Это замечательное сочинение (в оригинале везде пятистопный ямб с чередованием женской и мужской рифмы) можно было бы назвать "Тройной сон".
Некто (Лермонтов, или, точнее, его лирический герой) видит во сне, будто он умирает в долине у восточных отрогов Кавказских гор. Это Сон 1, который снится Первому Лицу.
Смертельно раненному человеку (Второму Лицу) снится в свою очередь молодая женщина, сидящая на пиру в петербургском, не то московском особняке. Это Сон 2 внутри Сна 1.
Молодой женщине, сидящей на пиру, снится Второе Лицо (этот человек умирает в конце стихотворения), лежащее в долине далекого Дагестана. Это Сон 3 внутри Сна 2 внутри Сна 1, который, сделав замкнутую спираль, возвращает нас к начальной строфе…"
Далее Набоков сравнивает такой тройной сон лирического героя уже с переплетением пяти рассказов, составивших великий роман:
"В первых двух — "Бэла" и "Максим Максимыч" — автор, или, говоря точнее, герой-рассказчик, любознательный путешественник, описывает свою поездку на Кавказ по Военно-Грузинской дороге в 1837 году или около того. Это Рассказчик 1.
Обложка романа "Герой нашего времени" в переводе Владимира и Дмитрия Набоковых.Выехав из Тифлиса в северном направлении, он знакомится в пути со старым воякой по имени Максим Максимыч. Какое-то время они путешествуют вместе, и Максим Максимыч сообщает Рассказчику 1 о некоем Григории Александровиче Печорине, который, тому пять лет, неся военную службу в Чечне, севернее Дагестана, однажды умыкнул черкешенку. Максим Максимыч — это Рассказчик 2, и история его называется "Бэла".
При следующем своем дорожном свидании ("Максим Максимыч") Рассказчик 1 и Рассказчик 2 встречают самого Печорина. Последний становится Рассказчиком 3 — ведь еще три истории будут взяты из журнала Печорина, который Рассказчик 1 опубликует посмертно.
Внимательный читатель отметит, что весь фокус подобной композиции состоит в том, чтобы раз за разом приближать к нам Печорина, пока наконец он сам не заговорит с нами, но к тому времени его уже не будет в живых".
Владимир Набоков сам не замечает, как увлекается образом Лермонтова. Будучи прекрасным прозаиком, Владимир Набоков, тем более уже исходя из самого характера Печорина, приходит к такому же выводу о близости героя с Лермонтовым, о чем пишу и я: "Автор постарался отделить себя от своего героя, однако для читателя с повышенной восприимчивостью щемящий лиризм и очарование этой книги в значительной мере заключаются в том, что трагическая судьба самого Лермонтова каким-то образом проецируется на судьбу Печорина, точно так же как сон в долине Дагестана зазвучит с особой пронзительностью, когда читатель вдруг поймет, что сон поэта сбылся".
Американский литературовед Брайан Бойд писал об этом переводе "Героя нашего времени" Набоковым: "Было решено, что Дмитрий вместе с отцом будет переводить "Героя нашего времени"… Набоков считал, что переводческая работа дисциплинирует Дмитрия — ведь именно в этом возрасте он сам переводил, под наблюдением и нажимом отца, "Кола Брюньона", — и к тому же позволит ему освоить более солидную профессию, нежели оперное пение… Но гонки на стареньком "эм-джи" влекли его [Дмитрия] куда сильнее, чем лавры переводчика… Набоков отмечал в дневнике, как мало продвинулся перевод, а чаще с отчаянием констатировал, что книга по-прежнему открыта на той же странице — это означало, что заканчивать работу ему придется самому… К июлю [1956 г.] "Герой нашего времени" был переведен, и Набоков начал писать предисловие к роману".
Если держаться последовательности событий, развивающихся в повестях и рассказах "Героя нашего времени", то они расположены примерно так: Печорин, быть может, за дуэль выслан из Санкт-Петербурга на Кавказ. По дороге к месту его новой службы он задержался в Тамани, где происходит его случайное столкновение с контрабандистами ("Тамань"). После какой-то военной экспедиции ему разрешают пользоваться водами в Пятигорске, затем за дуэль с Грушницким ("Княжна Мери") его отправляют под начальство Максима Максимыча в крепость. Отлучившись на две недели в казачью станицу, Печорин переживает историю с Вуличем ("Фаталист"), а по возвращении в крепость происходит похищение Бэлы ("Бэла"). Из крепости Печорина переводят в Грузию, затем он возвращается в Петербург. Через пять лет, вновь очутившись на Кавказе, по дороге в Персию, Печорин встречается с Максимом Максимычем и офицером — автором путевых записок ("Максим Максимыч"). Наконец, на обратном пути из Персии Печорин умирает (Предисловие к "Журналу Печорина").
Лермонтов начал писать роман "Герой нашего времени" в 1838 году. Через два года он вышел отдельным изданием и сразу же вызвал ожесточенные споры. В этом произведении Лермонтов жизнью Печорина, молодого человека 1830-х годов, отвечает на важнейший вопрос: почему люди умные и энергичные не находят применения своим недюжинным способностям и "вянут без борьбы" в самом начале жизни?
А мы продолжим: и всегда ли так происходит, во все ли времена?
Думаю, нашему президенту тоже Максим Максимыч понравился бы гораздо больше, нежели иные умные и энергичные бездельники с Болотной. Зато, в отличие от президентов, герой Лермонтова Григорий Александрович Печорин очень нравится многим великим писателям, и русским, и мировым. Этот роман оказал огромное влияние на ирландца Джеймса Джойса. Прочитанный еще в юности "Герой нашего времени" Михаила Лермонтова возбудил в ирландце желание написать нечто подобное. И он пишет "Герой Стивен", кстати, тоже автобиографический роман, начатый в 1904 году, позднее переименованный в "Портрет художника в юности" (1916). Да и герои у писателей схожие. Стивен также не может найти себя в обществе, не может обрести веру в себя, также мечется по жизни, разменивая себя на мелочи. В сентябре 1905 года Джеймс Джойс писал брату Станиславу: "Единственная такая же книга из мне известных, которая похожа на мою, — это "Герой нашего времени" Лермонтова. Правда, мой роман гораздо длиннее, кроме того, герой Лермонтова — аристократ, усталый человек, смелое существо. Сходство проявляется в общей задаче, в заглавии и местами в убийственном анализе, порой и в горьких лекарствах. В конце книги Лермонтов описывает дуэль между героем и Г. (очевидно, Джойс забыл фамилию Грушницкого, когда писал письмо брату. — В. Б.), где Г. убивают и он падает в пропасть на Кавказе. Прототип Г., уязвленный сатирой автора, вызвал Лермонтова на дуэль. Дуэль происходила на краю обрыва, на Кавказе, как и описано в книге. Можно вообразить, какие мысли появились у меня… Эта книга сильно подействовала на меня. Она не в пример интереснее любого романа Тургенева…"
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
