Шли молча. Торик нес в руке чемодан с инструментами. Максим то и дело оглядывался по сторонам – пешую прогулку по Марсу он совершал впервые за пять с лишним дней пребывания на планете.
Уже через десять минут они остановились посреди небольшого сырта, с одной стороны которого возвышалась довольно высокая гряда, а с другой вниз уходила пологая равнина с извилистыми желобами.
Герасимов глянул на пеленгатор и удивленно посмотрел на Торика.
– Вроде…есь.
Связь работала с перебоями: видимо, где-то неподалеку проходила большая ферросодержащая жила.
– …робуй еще раз вызвать!
Фрунзик кивнул и принялся монотонно повторять:
– Егоров! Егоров! Ты меня слыши… ров! Прием.
Возле скал возникло движение, заставившее всех вздрогнуть и резко повернуться на девяносто градусов. От дальнего конца гряды к ним бежал Юрка.
– Говори! – прокричал Герасимов, когда Егоров оказался рядом. – Не томи! Неужто нашел?
Глаза Юрки были полны ужаса и слез. Это было видно даже сквозь поляризационное стекло шлема. Он размахивал руками, губы судорожно шевелились, но в наушниках лишь трещали помехи. Потом он схватил Фрунзика за рукав скафандра и потащил за собой.
– У него передатчик загнулся, наверное, – предположил Герасимов, едва поспевая за бегущим Юркой.
Егоров, не сбавляя шага, обернулся и энергичной закивал головой.
– Точно! Он нас слышит, а мы его нет! Так вот, Егоров, несмотря на…есь проявленный героизм, я тебе башку откру… за самовольство!
Егоров никак не отреагировал на угрозу расправы, продолжая увлекать Герасимова за собой. Максим и Святослав бежали следом.
Наконец они оказались у дальнего конца гряды, возле скалистого выступа, который, если не искать специально, очень просто было обойти стороной и не заметить. Егоров остановился, взял Фрунзика за плечи и посмотрел на него сумасшедшим взглядом.
– Юра, ты меня пугаешь… – обеспокоенно начал Герасимов, но осекся. Он заметил за спиной Егорова нечто, отличающееся по цвету от окружающих скал.
Фрунзик и Максим синхронно попятились от ужаса, глядя на человеческую фигуру, прикованную к каменной стене. То-рик так и остался стоять, не в силах пошевелиться.
– Спаси, сохрани… – хрипло прошептал Долгов. – Кто мог такое…елать…
– Боги, – не своим голосом ответил Торик. – Я понял, почему они заделались именно под олимп… кх…
– П-почему? – выдавил Фрунзик.
– Видел в модуле книжку Куна «Легенды и мифы…ней Греции»? Когда мы летели в первый раз, много лет назад, у нас в экипаже был майор Повх, биолог… сам его помнишь наверняка. Я видел, он почитывал эту книжку. Это случайность, понимаешь? Их разбудили… Они нашли пресловутые легенды и не придумали ничего лучше, чем сыграть по этому сценарию.
Сердце у Максима готово было вырваться наружу. Телеметрия показывала 120 ударов в минуту. Он вдруг с жуткой ясностью осознал, что Торик прав. Что все гораздо глубже и уродливее, чем им казалось до этого момента.
Первая марсианская разбудила нечто, и это нечто вырвалось на свободу! Не зря все записи бортового самописца на «Крестоносце» были уничтожены. Что-то пугающее увидели люди, прибыв сюда. А вся история про олимпийских богов была лишь легендой. Легендой из случайно увиденной книги…
Они летели сюда, в холодный пустынный мир, чтобы найти ответ, а вместо этого получили очередную порцию загадок.
Все оказалось намного страшней и запутанней.
– Легенда о Прометее прикованном, конечно же… – прошептал Герасимов. – Но кто они… на самом деле?
– Торик, не молчи, – неожиданно для самого себя попросил Максим. – Наверн… это глупо говорить… Но мне страшно…
Святослав передернул плечами, не оборачиваясь. В скафандре этот жест почему-то показался Долгову похожим на конвульсии.
– Что же космонавты из перв… сианской нашли здесь? – медленно проговорил Фрунзик. – Кто же эти боги?
– Надеюсь… нам рас… кажет, – произнес наконец Торик. – Ведь он жив.
Максим почувствовал, как к горлу подступает тошнота. Его всего начало трясти от этих слов, но он не мог найти в себе силы оторвать взгляд от иссохшего тела, прикованного к скале толстыми стальными канатами.
Где же конец легенды и начало реальности? Почему так хочется верить, что этот… получеловек когда-то подарил людям огонь, преступил дозволенные богами границы? Почему так хочется, чтобы все стало настолько просто?!
Прометей безвольно висел в переплетении металлических тросов, концы которых были намертво вбиты в твердую породу. Его сухая кожа была покрыта язвами и рытвинами от вредной атмосферы, космических лучей, низкого давления и температуры. Лица видно не было, потому что облысевшая голова была опущена на грудь.
Воистину жуткая кара – умирать каждую секунду в течение вечности, будучи бессмертным.
Кто же они?
Что за дикую головоломку подбросила Вселенная человеку?
– …нужно освободить, – раздался в наушниках голос Герасимова. Какой-то чужой голос. – Помогите же мне, хватит с него мучений! Торик, давай инструменты!
В течение суток после того, как изможденное тело Прометея доставили в жилой модуль, все как на иголках сидели.
Он неподвижно лежал на кушетке с закрытыми глазами, и если бы не слегка вздымающаяся грудь, можно было бы подумать, что старик мертв. Да, он был стариком. Не оттого, что сделала с ним марсианская атмосфера за четыре долгих года. Он действительно был таким. Если сравнивать с остальными богами, выглядел даже старше хромого Гефеста.
Раны на нем заживали с потрясающей скоростью. Маринка с Егоровым намазали его грудь, спину, руки, ноги, лицо питательной мазью, но этого и не требовалось. Уже через десять-двенадцать часов кожные покровы выглядели вполне сносно.
Фрунзик настроил на ноутбуке, который по счастливой случайности сохранился в рабочем состоянии, специальную программу. Она на основе схематичных рисунков, математических и геометрических выкладок давала общие понятия о человеческой истории, культуре, науке и обучала русскому языку. Маринка сделала генеральную уборку в жилых и хозяйственных отсеках модуля. Торик целую ночь провозился в недрах «Крестоносца», проверяя надежность и работоспособность всех систем. Внутри вездеход за все это время остался нетронут, только снаружи титановую броню слегка подъела коррозия.
Егоров с Долговым, чтобы не маяться бездельем, от которого у обоих уже начала потихоньку ехать крыша, играли в мини-шахматы.
И вот на следующий день, ближе к вечеру, Прометей открыл глаза.
Поначалу никто этого не заметил, но когда старик приподнялся на локте и отсутствующим взглядом осмотрел помещение, Маринка и Юрка с Максимом замерли. Фрунзик продолжал колотить по клавишам ноута, сидя к Прометею спиной. Торик был снаружи.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
