Бастиана обернулась и посмотрела на дочь; Луиза, опустив глаза, крутила в руках шоколадку. Квентин улыбнулся, присел на край кровати и закинул ногу на ногу.
– Луиза? – строго спросила Бастиана. – Ты ничего не хочешь мне рассказать?
– Нет, – буркнула та в ответ.
– Тогда я расскажу, – сказал Квентин. – Проникла она в Храм Плодородия просто – под видом кошки. Кто обратит внимание на маленькую кошечку в храме, где стоит алтарь Селины? Пока вы там совещались на своем совете, она спокойно прошла в гостиную. Я так понимаю, ты раньше когда-то приводила ее туда, правильно?
– Года два назад, – сказала Бастиана, не сводя взгляда с дочери. – Мне тогда надо было кое-что обсудить с Эрой, а та приняла нас в гостиной.
– Получается, дорогу она знала, – кивнул Квентин. – Она вошла в гостиную, забрала подсвечники, открыла форточку, выбросила их на улицу и сама через нее вылезла. Думаю, у нее с собой были кожаные перчатки и сумка, иначе она просто обожглась бы. Правильно? Что за сумка у тебя была?
– Моя книжная сумка, с которой я в школу хожу, – сказала Луиза, не поднимая взгляда. – А рукавички я у дяди Энжела взяла, он в саду у себя их одевает.
– Собственно, это даже не кража была, а просто взятие инвентаря напрокат, – сказал Квентин. – Сложись все иначе, подсвечники в ту же ночь вернулись бы на место. Ну, или утром. Но сэра Криса вызвали сражаться с демоном, так что не сложилось. Тебе надо было их сразу на место вернуть, тогда бы никто ничего не заметил. Не догадалась или понадеялась, что он ненадолго уехал?
Луиза не ответила, только вздохнула и кивнула головой.
– Дни шли, сэр Крис все не возвращался, а подсвечники лежали… под кроватью, я думаю?
Снова кивок.
– Когда начались проблемы с шерстью, я полагаю, ты сразу на них и не подумала, правильно?
– Меня мама перед этим тунцом перекормила, – сказала Луиза, – у меня даже живот от него болел, и потом я себя тоже не очень хорошо чувствовала. Так что я не поняла сначала, что это от подсвечников. Они, если в руки их не брать, и не слишком близко с ними быть, не жгут. Я их под кроватью и не замечала даже – лежат себе и лежат.
– То есть ты не обращала внимания, что в их присутствии чувствуешь себя нехорошо?
– Жарко на улице было, я жару не люблю, думала, что от нее все, – ответила Луиза.
– Потом сэр Крис вернулся и ты обрадовалась – наконец-то можно было сделать то, что ты задумала. Но вот незадача, в тот вечер тебе помешал я со своей командой, правильно?
– С тобой дядя Илис был, у него нюх намного лучше, чем у меня. Если бы я за вами увязалась, он мог меня учуять раньше, чем я его. Я решила, что лучше еще один день подождать, – сказала Луиза. – А на следующий день ты дядю Криса арестовал.
– И ты испугалась за него и решила вернуть подсвечники на место? – спросила Бастиана.
– Ты так ругалась на дядю Квентина, так расстроилась, так плакала, что мне очень стыдно стало. Я сначала тебе рассказать все хотела, правда-правда. Но потом подумала, что если подсвечники просто вернуть, то сразу понятно станет, что это не он, и его отпустят.
– А чтобы Илис тебя не нашел по запаху, ты взяла у бабушки из храма два флакона духов, и залила ими свои следы, – продолжил Квентин. – Подсвечники вернуть было не сложнее, чем украсть. Думаю, ты оставила их сначала под окном, потом кошкой прошла в гостиную, открыла форточку, выскочила через нее, просунула подсвечники в гостиную, поставила их на место, вышла из гостиной, прошла по своим следам, разбрызгивая духи, потом снова вернулась, вылезла через форточку, забросила флакон… правильно?
Луиза кивнула.
– А из второго флакона стала поливать свой след, пока не вышла в переулок. Там ты вылила на землю остатки духов и отправилась к Ицке, смывать их запах с себя?
– Да.
– Организм и так был ослаблен длительным соседством с подсвечниками, плюс к тому, их снова пришлось брать в руки. А после еще и холодная вода – ну как тут не заболеть?
– Вода теплая была, – возразила Луиза.
– Но все же ее температура была ниже, чем температура твоего тела, – сказал Квентин. – А ведь тебе не просто отмываться пришлось, тебе же еще и платье свое отстирать надо было, а потом еще и высушить его. Ты его не на себе сушила?
Луиза вздохнула, Баст покачала головой, а Квентин сочувственно кивнул.
– Ослабленный воздействием артефактов организм и переохлаждение – вот вам и ангина, – сказал он. – И все ради чего? Неужели так хотелось братика или сестричку?
Луиза фыркнула.
– Папу я хотела, – ответила она. – Имею право? Сколько можно? Я себя с трех лет помню – дядя Крис всегда рядом был, рядом со мной и с мамой. Чего им не пожениться? Ну и братика еще, почему нет?
– Тебя забыли спросить, – сказала Бастиана. – Сначала вырасти, писать и считать толком научись, а потом уже в такие дела лезь.
– А надо было бы спросить! – огрызнулась Луиза. – Можно подумать, от того, что ты пишешь грамотнее меня и считаешь лучше, я понимаю меньше. А я все понимаю, я не дурочка, мне уже десять, между прочим!
– Между прочим, она нас всех провела, – сказал Квентин. – Так что подтверждаю: не дурочка. Правда, не понятно теперь, что мне с такой умной делать.
– Ох, не больная бы ты сейчас лежала, я бы придумала, что с тобой делать, – сказала Бастиана. – Ну, ничего, выздоровеешь… Что ей теперь грозит, Квентин?
– По закону? В том-то и дело, что ничего, – ответил Квентин. – Ей десять лет, а уголовная ответственность наступает только с двенадцати, и то лишь по тяжелейшим статьям. Тут была банальная кража со взломом, укради она, скажем, корзину фруктов на рынке, с тебя, как с ее матери, можно было бы требовать компенсацию стоимости украденного. Подсвечники вернулись на место, и я сильно сомневаюсь, что Эра Штефан будет вчинять гражданский иск. Еще она еще два флакона духов из Храма Красоты утащила и извела, но тут цена вопроса – двадцать грифонов и, опять же, вряд ли родная бабушка станет подавать на любимую внучку в суд. Так что ты лишишь ее сладкого, или, может быть, всыпешь ей слегка – и все. К сожалению, я не смогу просто закрыть дело, никому ничего не говоря – слишком уж оно нашумело, да и не хочу я его просто закрывать, хотя, конечно, тебя, Бастиана, мне жаль.
– Почему ее? – спросила Луиза. – Почему маму жаль?
– Потому что теперь будет скандал, все будут пальцем в твою маму тыкать и говорить: фу, какая у нее дочь-воровка, – объяснил Квентин. – И ей будет стыдно.
– Тогда почему ты не хочешь дело закрыть? – спросила Луиза. – Хочешь, чтобы в маму пальцем тыкали, и чтобы ей стыдно было?
– Я хочу, чтобы тебе стыдно было, – сказал Квентин. – Если не за то, что ты сделала, так хоть за то, что из-за тебя на маму будут косо смотреть. А иначе ты и вовсе сухой из воды выйдешь, а это уж совсем неправильно будет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
