. Казалось, ничто не может нас разлучить и что так будет всегда.
На утро в голове слегка гудело, но было не до этого: мы проснулись в три часа дня. Было только два вопроса, о которых мы могли думать – почему нас никто не разбудил и как давно все ушли в подземелья без нас?
Чуть не прибив друг друга,
