Рэмол поспешно покинул гостиную. Судя грохнувшей входной двери, он отправился летать на улицу.
– Миндальный пирог и немного печенья, – ответил Леопольд девушке, когда серафима уже не было в особняке.
– Можно мне и того, и другого?
Оборотень побежал за печеньем и пирогом для гостьи, а та тем временем завела разговор со мной.
– Бэйр! Из-за своей крылатой няньки я с вами даже поздороваться не успела! Подумать только, дорогая, такая худая, совсем как тросточка! Ты что, совсем не ела все это время?
– Здравствуй, Раф. Нет, скорее меня совсем не кормили, – улыбнувшись, я обняла давнюю подругу.
– Дейкстр, не скажу, что рада тебя видеть, – заметив рыцаря, молча сидевшего в кресле, Рафнейрис криво улыбнулась. – Надеюсь, ты прекрасно себя чувствуешь в рабстве у моего дяди, которого ты чуть не убил.
– Буду чувствовать себя еще лучше, когда перееду в ваш терем, – ответил рыцарь, улыбнувшись. После этого он встал и ушел наверх.
– Давно о тебе не было слышно, – произнесла я, когда Дейк скрылся наверху. – Как ты, Раф? И что там про Кудеяра?
– Как я? – она усмехнулась. – Да вот… путешествую. Истэка без Рэмола совсем заскучал, закрыл иллюзией свои крылья и отправился по людским городам вспоминать молодость. Они когда расстаются, бог весть что творят! Рэмол вон нашел себе какую-то войну, а Истэка совсем от рук отбился! Я даже не знала, где он все это время был! Пил, сорил деньгами, ходил по женщинам… грешил, как мог, в общем, – Раф взмахнула рукой, как будто изображая Истэку, махнувшего рукой на все принципы, навязанные ему братом. – Я поначалу сидела одна в тереме, потом отыскала Кудеяра, побродила немного с ним: он был в Финье, жарился на солнце и ворчал на людей – как и всегда. Как-то мы болтали в очередном трактире, и я вдруг поняла, что до него не дошли слухи о войне слевитов! Я сразу поняла, что это не спроста: он бы непременно узнал о таком событии, если бы ему не мешали. Наверняка Рэмол опять закрыл все каналы тайной связи! Естественно, так это все оставить было нельзя. Я рассказала все Кудеяру и написала родителям, а дальше все само сложилось. Они выудили Истэку из загула и сейчас держат на Охмараге, а с Рэмолом будут разбираться позже.
– Не думала, что твои родители настолько могущественны, что могут вытащить из загула Истэку… – мне страшно было представить, как выглядел загул могущественнейшего мага-серафима, но еще страшнее было представить методы, которыми его можно было остановить.
– Ты что! – Раф звонко рассмеялась. – После Войны за моими родителями стоят все божественные пантеоны! – гордо объяснила Раф. – И еще никто не знает, что будет, если упрятать этих двоих в желудки маминых теневых легионов, – она неожиданно зло хихикнула. – В общем, у мамы нашлась пара аргументов.
– Что за теневые легионы? – я уже в который раз слышала о теневом войске или чем-то подобным. В разговорах Рафнейрис и Кудеяра они представали то воинами, то слугами, то гонцами – я никак не могла понять, о ком речь.
– А ты не заешь? – удивилась Раф. – Повелители теней умеют починять осколки чужих душ – сама душа отправляется к Богам, но крошечная ее частица навсегда привязывается к повелителю. Все убитые враги становятся их слугами. У мамочки их после войны набралось порядка нескольких сотен тысяч… она и мне парочку подарила!
Раф щелкнула пальцами, и тень от ближайшего комода удлинилась, а потом прыгнула на стену, вытянувшись в человеческий силуэт. Вместо глаз на стене парили две едва заметные синие дымки. Зрелище было жуткое.
– На Охмараге они ей не нужны – все, кто когда-то был против ее воцарения, уже успокоились, – потому она отдала Кудеяру пару тысяч, – продолжила девушка. – При свете тени слабые, но в темноте могут стать материальными и драться не хуже живых воинов.
Перебегая взглядом с лица на лицо, Раф вдруг увидела Арланда.
Заметив инквизитора, девушка долго его рассматривала. Я подумала, что она его не узнает, но она, как ни странно, догадалась, кто перед ней.
– Знаешь, Арланд, а твое человеческое обличье мне больше нравится, – заметила она. – Попроси Рэмола, он все исправит.
– А разве это можно сделать? – удивился он.
– Конечно! Демоническое кружево меняет тело под себя после первого обращения, но его можно исправить, как и любое другое кружево.
– В любом случае после того, что Рэмол сделал с Адольфом, я бы не стал рисковать, – усмехнулся инквизитор.
– А что он сделал с Адольфом? – спросила Раф, нахмурившись. – И откуда ты знаешь про Адольфа?
– Он тут, – объяснила я. – У него началась преждевременная линька, так что он сидит в своей комнате. Только поэтому мы все еще здесь: иначе бы уже были в подземельях.
– Оу… Бедолага! – жалостливо протянула девушка. – Это у них так ужасно проходит!
– А тебе откуда знать? – удивилась я.
– Когда Юкка начала линять, у нас весь терем был в золотой чешуе: у нее кожа какая-то странная, не лезет, а сыпется. Забавы ради я подмела и продала все это торговцу, как золотой песок. Купил, представляешь!
Слово за слово, Леопольд принес пирог и печенье, долил всем чаю, и разговор потек в русле дружеской беседы.
Закрыв тему линьки ланков, которая была причиной нашей задержки, – словно сама судьба вмешалась, заставив нас остаться и дождаться Кудеяра, – мы переключились на Леопольда.
Раф хотела знать все, а когда услышала, что Лео играл в ее любимом театре, и вовсе обомлела. Она требовала каждую подробность, а оборотень, почуяв свободные уши, готовые восхищаться, принялся описывать свои будни на сцене. Пока он рассказывал, девушка сидела, опершись щекой на кулак, и откровенно любовалась нашим красавцем.
О себе Рафнейрис рассказала немного. Но одно я поняла – они с Истэкой ничуть не волновались о нелюдях и о войне слевитов. Словно это все была очередная игрушка для Рэмола, а не проблема мирового масштаба. Мне было странно слышать такое – моя собственная жизнь встала вверх ногами из-за этих событий!
Я невольно задумалась о том, как часто какие-то вещи происходят совсем рядом, но не касаются меня, и потому кажутся пустяками. Было удивительно понять, что мои проблемы, которые казались настоящим концом света, других совсем не волнуют.
Однако, тем приятнее мне было говорить с Раф: она словно пришла из другого мира, веселого и спокойного, где все хорошо! Я была только рада окунуться в этот мир вместе с ней.
Мы много говорили о Кудеяре, Арланд, который его не видел, но наслушался от меня всякого, с интересом следил за беседой.
Царевич, о котором я уже почти
